Как и во многих других изначально добровольческих подразделениях, в полку «Азов» за Украину воюет немало иностранцев.
В том числе, плечом к плечу с «неонацистами» (как «любовно» окрестили бойцов российские пропагандисты) воюют и чеченцы.
У них – свои счеты с Москвой, Путиным и его «правой рукой» на Северном Кавказе Рамзаном Кадыровым. С одним из таких добровольцев удалось познакомиться «Обозревателю».
Бойцы зачастую закрывают лица и называют лишь свои позывные, а не реальные имена. Вызвано это, чаще всего, соображениями безопасности. Ведь никто из украинских воинов не знает, что случится с ним завтра и не станет ли излишняя публичность большой проблемой в бою или, не дай бог, в плену. Но наш собеседник отказался называть даже позывной.
Объяснил: не хочет, чтобы товарищи по оружию подняли его на смех и начали дразнить «звездой, раздающей интервью». «Обозревателю» он рассказал о сходстве и различиях чеченских и украинской войн с Россией, а также о том, когда умрет Кадыров и почему считает Украину лучшей страной в мире.
Как давно вы в «Азове»?
Уже четвертый месяц пошел.
Много причин было приехать. Вот не приехать – ни одной не нашел.
Свобода вашей страны очень важна для всех народов-узников, которые сегодня контролируются Россией, которыми она манипулирует. Свобода Украины важна, потому что зависимость России от Украины слишком велика. И если Украина обретет реальную свободу, то России останется недолго существовать. В этом я уверен. Слишком сильна и экономическая, и морально-политическая зависимость этой современной империи от вашей страны, от вашего народа.
Я уже давно, больше 10 лет, скитаюсь по миру. И мне хотелось бы жить в свободной Украине. Это замечательная страна, с хорошими людьми. Так что – да, я хочу жить в Украине, когда она станет свободной. А если я этого хочу – почему бы мне не приложить усилия для ее освобождения?
В последнеее время я жил в Бельгии. На родине, в Чечне, не был около 15 лет. Уехал оттуда в начале 2000-х.
Да. Немного пришлось повоевать.
Как все начиналось тогда, в Чечне?
Сначала была совершена попытка захвата Грозного силами оппозиции – при поддержке российских танков. По поводу которых министр обороны РФ, кстати, неоднократно заявлял: российских танков в Чечне не было и нет.
Очень знакомая риторика, не правда ли?
Совершенно верно… Затем, когда у них ничего не получилось, они двинули войска под новым предлогом — под лозунгом» восстановления конституционного порядка», заявляя, что Чечня — это Россия. Тогда и началась война.
Чем отличалась война в Чечне от того, что вы видите сейчас в Украине?
У нас были свои проблемы: слишком маленькая территория, очень мало оружия. Но у нас не было проблем, с которыми сегодня столкнулась Украина – имею в виду законодательную неурегулированность в вопросе формирования добровольческих батальонов, разграничения прав, обязанностей, иерархии и так далее.
Наша армия процентов на 90, если не больше, была добровольческой. Война охватила большую часть территории страны. И знаете – у нас также не существовало проблем со снабжением. Точнее, с тяжелой техникой. Мы бы нашли, где ее брать: были у нас и трофейные танки, и броневики… Нам просто не было где держать эту технику, поэтому нашим главным оружием было стрелковое оружие. Оно также доставалось нам, прежде всего, в качестве трофеев.
Не было у нас проблем и с лояльностью населения. Хотя попадались и нелояльные районы. Даже целые села.
Фото: vk.com/batalion.azov
С самого начала, с первых дней войны формировались группы, в которых проявлялись лидеры: кто храбрее, кто смелее, кто опытнее, кто сообразительнее, кто более талантлив в военном деле. Эти ребята и становились командирами. За короткие сроки они образовывали отряды, насчитывающие от нескольких десятков до сотен человек. Все они имели горячую поддержку населения и президент — тогда еще Джохар Дудаев — вполне благосклонно ко всем нам относился, всячески стимулировал их деятельность. За первые месяца 3-4 войны появились основные командиры, сформировались основные группы. Было очень много оружия. И его учет не велся. Мы тогда не считали это проблемой.
Но эта «не-проблема» обернулась катастрофой после первой войны. На руках у населения оказалось слишком много оружия. Настолько много, что законодательно, официально контролировать его оборот стало невозможно. Вот это была серьезная проблема. Тем не менее, она была решаемой, просто нужно было немного времени. Которого нам не дали. Началась вторая война.
Вы уехали из Чечни до начала этой второй войны?
Нет, во время. Война началась осенью 1999 года и приблизительно через год – точно не помню, был это 2000-й или 2001-й, помню только, что было холодно – я уехал.
Почему?
Я вынужден был выехать, потому что был очень болен. Ранений как таковых у меня не было, наступило сильное истощение, я был слишком истощен – и болезни, от которых я страдал на протяжении нескольких предыдущих лет, дали о себе знать.
Уезжал я в очень плохом состоянии. Думал: подлечусь – и вернусь. Но получилось так, что мое пребывание за границей затянулось. Сначала из-за того, что не получалось сделать документы, позволящие вернуться. А когда вопрос с документами решился – довольно сильно изменилась ситуация в самой Ичкерии. В частности, было объявлено об ее упразднении. После этого я уже не хотел туда возвращаться…
Не было куда, фактически?..
Да. У сторонников независимости, которые оставались там, сама идея государственности трансформировалась, в то время, как у меня — в моей голове, в моем сердце — она остается до сих пор неизменной. Люди, прожив столь долгое время под сильным давлением российских властей, также сильно изменились. И мне, морально застрявшему в 1990-х годах, боюсь, найдется не слишком много места среди них. В Европе тоже не понравилось. И я долго ждал возможности найти такое место, где я был бы не самым лишним, где мне бы нравилось жить.
Неужели в нашей стране лучше, чем в Европе?
Гораздо лучше!
Чем? Расскажите, что именно вам нравится в Украине.
Вы сознательные. И очень политически и социально активный, креативный народ с огромным потенциалом. Грубо говоря, вы напоминаете молодого, энергичного 20-летнего парня — в то время, как Европа – это, скорее, 80-летний старец. Костлявый, физически немощный, маразматичный , временами страдающий от старческого слабоумия старик…
Украина находится в начале своего пути, а Европа – в его конце. Это накладывает огромный отпечаток на образ жизни, на поведение украинцев и европейцев. Я понимаю и уважаю стремление украинцев интегрироваться в Европу — ибо сама жизнь и история ставит перед вами выбор. Однако это стремление должно быть осознанным и разумным, чтобы не повторять ошибок той же Греции, скажем, или ряда других стран, которые далеко не рады уже тому, что они находятся в зоне Шенгена, евро и так далее. Объединение — это хорошо. Но как и к любом деле, к объединению необходим разумный, взвешенный подход. Как, впрочем, и к размежеванию.
Но главное достоинство вашей страны — в том, что она населена украинцами. Не улыбайтесь, это не лесть, это правда.
Главная проблема Украины в том, что люди, ее населяющие, не понимают своей ценности, не осознают своего потенциала.
Думаете, война поможет осознать?
Война – это как болезнь. Она или даст больше иммунитета и здоровья человеку – или напротив, ослабит его, а может даже и убьет. Я не знаю, чем все обернется. Но точно знаю, что эта война — это дополнительный шанс для украинской нации сформироваться, вырасти и окрепнуть.
И вы видите себя в будущем частью именно украинской нации?
Да. Я хочу остаться здесь жить – если это будет возможно. И уже подал заявление на получение гражданства.
Можно много и подробно говорить на эту тему. В деталях, конечно, много различий было. Некоторые я действительно уже упоминал. И территория у нас была меньше, местность пересеченная и так далее. Население у нас было более однородное – нечеченцев тогда на нашей земле жило мало. Поэтому проблем вроде тех, что существуют в Крыму или здесь, на востоке, просто не было. Были другие сложности: материальное обеспечение армии, непризнание нашей воли к независимости окружающим миром…
Но это все — детали. Если говорить об основном источнике различия — это, в первую очередь, то, что чеченцы вообще в подавляющей своей массе напоминали таких хрестоматийных, классических, стереотипных «бандеровцев», которые испокон веков боролись против советской власти. А до того – против царской власти, против абсолютно любой внешней власти, которая на нас давит.
Мы можем на какой-то период быть завоеваны как территория, но мы никогда не оставим надежды и тяги, веры, стремления к независимости. Так всегда было и, я уверен, так будет и в будущем. Это невосприятие внешней власти, длившееся поколениями, уже около 1,5 столетия — оно сделало наше общество анархичным. В лучшем смысле этого слова. Я не подразумеваю под анархизмом сожжение покрышек, ломание витрин, переворачивание автомобилей, что сегодня принято подразумевать под словом «анархия».
У нас в Чечне существует вот этот самый родоплеменной строй, как любят люди это называть. Точнее — общинно-родовая форма сосуществования. Она делает нас хозяевами своей земли. И если при монархии, которая, собственно, сегодня есть в России, царю принадлежит и земля, и все, что на ней, то в нашем случае земля принадлежит нам. Это мы – цари на своей земле. И даже если мы сейчас завоеваны и находимся под гнетом завоевателя — рано или поздно у этого завоевателя дела испортятся и, если в этот момент мы поднимем свои головы – он уйдет с нашей земли. А когда он уйдет — эта земля будет принадлежать нам в полной мере. Каждому из нас. И каждый из нас, имеющий хотя бы отца-чеченца и называющий себя чеченцем, имеет право этой землей управлять.
С момента последних боев в Чечне прошло много времени. Но до сих пор в сети «гуляет» множество страшных фотографий с той войны. Много видео. Много ужасающих историй. Это все – правда? Те зверства по отношению к жителям вашей родины, в которых обвиняют россиян?
На самом деле, через СМИ и даже через интернет мы не можем получить полного представления о том, что на самом деле происходило. И происходит. На самом деле там было еще страшнее.
Вы не хотите об этом говорить?
Знаете, я рассказывал эти вещи многим людям… И часто прямо во время рассказа меня посещала мысль, что люди мне не верят. Потому что творились совершенно невероятные преступления. К тому же, если сейчас говорить об ужасах, которые моему народу довелось пережить с конца 1994-го по сегодняшний день, разговор получился бы слишком долгим. И слишком ужасным.
На одном только блокпосту у нас в первые месяцы второй войны исчезало до сотни человек в день! Некоторые из этих людей появлялись снова. Но большинство из них пропали навсегда. Мы потеряли около трети населения за 15 лет.
Причем, потери физические – это не так и страшно на самом деле, люди и рождаются для того, чтобы умереть. Персонаж, который никогда не умирает – это выдуманный персонаж. Таких персонажей не так уж много даже в мифологии. Ужасны пытки, издевательства и унижения, через которые людям пришлось пройти за это время. Через которые они проходят и до сих пор на самом деле — хоть уже и не в таких масштабах.
Мы потеряли около трети населения за 15 лет
Да. видел. Могу сказать, что попасть к ним в плен — это очень печальная и ужасная перспектива … Я когда задумываюсь о том, что около тысячи украинцев томятся в их тюрьмах — меня от одной этой мысли дрожь пробирает…
Как относитесь к тому, что на той стороне за террористические группировки «ДНР/ЛНР» воюют, в том числе, и ваши соотечественники?
Человек, носящий российские погоны, человек, шагающий с оружием под российским флагом, этот человек – россиянин. На каком бы языке он не говорил. Какие бы черты лица не имел. Что бы там ни было с его происхождением, языком, внешним видом – человек, который сражается за Россию — есть россиянин. Будь то мой родной брат, отец или сын. Для меня этот человек — не чеченец. Русским его тоже трудно назвать. Это – россиянин. Безликий, тупой и жестокий россиянин.
Кадыров, Трошев, Шаманов, Ермолов (перечисляет антигероев чеченских воен, кадровых военных, отличившихся особой жестокостью в Чечне. – Ред.) – их было очень много. Они все — на одно лицо. Они все — суть одно и то же. С 19 века и по сегодняшний день эти имена можно перечислять и перечислять. Такие, как Кадыров, были уже в нашей истории, были еще в 19 веке. Те же отец и сын Чермоевы… Их было в какое-то время больше, в какое-то меньше и при царе, и при Советах. Все они были — и все уже умерли. И он (Кадыров. – Ред.) умрет.
Конечно, приятно было бы услышать, что Кадыров умер насильственной смертью. Такая весть доставила бы радость и удовольствие многим чеченцам. Очень-очень-очень многим!.. Но я думаю, что не в этом суть. Человек не может на этом свете получить ту степень наказания, которого он заслуживает на самом деле. Дает и забирает жизни Господь Бог. Как его жизнь забрать и когда — это все в воле Господа Бога. И он ходит лишь до того времени, которое ему Аллах определил. Не более чем.
Как относитесь к идее демилитаризации Широкино?
А что там делать, в том Широкино? Это яма. Кто туда заходит – того там убивают. Зачем там находиться? В Широкино есть смысл, только если мы будем занимать населенные пункты, которые его окружают. Хотя бы Коминтерново и д.р. — и так называемые серые буферные зоны. Если мы бы их занимали – тогда есть смысл занимать и Широкино. Возможно.
А так, конечно же, следовало бы занять все населенные пункты, которые должны быть подконтрольны Украине согласно второму раунду минских договоренностей. Это Саханка, это Безыменное, Октябрь… Все эти населенные пункты должны быть демилитаризованы, если на то пошло… Чего наверняка не произойдет. Наблюдается достаточное скопление сил в этих населенных пунктах. А нам занимать Широкино есть смысл только в комплексе с масштабной военной операцией.
Есть такие вещи, которые всем известны, но все, тем не менее, делают вид, что это под вопросом. Деда Мороза нет, но мы все делаем вид, что он есть. Вроде этого — и участие России в этой войне. Вроде бы все знают, что она в ней участвует. Периодически российские политики, делая хитрые глаза и подленько усмехаясь, говорят, что «нас там нет», хотя их физиономии кричат о том, что есть. Российские военные на Донбассе есть — вне всяких сомнений. Это всем известно абсолютно.
А тот стереотип, что российская армия чуть ли не непобедима, как оцениваете?
Российскую армию порвали афганцы при помощи берданок 19 века. Их непобедимость — это миф. Не существует непобедимых армий. Любая армия — это масса человеческой плоти и масса железа. Железо жжется гранатометом, плоть уничтожается пулями. Вот и все.
Так выглядит сейчас Широкино
Как считаете, где надо остановиться украинской армии, чтобы можно было сказать: все, мы закончили войну? Надо дойти до довоенных границ – или стоит пойти дальше?
Хороший вопрос. Моя бы воля – я бы провел границу Украины с Северным Кавказом по реке Дон. И вернул бы все украинские земли Украине. Моя бы воля – было бы так. Но стоит ли это делать в обозримом будущем, возможно это будет или нет – это покажет время. Покажет история. Программа-минимум – это, разумеется, восстановить те границы, которые существовали еще два года назад.
При самом благополучном для них стечении обстоятельств – лет пять. Не больше. 5 лет реальной независимости Украины – не той, которая была до Майдана, а настоящей – убьют Кремль.
Источник: obozrevatel.com
16.02.16.