Мир даже не заметил, как в начале апреля к югу от Кавказского горного хребта, где находятся Армения, Грузия и Азербайджан, едва не разразилась новая разрушительная война. Но ее угроза сохраняется, причем она вполне реальна, и если это случится, из-за небольшого клочка земли размером чуть больше американского штата Род-Айленд может вспыхнуть весь регион.
Спорная территория — Нагорный Карабах, воспетый в легендах горный «Черный сад», приютившийся у отрогов гор Южного Кавказа. Когда в 1991 году стал распадаться Советский Союз, Армения и Азербайджан начали за Карабах полномасштабную войну, поскольку составляющие большинство карабахского населения армяне провозгласили независимость.
Конфликт этот продлился до 1994 года, и в итоге ставший независимым Азербайджан утратил контроль над Карабахом. Война унесла примерно 30 тысяч жизней, а сотни тысяч беженцев покинули этот и прилегающие к нему районы. На сегодня самопровозглашенная «Нагорно-Карабахская Республика» не признана никем, и даже ее покровительницей Арменией. Она превратилась в крошечное мононациональное гарнизонное государство и находится в весьма незавидном положении, так как ей постоянно грозит уничтожение.
Короче говоря, Карабах, как и весь этот регион, проклят — геополитикой, этнической и религиозной ненавистью, силами национализма и суверенитета. Всего несколько недель тому назад эти силы едва не взорвали хрупкий псевдо-мир, который висит на волоске вот уже двадцать лет. Совершив самое серьезное нарушение договора о прекращении огня от 1994 года, который был достигнут в конце войны, азербайджанская армия в предрассветные часы 2 апреля пошла в наступление на нескольких направлениях и потеснила армянские силы Карабаха, создав условия для полномасштабного конфликта.
После четырех дней интенсивных боев с десятками погибших боевые действия пошли на убыль, и было более или менее восстановлено длящееся уже двадцать лет статус-кво по принципу «ни мира, ни войны». Но теперь, когда улеглась пыль, стало понятно, что динамика изменилась навсегда. В этих условиях крайне важно найти способ предотвратить разрастание едва не начавшейся войны, из-за которой в борьбу за выживание могут вступить тысячи армян и азербайджанцев.
В такую войну легко может втянуться Россия, Турция и Иран, и тогда от Черного до Каспийского моря возникнет арка хаоса и страданий, а война превратится в самый крупный конфликт в Евразии после распада Советского Союза. Это приведет не только к гибели людей. Европа лишится нефти из Азербайджана, поставки которой невелики, но важны в политическом плане, и осуществляются по таким маршрутам как трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан. В этом случае под вопросом окажутся амбиции Азербайджана, стремящегося стать в перспективе крупным поставщиком природного газа в Европу.
Что же нам известно, и какие из этого выводы?
Очень кратко мы можем сделать следующие выводы из боевых действий, вспыхнувших в начале месяца.
— По поводу того, кто нарушил соглашение о прекращении огня 2 апреля, звучат взаимные обвинения, но у Армении и НКР нет причин и стимулов для начала наступления, поскольку они контролируют Карабах и обширные участки территорий в семи прилегающих азербайджанских районах, которые были захвачены в ходе первой войны. Далее, Азербайджан в последние годы проявляет гораздо больше желания нарушить мир. В 2010 году, вскоре после срыва мирных переговоров, азербайджанские войска нанесли неожиданно мощный удар по всей хорошо укрепленной линии соприкосновения, разделяющей войска сторон. А в 2014 году Азербайджан сбил армянский вертолет, летевший параллельно линии соприкосновения. Хотя азербайджанские власти утверждали, что вертолет заходил на направление атаки, имеющиеся свидетельства указывают на то, что злосчастный экипаж просто случайно залетел в бесполетную зону.
— Быстрое продвижение подразделений азербайджанской армии в первые часы наступления, а также их способность совершать маневры и захватывать территорию указывают на то, что она стало намного более боеготовой после 1994 года. Отношение к этой армии издавна было пренебрежительным, поскольку ее считали слабо подготовленной; но сейчас многое говорит о том, что она может действовать решительно и добиваться тактического успеха на поле боя. Нет сомнений, что армии Армении и НКР сделали аналогичные выводы.
— Цель вторжения была двоякой. Во-первых, это был авантюрный тактический ход с целью захвата небольшого участка территории и достижения хотя бы скромной победы. Но прежде всего это был сигнал: азербайджанская сторона пришла к заключению, что существующее положение вещей неприемлемо. Дальнейшие переговоры будут проводиться с позиции силы, чего раньше не было. По крайней мере, так это видится Баку, пусть даже в целом военная ситуация радикально не изменилась. Очень важный сопутствующий сигнал заключается в том, что по мнению азербайджанской стороны, продолжительный процесс посредничества с участием Минской группы (а также конкретные дипломатические усилия ее сопредседателей России, США и Франции под руководством Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе) себя исчерпал. По мнению Баку, основные установки процесса с участием Минской группы должны претерпеть изменения, иначе весь процесс будет сорван.
В определенном смысле азербайджанцы правы: чтобы мирный процесс продолжался, срочно нужные некие фундаментальные и даже радикальные перемены. И хотя для достижения соглашения по излагаемым ниже предложениям потребуются огромные усилия, альтернативой миру являются новые вторжения и ответные контратаки, эскалация и возможность возникновения региональной войны колоссального масштаба и с катастрофическими последствиями. Мне кажется, Минская группа должна использовать имеющиеся у нее инструменты (в том числе, разнообразные кнуты и пряники) для достижения следующего:
— Обязательства сторон согласовать реализацию так называемых «мадридских принципов», выдвинутых Минской группой ОБСЕ в 2007 году. К ним относится уход армянских сил из семи оккупированных районов вокруг Карабаха, а также проведение через какое-то время референдума о его статусе.
— Расширение линии соприкосновения до размеров значительной демилитаризованной зоны. Обе стороны в рамках данного процесса должны начать отвод тяжелых вооружений, включая артиллерию, танки и средства авиационной поддержки.
— Увеличение численности наблюдателей ОБСЕ как минимум до 100 человек. Наблюдатели должны перемещаться по демилитаризованной зоне, следить за передвижениями войск и расследовать случаи нарушений прекращения огня сторонами.
— Суровые наказания для сторон, нарушающих перемирие, включая экономические и прочие санкции.
— Рассмотрение вопроса о подключении НКР к будущим мирным переговорам в качестве партнера.
— И наконец, обещания сторон о своей готовности рассмотреть ненасильственные варианты действий, включая обмены территориями, в целях достижения справедливого и прочного мира. Выполнить два последних условия будет труднее всего, но это ключ к обеспечению постоянного мира.
У идеи об обмене территориями неоднозначное прошлое, а ее наиболее известной версией является «план Гобла», составленный в 1992 году Полом Гоблом. Ходят заслуживающие доверия рассказы о том, что покойный президент Азербайджана Гейдар Алиев (отец нынешнего президента Ильхама) и до, и после переговоров в Ки-Уэст, которые были организованы США в 2001 году, был за то, чтобы отдать Карабах. По такой схеме, в ответ на уступку Азербайджаном Карабаха армянская сторона должна была передать ему почти весь Мегрийский район, благодаря чему Азербайджан мог соединиться со своим нахичеванским эксклавом. Такой обмен мог стать частью более крупной сделки, в рамках которой армяне должны были покинуть семь оккупированных районов вокруг Карабаха, а для Лачинского и Кельбаджарского районов были бы введены «особые условия». История провала этого элегантного, но болезненного решения скрыта за завесой опровержений и различных событий. Но определенно пришло время восстановить эту схему, как и прочие альтернативы войне и статус-кво.
Референдум о том, вернется Карабах в состав Азербайджана, останется независимым или предпочтет какой-то другой вариант, уже много лет остается камнем преткновения. Кто будет в нем участвовать: весь Азербайджан или только жители Карабаха? Азербайджанцы настаивают на первом варианте, но Минская группа в 2006 году намекнула, что по ее мнению, референдум должен проходить только в Карабахе. В любом случае, голосование по окончательному статусу НКР это тот вопрос, о котором бессмысленно спорить, пока обмен территориями не станет взаимоприемлемым принципом.
Тяжелое оружие, такое как артиллерия большой дальности, танки, минометы и средства авиационной поддержки, должно быть выведено из районов, прилегающих к линии соприкосновения. После этого данную линию необходимо расширить и демилитаризовать. Там надо будет в большом количестве развернуть мобильных наблюдателей от ОБСЕ, чтобы они имели возможность фиксировать нарушения и следить за соблюдением соглашения о прекращении огня. В составе расширенной миссии наблюдателей ОБСЕ должны быть юристы и судебно-медицинские эксперты, способные проверять заявления о военных преступлениях и о прочих нарушениях прав человека, которые могут быть совершены в ходе будущих вспышек вооруженных конфликтов между двумя сторонами.
Это не то же самое, что миротворческие силы, которые станут компонентом окончательного мирного урегулирования. Такие силы (имеющие мандат ОБСЕ или ООН) должны быть достаточно крупными, вооруженными и эффективными. В их состав должны входить военные и гражданские из других стран, находящихся за пределами данного региона. Таким образом, там не будет представителей Ирана, России и Турции. Соединенные Штаты тоже не должны участвовать в них — в качестве жеста доброй воли и во избежание обвинений во вмешательстве.
В 1997 году НКР исключили из мирных переговоров, но вопрос о ее участии следует пересмотреть, чтобы дать толчок окончательному урегулированию. Хотя два последних президента Армении родились в Карабахе, между Ереваном и Степанакертом существуют важные различия по ключевым вопросам. По этой и по другим причинам было бы логично подключить НКР к переговорному процессу. Президент Алиев может говорить об этом что хочет, например, «мы унизили их в апреле, и теперь я принудил их к участию в переговорах». Но гибкость в данном вопросе поможет запустить процесс урегулирования.
Есть и другие продуктивные варианты, скажем, поставить Нагорный Карабах под некий международный надзор вплоть до окончательного урегулирования. Я поднимал этот вопрос в 2009 году, когда встречался с Георгием Петросяном, занимавшим в то время пост министра иностранных дел Нагорного Карабаха. Но он ответил отказом, вернувшись к вопросу о статусе Карабаха на переговорах и заявив: «Если представителей Карабаха не будет за столом переговоров, у нас вряд ли появится шанс на достижение чего-то жизнеспособного».
Надо сказать пару слов о мотивах и амбициях России в этом регионе, а также о появившихся в социальных сетях Азербайджана заявлениях о том, что за нынешним кризисом по какой-то причине стоит Кремль.
России удается поддерживать довольно неплохие отношения как с Баку, так и с Ереваном (правда, и азербайджанцы, и армяне, похоже, согласны с тем, что над ними висит зловещая российская тень), и она поставляет оружие обеим сторонам. Самой крупной асимметрией является действующий уже давно оборонительный пакт между Москвой и Ереваном; но его условия достаточно расплывчаты, и поэтому некоторые аналитики сомневаются, что Россия будет обязана прийти на помощь Армении, если Азербайджан начнет массированное наступление и вернет Карабах. Такая расплывчатость дает России возможность диктовать условия в свою пользу, если конфликт действительно возникнет.
Однако Россия во взаимодействии с партнерами по Минской группе ведет поиски выхода из отмеченного нестабильностью карабахского тупика. Например, в свою бытность президентом Дмитрий Медведев (ныне премьер-министр России) неоднократно пытался добиться прорыва. Соединенные Штаты должны стремиться к тому, чтобы снова вовлечь Кремль в этот процесс, дабы он оказал давление на обе стороны, а за столом переговоров выдвинул новый набор требований.
Если президенты Алиев и Серж Саргсян обладают хотя бы какой-то дальновидностью, им рано или поздно придется готовить свои народы к неудобоваримым мирным условиям. Безусловно, это лучше агитации за войну, чем Алиев занимался неоднократно после прихода к власти в 2003 году. Надо разобрать ту надстройку ненависти в обеих странам, которая сама себя подпитывает, искажает историю и формирует нетерпимость, но наверное, это безнадежное дело. Достаточно сказать, что президенты просто не смогут претворить в жизнь прочное и постоянное урегулирование, к которому они могут со временем прийти, если их народы будут подвергаться обработке и манипуляциям, и в результате ни за что не согласятся на компромисс.
Карл Радер преподавал международные отношения в Баку, Тбилиси и США. Будучи журналистом и региональным аналитиком, он с 2004 года освещает конфликты, вопросы геополитики и прав человека на постсоветском пространстве и на Балканах.