Российское вторжение в Украину, поставки зерна на мировые рынки, война в Сирии и «астанинский процесс», обход западных санкций и налаживание новых путей транзита нефти, боевые дроны, показавшие сейчас весь свой потенциал, и многое другое. Им явно нашлось, о чем поговорить.
Президент России Владимир Путин 19 июля прилетел в Тегеран для трехсторонних и двусторонних переговоров с турецким президентом Реджепом Эрдоганом и иранскими лидерами – президентом Ибрахимом Раиси и Великим аятоллой, рахбаром Али Хаменеи. Собираются ли они строить «свой Ближний Восток» и удастся ли им задуманное, рассуждают эксперты в материале Радио Свобода.
Свой второй визит за границу с начала российско-украинской войны Путин совершил в Иран – государство, которое, хоть и с большой натяжкой, можно назвать одним из немногих оставшихся у Москвы в мире союзников. Собственно, до сих пор официальный Тегеран на самом деле ни разу прямо не поддержал вторжение России в Украину, формально говоря лишь о «неприятии применения силы» и призывая все стороны к переговорам.
За пару дней до визита из Кремля пришла информация, что Путин и Раиси 19 июля обсудят новый межгосударственный договор, который, как заявил советник российского президента Юрий Ушаков, «выведет двусторонние отношения на новый уровень стратегического партнерства». А пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков в интервью иранским журналистам перед поездкой напомнил, что Россию и Иран теперь сильно сближает то, что они «уже привыкли жить под западными санкциями».
Как полагает востоковед-иранист Николай Кожанов, действительно, сейчас, когда РФ оказалась под даже более тяжелыми санкциями, чем Иран, возможно, в военно-политических отношениях двух стран и наступит качественно новый этап. Но надеяться на скорый рост торгово-экономического сотрудничества между ними явно преждевременно: «Ведь и до всех последних событий, за последние 10–15 лет, товарооборот между Москвой и Тегераном, несмотря на громкие заявления, раздававшиеся с завидной периодичностью, довести его до 10 миллиардов долларов, почти никогда не превышал 3 миллиардов».
Несомненно, главной целью иранского президента Ибрахима Раиси на этих переговорах было вновь заручиться поддержкой Путина для возобновления «ядерной сделки» с западными странами, необходимой по-прежнему Ирану как воздух.
Одна же из задач, которые сам Путин, возможно, пытался решить в Иране – договориться об использовании иранских логистических маршрутов для транспортировки российской нефти на мировые рынки в условиях западных запретов: по Каспийскому морю через иранские терминалы в Персидском заливе для отправки ее потом потребителям в Азии, в первую очередь в Индию и Китай. При этом Россия в данном случае выступает прямым конкурентом Ирана на этих рынках. Другая новость – в рамках визита Путина в Тегеран российский государственный монополист «Газпром» подписал меморандум о сотрудничестве с Иранской национальной нефтяной компанией (NIOC), предполагающий многомиллиардные российские инвестиции.
За неделю до поездки Путина в Тегеран, 12 июля, всеобщее внимание привлекло заявление советника президента США по нацбезопасности Джейка Салливана о том, что Иран якобы собирается передать России несколько сотен боевых беспилотников и даже планирует уже с июля обучать российских военнослужащих их применению. Делегация Минобороны России, по данным Салливана, как минимум дважды за последний месяц посещала иранские военные базы для изучения этих летательных аппаратов.
По данным телеканала CNN, речь при этом шла о теоретически оснащаемых управляемыми бомбами и ракетами БПЛА из семейства Shahed Saegheh («Удар молнии») и Shahed 129. Однако сразу после этого министр иностранных дел Ирана Хоссейн Амир-Абдоллахиан в разговоре с министром иностранных дел Украины Дмитрием Кулебой назвал эти сообщения безосновательными, добавив: «Мы выступаем против любых действий, которые могут привести к продолжению и усилению вражды. У нас есть соглашения об обороне с Россией, но мы не будем помогать ни одной из сторон, вовлеченных в этот конфликт».
Примечательно то, что в июне российский вице-премьер Юрий Борисов, курирующий ВПК, в интервью РБК признал, что российские военные «с сильным опозданием занялись внедрением беспилотных средств», хотя Москва начиная еще с 2014 года интересовалась перспективами приобретения иностранных боевых дронов и даже их совместного производства – соответствующие переговоры велись, хоть и безрезультатно, с ОАЭ. А в 2012 году Кремль заключил контракт с израильской компанией IAI – о сборке на Уральском заводе гражданской авиации (УЗГА) по лицензии беспилотника Searcher, получившего российское название «Форпост» (он уже применялся российскими войсками в Сирии, с базы Хмеймим).
Турецкий президент Реджеп Эрдоган, встреча с которым для Владимира Путина, вероятно, на самом деле более важна сейчас, чем с иранским руководством, напротив, почти сразу после 24 февраля на словах осудил российское вторжение – однако ни к каким санкциям против России Анкара не присоединилась. Зато всячески с самого начала старалась стать основным посредником в организации мирных переговоров Москвы и Киева, параллельно критикуя действия НАТО, членом которого она сама является – и абсолютно безуспешно.
При этом Турция всегда очень сильно зависела и от России, и от Украины в поставках продовольствия. В 2021 году почти 65 процентов всей импортной пшеницы в Турцию поставила Россия, а Украина – более 13 процентов. Из-за резкого повышения цен на пшеницу уже в марте этого года Турция заявила, что она очень сильно, почти на 30 процентов, будет вынуждена сократить ее покупку за рубежом. Не менее важны для нее и российские энергоносители. До последнего времени Турция получала из РФ более 50 процентов импортируемого ей газа, 17 процентов нефти и почти 40 процентов бензина.
Но и Украина оставалась для Турции важнейшим партнером. Анкара долгое время поставляла Киеву вооружение, в частности, отлично себя зарекомендовавшие в боевых действиях против армии РФ боевые дроны Bayraktar TB2 («Знаменосец»). Между Киевом и Анкарой были заключены соглашения о поставках моторов и других деталей для военных кораблей и беспилотников.
Сейчас в ходе личной встречи в Тегеране, первой после начала российского вторжения в Украину, Владимир Путин и Реджеп Эрдоган, вероятно, торговались о деталях разблокировки ВМФ России украинских портов с целью вывоза оттуда морем на экспорт украинского зерна – о сделке, в которой Турция будет выступать в роли гаранта. После 24 февраля украинские порты на Черном море, прежде всего Одесса и Николаев, оказались заблокированы, а порты на Азовском море захватила Россия. По оценкам западных экспертов, в Одессе и окрестностях скопилось около 20 миллионов тонн зерна. Морская блокада украинских портов Россией и невозможность экспорта украинского зерна по морю – проблема, которая уже несколько месяцев обсуждается на всех международных встречах и в ООН.
Как сообщает The Wall Street Journal со ссылкой на свои источники, зерно может поставляться из трех портов Украины конвоями в сопровождении украинских кораблей. Кроме того, ВМС Турции будут проверять пустые суда, прибывающие в украинские порты, чтобы учесть опасения Москвы, что те могут быть использованы для доставки западного оружия Украине.
О различных аспектах переговоров в разных форматах в Тегеране Владимира Путина, Реджепа Эрдогана, Ибрахима Раиси и аятоллы Хаменеи в интервью Радио Свобода рассуждает знаток Турции и Ирана, публицист Максим Петров:
– В первую очередь это встреча политико-идеологическая, а не какая-то еще. Она, видимо, задумана как альтернатива по отношению к только что состоявшемуся визиту президента США Джо Байдена в Израиль и Саудовскую Аравию. Вашингтон пытается собрать союзный для себя блок, состоящий из Израиля и суннитских арабских государств Персидского залива.
При этом важной целью для Байдена остается ограничение влияния на Ближнем Востоке других сил, то есть именно Ирана и России. Да и растущая самостоятельность Турции под руководством Эрдогана также настораживает Вашингтон. Так что общение Путина, Эрдогана и иранских лидеров – демонстрация самостоятельной политики этих государств. Кроме того, она может рассматриваться как продолжение «астанинского формата», в рамках которого эти три страны договаривались о сферах влияния в Сирии.
– И они все явно много говорили о войне в Сирии?
– Безусловно. И обсуждали, конечно, готовящуюся турецкую операцию на севере Сирии против курдских вооруженных сил и их союзников (прокурдская коалиция называется СДС – Сирийские демократические силы. – РС). Это давнее противостояние, поскольку курдские соединения на севере Сирии связаны с Рабочей партией Курдистана, которая борется за независимость или автономию турецких курдов. Эта организация признана в Турции и многих западных странах террористической, и сейчас Эрдоган хочет оттеснить курдские формирования, связанные с РПК, от сирийско-турецкой границы.
У Эрдогана вообще очень сложное положение внутри Турции, его рейтинги серьезно просели. Растущая инфляция вызывает сильное недовольство в обществе. На этом фоне турецкому президенту важно смещение акцентов в сторону военно-политических акций. Дело в том, что операции против курдов поддерживают до 3/4 граждан Турции. Есть еще вопрос мигрантов – до 80 процентов турок требуют отправить домой сирийских беженцев, которых там уже более 3 миллионов 600 тысяч. Эрдоган говорит, что это и является целью его операции – оттеснить курдские формирования от границы, создав «безопасную зону», а затем переселить туда около миллиона сирийских мигрантов.
Но план Эрдогана натыкается на сопротивление Ирана и России, поддерживающих режим Башара Асада. Курдские отряды в Сирии ими рассматриваются, конечно, как противники, к тому же сотрудничающие с американцами. Но, с другой стороны, отдавать Турции большой приграничный район на севере Сирии им тоже не хочется. Тем более, что Турция поддерживает антиасадовских боевиков и, несомненно, наводнит ими указанный район в случае успеха. К тому же шиитский режим Ирана беспокоит безопасность шиитских городов Зухраа и Нубль, которые расположены рядом с предполагаемой «безопасной зоной».
Тем не менее официальный Тегеран уже делал заявления о том, что он может пойти Эрдогану навстречу. Вот цитата: «Мы очень хорошо понимаем озабоченность Турции вопросами безопасности. Мы понимаем, что, возможно, потребуется специальная операция. Проблемы безопасности Турции должны быть решены полностью и на постоянной основе». Это заявил журналистам министр иностранных дел Ирана Хоссейн Амир-Абдоллахиан после недавних переговоров в Анкаре со своим турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу.
Кремль, со своей стороны, не хочет просто так отдавать Турции этот регион. В обмен он хотел бы получить регион Идлиб или какую-то его часть, а также стратегически важную трассу М4. В настоящее время Идлиб контролируется Турцией и протурецкими вооруженными формированиями из числа противников Асада. В последние дни в этом районе усилились столкновения – Россия и режим Асада наносят по Идлибу удары, а боевики отвечают. Вероятно, это все была часть позиционного торга между Россией и Турцией накануне нынешней встречи в Тегеране.
– В итоге договорятся ли Путин и Эрдоган об «обмене территориями» в Сирии?
– Совершенно не уверен в этом. Соглашения России и Турции по Сирии работают плохо, постоянно срываются. «Астанинский формат» и прямые переговоры Путина и Эрдогана раньше лишь позволили избежать большего и прямого втягивания России и Турции в эту войну. Это очень опасная ситуация, когда две страны выступают на противоположных сторонах: Москва поддерживает Асада, Эрдоган – его противников. Тем не менее какой-то локальной русско-турецкой войны удалось избежать. Но противоречия между сторонами не исчезли, соглашения между ними выполняются плохо. Стороны раз за разом обвиняют друг друга в срыве прежних договоренностей. Россия говорит, что Турция не отдала ей трассу М4, хотя и обещала, а Турция – что Москва не добилась отвода курдов из 30-километровой приграничной зоны на сирийской-турецкой границе, хотя и обещала. И так все время. И ведь на этом фоне Путину и Эрдогану приходится торговаться и о других, не менее важных вещах – и о вывозе украинского зерна, и вообще о позициях в отношении Украины, и о многом другом.
– А что касается переговоров Путина с иранскими лидерами – что вы думаете об этих разговорах о возможном приобретении Россией иранских БПЛА?
– Эти поставки возможны, но не предопределены. Я бы смотрел на это через призму переговоров США и Ирана по «ядерной сделке», которые затянулись, зашли в тупик. Иранцы выдвигают ряд требований, главное из которых – исключение Корпуса Стражей исламской революции (КСИР) из официального списка организаций, признанных США террористическими (ранее президент Трамп внес КСИР в этот список). Администрация Джо Байдена отказывается выводить КСИР из указанного списка. Для Тегерана это неприемлемо, так как КСИР – стержневая структура этого режима: ведущие политики и крупнейшие компании Ирана с ним связаны.
Тем не менее иранцы заинтересованы в возобновлении «ядерной сделки», без которой их экономика может вовсе пойти ко дну, в стране большинство населения живет на черте или за чертой бедности. Без снятия американского запрета на экспорт нефти иранской экономике не выкарабкаться. В Иране при этом все время происходят протесты против правительства.
Сейчас иранцы могут поставить ударные и разведывательные дроны Москве, что может помочь российской армии в Украине. И для США такие поставки будут очень чувствительны и показательны. Мне кажется, Иран говорит: «А вот или новая «ядерная сделка» с Западом, или мы окажем России существенную военную поддержку таким способом». Но сейчас, думаю, в разговорах с Путиным иранцы только начали очень осторожно обсуждать возможность таких поставок.
– Вообще очень много совершенно противоположных мнений о том, что для кого оказалось главной темой во время этих встреч в Тегеране 19 июля…
– А все они могут быть в той или иной степени верны. Есть существенный вопрос о газовых поставках из Ирана в Турцию, зимой с этим были проблемы, поставки прекратились на время, то ли по политическим причинам, то ли из-за технической неисправности. Есть также поставки российского газа в Турцию. В условиях роста цен на энергоносители эти вопросы для Турции очень важны. Есть также аспекты торговли между странами и обсуждение способов избежать санкций. Торговля с Москвой очень важна для Анкары, ее объемы превышают 26 миллиардов долларов, Россия строит атомную станцию «Аккую» в Турции, стоимость только одной этой станции 22 миллиарда.
Но я думаю, сама по себе встреча с Путиным для Раиси и всего руководства Ирана – это, в первую очередь, лишь способ оказания давления на США с целью продвижения ядерных переговоров. То же самое и для Эрдогана – важен сам факт его встречи с Раиси и Путиным. Эрдоган как бы говорит американцам: «Вам лучше прислушиваться ко мне – или я пойду дружить с вашими врагами».
Chechenews.com
20.07.22.