В конце июня в Страсбурге и в департаменте Нижний Рейн прошли массовые задержания чеченцев – на местном уровне они остались незамеченными благодаря усилиям полиции. Редакция Кавказ.Реалии поговорила с одним из задержанных и узнала у него, что сейчас происходит во Франции с чеченской диаспорой.
В конце мая французская полиция провела в разных городах масштабную спецоперацию и задержала около 10 членов чеченской диаспоры, заподозренных в радикализации. Вслед за ней было объявлено о задержании 18-летнего уроженца Чечни, его обвиняли в планировании теракта во время одного из футбольных матчей на предстоящих летних Олимпийских играх. Благодаря чеченским правозащитникам стало известно о рассмотрении судом в Страсбурге дела о депортации из страны еще одного уроженца Чечни: 45-летнего Шейх-Ахмеда Мусаитова.
Все спецслужбы и национальная полиция Франции с марта работают в режиме максимального уровня террористической угрозы. Тщательно контролируется безопасность объектов, связанных с Олимпийскими и Паралимпийскими играми. 250 человек из числа сотрудников охраны мероприятия были отстранены – в том числе из-за подозрений в связях с радикалами.
Среди них оказалось немало чеченцев, работающих в системе безопасности аэропортов и органах власти. Адам из Стасбурга – один из уволенных. Он рассказал редакции, что он буквально за неделю до вынужденного ухожа получил подтверждение своей профессиональной квалификации на следующие пять лет.
Со слов Адама, о разрыве трудовых отношений ему было объявлено без объяснений со стороны руководства: утром последнего дня февраля его известили, что руководство аэропорта разрывает с ним бессрочный контракт на работу в системе безопасности аэропорта. За все 8 лет работы он не имел взысканий и неоднократно получал поощрения.
Увольнения в парижском аэропорту «Шарль де Голь» по причине подготовки в стране к Олимпиаде затронули и других, рассказывает он. Более всего они затронули выходцев из стран Магриба, а чеченцы оказались в общей волне.
ИСТОРИЯ
— Рамзан, когда ты впервые столкнулся с французской полицией?
— В 2015 году я пытался вывести семью своего младшего брата из Египта, которую застигла война на Ближнем Востоке. Я обращался к французским властям, чтобы они оказали мне помощь в поисках семьи брата. Но почему-то те восприняли это отрицательно, и полиция пыталась выяснить, почему я так усердно пытаюсь найти семью брата. Их смущало, что они на тот момент жили в Египте: эту страну чеченцы чаще всего выбирали как транзитную, но в полиции этого не понимали.
Один из полицейских открыто заявил: «Ты же чеченец? Вот поэтому ты и здесь. И ты не первый»
Я как мог пытался объяснить, почему меня как старшего брата может волновать судьба семьи младшего брата. Я был готов общаться со всеми, кто смог бы мне помочь искать следы семьи брата. Но, кажется, они сделали совершенно неправильные выводы. Они пришли ко мне в квартиру, все перерыли, в том числе компьютеры и телефоны. Разумеется, кроме следов поиска семьи брата ничего найти не смогли и оставили меня в покое. Вернее, мне так казалось, что оставили. На самом деле я заблуждался, как выяснилось позже.
— Тебе пришлось вновь встретиться с полицией?
— Да, после того как на площади Опера в Париже чеченец Хамзат Азимов в 2018 году совершил нападение, меня задержали в тот же день по возвращении с работы. Меня взяли на стоянке: не дожидаясь, пока я выйду из машины, полицейские выбили окно. Полдня в моей квартире проводили обыск. Разумеется, ничего найти не смогли: я был очень далек от всего, в чем они меня заподозрили. В итоге меня вновь отпустили спустя несколько суток.
Я опять думал, что все закончилось. Но нет. Полиция или спецслужбы не знаю, кто именно, отправили свои претензии на меня в офис по делам беженцев (ОФПРА — здесь и далее прим. ред.), где мне предъявили какие-то связи с «Имаратом Кавказ» (признанная в России террористической организацией «Имарат Кавказ» функционировала на Северном Кавказе с 2007 года как форма вооруженной подпольного исламского сопротивления). Они даже не знали, что я покинул Чечню еще за несколько лет до создания «Имарата Кавказ». А здесь, во Франции, был занят только своей семьей.
Это все равно, что сказать: «Мы считаем, что у тебя в голове мысли, которые нам не нравятся, докажи, что их нет»
При обжаловании решения офиса по делам беженцев не продлевать мне статус в суде выяснилось, что кто-то из выдворенных из Чечню назвал меня и еще нескольких людей, которые не имели к нему никакого отношения. Моему адвокату удалось через правозащитника Оюба Титиева в России связаться с ним, и тот письменно подтвердил, что он оговорил всех под давлением следователей. Имея на руках поручительства правозащитников Светланы Ганушкиной и Оюба Тетиева, а также правозащитной организации «Вайфонд», суд оставил в силе решение об отказе в продлении документов.
— Получается, что сегодня ты не имеешь документов для пребывания в стране?
— У меня нет статуса беженца, но есть временные бумаги, по которым я и живу в стране в ожидании своей судьбы.
— Как произошло твое задержание в конце этого июня?
— В тот день, 25 июня, во время моей поездки в магазин (я инвалид, у меня нет ноги), к моей машине подошли полицейские и попросили предъявить документы на машину, а после «для выяснения личности» проехать в участок. Меня задержали и один из полицейских в общем-то открыто сказал: «Ты же чеченец? Вот поэтому ты и здесь. И ты не первый».
Я спросил, почему задерживают именно чеченцев. На что тот ответил, что такая политика — собрать на несколько дней чеченцев, находящихся под присмотром полиции. И когда меня оттуда привезли в центральное отделение полиции Страсбурга, во время приема один из полицейских (раздраженно) заявил, мол, еще одного чеченца нам привезли. И здесь я узнал от них, что 26 июня через Страсбург пройдет олимпийский огонь и по этой причине решено взять под контроль отдельных чеченцев, и не только их, и блокировать их в отделениях полиции по всему региону.
Меня перевезли в депортационный центр, где уже в третий раз я услышал от полицейских недовольство приводом чеченца. Мол, все знают, что никой передачи России не может быть хотя бы из-за отсутствия каких-либо связей с этой страной.
После того как мероприятие прошло (встреча с олимпийским огнем в Страсбурге), меня ознакомили с претензиями местной префектуры. Якобы еще год назад мне выслали предписание покинуть территорию Франции. Адвокату не потребовалось и двух минут, чтобы выяснить, что никакого письма от них не было.
Они использовали адрес, где я не живу последние пять лет. То есть, их не смущало, что я плачу все эти годы за свет, газ, что я переоформлял машину у них же и делал все бумаги на детей в их же префектуре. Единственная моя ошибка – я не менял адрес на их сайте. Здесь, в префектуре, я увидел и Шейх-Ахмеда Мусаитова, и еще одного чеченца.
— О каком количестве задержанных чеченцев в эти дни идет речь?
— Вчера я насчитал 17 человек, которые столкнулись с аналогичными проблемами: у них отобрали документы и заклеймили экстремистами без каких-либо доказательств и судебных разбирательств. Им прямо говорят: «Мы так считаем, а вы докажите, что это не так». Это все равно, что сказать: «Мы считаем, что у тебя в голове мысли, которые нам не нравятся, докажи, что их нет».
— Как обращались с тобой полицейские?
— Не было никакого силового давления. Наоборот рассказывали, что у чеченцев много проблем из-за их «взрывного характера», как они сказали. Мол, вы, чеченцы, не считаетесь с тем, что перед вами полицейский или другой представитель власти. При этом никто не собирался считаться и с моими правами – меня на сутки лишили еды, и оставили спать на жесткой скамье в условиях, явно не приспособленных для такого долгого ожидания. Но они в целом относятся так ко всем, кто задержан на сутки или двое в отделе полиции.
— Тебя и других освободили с какими-то оговорками?
— Да, я должен буде раз в неделю являться в полицию, чтобы отмечаться. Непонятно, как они умудряются совместить домашний арест с обязательными отметками в полиции три раза в неделю и требованием покинуть страну в течение 7 дней. Мне нужно отмечаться или уехать? Если я уеду, как я буду отмечаться? А если я обязан отмечаться, как мне уехать?
Мне, можно сказать, повезло. Среди освобожденных есть те, кому требуется три раза в неделю отмечаться: в понедельник, среду и пятницу. И совершенно ненормально, что одного из задержанных в эти дни, заставили отмечаться ежедневно в 15 часов.
Я несколько дней приходил в себя после последнего задержания полицией. Физически было трудно. Мое состояние требует постоянного наблюдения и в случае чего возможности быстро связаться с врачами.
— Кто помогает задержанным?
— Я не могу сказать, что кто-то один помогает всем чеченцам в деле массовых задержаний. Я обращался к [правозащитнику] Оюбу [Титеву] и он сразу откликнулся; к «Вайфонду» – они сразу ответили; и, конечно, французским адвокатам, которые не требовали от меня оплаты сразу, но сразу бежали помогать.
— Из чеченских организаций кто-то обращался с предложением помочь?
— Опять же за всех не могу сказать. Лично ко мне нет. Мне кажется, нет системной работы с диаспорой. Это не вопросы радикализма или криминалитета. Здесь вас могут закинуть в базу розыска, и тут нужна целенаправленная работа со спецслужбами Франции со стороны тех, кто занимается политикой. Начинать надо с малого.
По одному мы все проиграем, нужно поддержка всей диаспоры. Таких, как я, оказавшихся в отделе полиции, не надо избегать и считать, что мы в чем-то можем быть замешаны. Нет, мы не больше и не меньше других хотим мирного неба, работы и спокойной жизни в окружении семьи. Я имею свою позицию по войне в Украине, по ситуации в России и высказываю ее открыто. Французским властям не в чем обвинить меня.
— Ты чувствуешь силу французского закона и, соответственно, как ты думаешь победит разум?
— В дни Олимпийских игр среди чеченцев распространяются призывы не выходить в общественные места из-за опасений возможных провокаций. Это говорит о том, что мы не чувствуем себя в безопасности и ожидаем дискриминации в любой момент.
Неясно, по каким принципам задержанные подлежат депортации. К примеру, я предоставил не только старые, но и новые доказательства того, что мне угрожают в России. Однако несмотря на общую опасность и ущемление прав человека в России, префектура утверждает, что они надеются на здравый смысл правоохранительных органов РФ. Это звучит абсурдно: открыто выступающий против оккупации [Чечни] человек бесследно исчезнет в России.
- В странах Европы проживает более 200 тысяч этнических чеченцев – самые многочисленные диаспоры находятся во Франции, Германии и Австрии. За пределами Европы диаспоры есть в США, Канаде, на Ближнем Востоке и в других странах.
- Европейский суд по правам человека отклонил жалобу 55-летнего уроженца Чечни, в отношении которого власти Франции приняли решение об экстрадиции в Россию, сочтя, что он представляет угрозу для национальной безопасности. Заявитель утверждал, что в России он может подвергнуться пыткам.
- В январе Amnesty International призвала страны Евросоюза не выдавать России беженцев с Северного Кавказа. На родине им грозят пытки, издевательства или отправка на войну против Украины, заявили правозащитники.
Chechenews.com
03.06.24.