Написал для журнала «Дош», когда одни чеченцы в честь убийц других чеченцев переименовали в первый раз улицу в Грозном . Сегодня она опять в тему. В который уже раз…
«Кругами ада.
То, что происходило в Чечне год, два и больше лет назад, происходит сегодня, не является чем-то новым и необычным. История наша имеет странное свойство повторяться не только в общих чертах, но и в частностях, даже – в деталях.
Мы словно блуждаем по темной комнате в поисках двери, натыкаясь попеременно то на стол, то опрокидывая стулья, то со всей силой шмякаясь головой о бетонную стену. Нам бы передохнуть, привыкнуть к темноте, обдумать и взвесить все, но, если мы и останавливаемся, то только для того, чтобы, набравшись еще большей злости, продолжить кружение по темному аду…
Кто-то, не помню уже и кто, сказал о нас, чеченцах, что мы – народ с обостренным чувством памяти. Прочитав эти слова, подумал, как четко человек со стороны смог понять и дать определение нашей сущности. Сам об этом никогда не задумывался. Просто жил, работал, интересовался прошлым, черпая о нем сведения из очень ограниченного круга источников. Тот, кто застал советские времена, думаю, понимает, о чем я говорю. Для меня это было нормально и я не думал никогда, что у кого-то, кто разговаривает с рождения на другом языке, все может быть иначе. И в отношении своей собственной жизни, и в отношении истории, которая, по большому счету, является уже жизнью наших родителей.
Неразрывная цепь эта – от сына к отцу, от него к деду и далее к предкам, как минимум, до седьмого колена – меня самого делала участником событий многолетней, порой – многосотлетней давности. Ведь и я же, выходит, оттуда и все, что происходило тогда, как ни крути, происходило и со мной лично. Не знаю, как другие, но для меня это было естественным чувством. А потому еще в детстве рассказы о нашей высылке, о том, как люди жили и умирали вдалеке от своей родины и как, вернувшись после всех потерь и унижений, вынуждены были еще и выпрашивать разрешение на рытье землянок в своем собственном дворе от неизвестно откуда явившихся людей, выслушивал не только с чувством жалости к пережившим все это, но и с комком обиды за себя в горле. Ведь это же сделали и со мной, ведь и меня же, получается, втоптали в грязь, отравив еще до рождения будущее существование. Только ли мое?..
Ощущение великой несправедливости, память об унижениях, крови, которой больше, чем даже нефтью, полита наша земля, и были той взрывной массой, что смела в сентябре 1991 года существовавшую тогда в республике власть. Ни якобы засланные казачки, на которых с определенного времени стали сваливать вину за происшедшее, ни что-либо еще, никогда бы не вывели людей на улицы и не вложили бы в их уста требования о независимости. Это смогла сделать лишь обида за родителей, а значит и за себя, незаживающей раной навсегда поселившаяся в сердцах. Она-то и стала отправной точкой в том числе и теперешнего нашего трагического состояния.
Горькие эти мысли пришли в голову, когда узнал об очередной пропагандистской акции не в меру ретивых республиканских чиновников. Речь о переименовании улицы Грозного в честь погибших далеко от самого города российских десантников. Не буду оценивать их героизм, на этот счет уже много было разных, порой – взаимоисключающих статей, написанных не чеченцами даже. Меня интересует немного другое, а именно – логика действий властей. В чем она, какой смысл вкладывается в это действо, да такой глубинный, что ни я, ни многие из тех, с кем общался по этому поводу, не могут его уловить, ухватить, чтобы, быть может, чем черт не шутит, и принять? Но нам никто ничего не говорит. Поставили перед фактом: улица 9-я линия отныне будет зваться именем псковских десантников, и все! Живите теперь с этим.
А ведь переименовали не просто улицу, а улицу в Старопромысловском районе. В том самом, в котором в январе-феврале 2000 года были совершены чудовищные преступления, за которые еще никто, ни один человек не понес наказания. Это здесь были и отрубленные головы, и вспоротые животы у беременных, и заживо сожженные. О тех, кто просто застрелен, никто уже и не говорит. На фоне того, что происходило тогда, их участи можно было и позавидовать. И все больше старики да старухи, и не только чеченской, вражеской еще по сути, национальности, но и ингуши, русские, армяне…
Вакханалия вседозволенности выкосила тогда целые семьи. Семью Саида Зубаева, например, проживавшего совсем недалеко от этой поганой 9-й линии. В одном только его дворе было убито девять человек. А внучку-подростка, красавицу Румису, на глазах которой вместе с семилетней сестренкой расстреляли всех, кого она в жизни любила, посадили на БТР и увезли. Куда – неизвестно до сих пор. Бедные родственники ищут ее, надеясь, что, быть может, она одна хотя бы выжила. Обращались даже на российское телевидение, на передачу «Жди меня». Но нет известий. Потому что рассказу, опубликованному правозащитниками в одной из своих книг и свидетельствующему о невероятно жестоком убийстве примерно в то же самое время девочки со Старых промыслов, верить не хотят. Нет трупа, а, значит, жива еще…
Спасительная эта формула стала компасом в мучительных, годами продолжающихся поисках пропавших жителей республики. Но вряд ли все они будут успешными. В том же Старопромысловском районе, в котором убийства совершались не один день и даже не неделю, а почти месяц, некому было подбирать трупы. Потому что любой, кто оказывался на виду у грабивших и поджигавших дома военных, мог быть убит сам. Многие именно так и встретили свою смерть. И остались там, и были обглоданы до костей одичавшими собаками и кошками. И было большим счастьем, если удавалось опознать труп близкого человека по остаткам одежды, потому что все остальное – кольца, серьги, золотые коронки – еще до настоящих зверей сняли звери в камуфляжной форме.
Не удалось опознать, например, пожилую женщину в инвалидной коляске, убитую у гаражей недалеко от переименованной теперь уже 9-й линии. У нее не было половины головы, снесенной автоматной очередью, а что осталось вместе с внутренними органами выели до костей кошки. И допотопная инвалидка, верой и правдой служившая хозяйке при жизни, не сумела помочь после смерти; не нашелся никто, кто даже по этой примете смог бы сказать, чья она и откуда. Две молодые девушки, рискуя собственными жизнями, предали ее земле и этим сохранили для возможного в будущем опознания хоть что-то. Потому что, заметая следы, военные еще и сжигали трупы.
Сжигали и живых. На глазах у матери, сошедшей в итоге с ума, они сбросили в погреб и предали огню сестер Шему и Шайман Индербиевых. Сложив все, что от них осталось в две обычные наволочки, третья их сестра, Деши, в начале февраля через Ингушетию попыталась проехать на кладбище в село Валерик. Но была задержана на блокпосту «Кавказ». Увидев страшную ношу, стоявшие там милиционеры вызвали сотрудников ФСБ, а те попытались ее арестовать. «Будьте людьми, дайте похоронить сестер», – тихо плача, пыталась усовестить их девушка…
Все это произошло или же на самой 9-й линии, которую нам отныне предложено называть улицей псковских десантников, или рядом с ней: на 5-й линии, на 8-й, на улице Шефская… И пусть не они сами, потому что были в то время в горах, но такие же российские военные, в тех же самых погонах и с теми же именами – Пети, Васи и Игорьки, подчинявшиеся тем же самым генералам, что и они, и чьи фамилии нам так же хорошо известны, стояли за этими убийствами. За что же им такая честь? Нет, даже не так… Почему нам такое бесчестие, разве наши умершие – не люди, они, что, не имели права жить, а мы их – не любили? И разве мы не умеем страдать?
Раскромсать, сжечь, скормить одичавшим животным, а потом еще и оскорбить память мертвых, полить обильно ядом по еще не зарубцевавшимся сердцам живых… Неужели нельзя было хотя бы без этого, последнего? Или, быть может, все проще и прозаичнее, как в советские времена с тем же памятником генералу Алексею Ермолову. Держать его в столице республики, народ которого обещал уничтожить, извести голодом, мором, оружием и делал это вполне успешно, – на первый взгляд, глупость ужасная. Но власть предержащим в этом виделась иная логика. Им казалось, что лишнее напоминание того, что народ покорен и что у него нет никаких прав, кроме права подчиняться, не помешает. Если бы не такая их упертость, может, не было бы и последующего трагического развития ситуации на Северном Кавказе? Все ведь начиналось именно с этого – с уничтожения памятника ненавистному генералу.
Людям, принявшим решение о переименовании улицы, стоило бы подумать о чувствах тех, за кого они в ответе в первую очередь. Есть между чеченцами и российским государством водораздел. Он существует, как бы нам не хотелось иного. И войны были, и убийства, и большей частью, если не всегда, не мы в них виноваты. Но главное, понятно ведь, что улицы такой, с таким названием в Грозном не будет все равно.
А будут другие: имени Айзан Амировой, например, найденной мужем в подвале со вспоротым животом из которого вывалился их так и не родившийся ребенок, или Адлана Акаева, кандидата наук, заведующего кафедрой физики Грозненского педагогического института, в чей паспорт убийцы даже не заглянули, а иначе бы забрали вложенные в него деньги, или – снова возвращаюсь к ней – Румисы Зубаевой, в свои 14 лет успевшей познать, что такое ад, и сгинувшей после в неизвестности. И случится все это, если не сегодня, то завтра, не через год, то через пять. Потому как Россия та же – она обречена на демократию. Время ведь сейчас другое, да и мир давно уже не тот.
А если мы не сумеем, то обязательно это сделают наши дети. Чеченцы – народ с обостренным чувством памяти! Ведь мы же ничего не забываем, и память о наших мертвых для нас всегда свята. И мы, чего уж тут скрывать, не умеем прощать, особенно – глумления над трупами.
«Оценивать будущее, исходя из настоящего, не самый удачный подход, – написал на одном из чеченских форумов молодой человек, подписывающийся ником «Сталкер». – Мы-то знаем, как часто бросает наш народ из огня да в полымя. Так что будущего – нет. Живем настоящим».
Однако будущее формируется уже в настоящем. А, значит, и следующему поколению чеченцев с комком обиды в горле за перенесенные их родителями унижения и за свою еще до рождения испорченную жизнь предстоит блуждать по все той же темной комнате в поисках двери…
P.S. Когда статья была написана и набиралась в печать, речь шла о переименовании 9-й линии на Ташкале. В итоге же именем псковских десантников назвали улицу Жигулевская в том же Старопромысловском районе.
Получилось еще хуже: мероприятие по «увековечению памяти защитников целостности России» было проведено ровно на том самом месте, где были расстреляны ни в чем не повинные мирные жители. В своем выступлении заместитель губернатора Псковской области Виктор Гитин сказал, что «…особенно важно, что чеченский народ не забыл о тех бойцах, которые отдали жизни за мир на чеченской земле».
«Не забыл и вряд ли когда-нибудь забудет…»
Chechenews.com
05.03.17.