Порой, когда у меня возникал конфликт с дочерью-школьницей и она подумывала уйти из дома, я задумывался — а как бы она стала справляться? Позже дочь действительно долгое время жила в других местах, и это, наверно, даже улучшило наши отношения. Что и говорить — с доминирующими родителями детям приходится нелегко. Теперь мне кажется, что и с государствами и народами — та же история.
Совершенно невозможно представить себе, что независимыми могли бы стать Чечня или Ингушетия. Эти территории нужны России, через них может пройти газо- и нефтепровод. Предоставление свободы Якутии немыслимо. От полезных ископаемых, которые там есть, невозможно отказаться.
Хотя, если каким-то чудом эти земли и народы обрели бы независимость, возможно, и не случилось бы ничего страшного и могло бы выясниться, что меньшую Россию проще возделывать (если такое слово применительно к этому государству вообще уместно). В большом хозяйстве поддерживать порядок всегда трудно.
Правда, и США — довольно большая страна. Но штаты сравнительно независимы, и даже их законы немного различаются. Из центра не удерживают всех вместе любой ценой, железной рукой, кнутом и пряником.
Кажется ужасным, если независимость получит Каталония. Тогда того же захотели бы и баски. Что, таким образом, останется от Испании?
В Эстонии не видно, чтобы, например, сето или сааремаасцы желали собственной государственности. Если такая вещь встанет на повестке дня, должны ли мы препятствовать возникновению нового государства? На самом деле можно постараться сразу сделать свой гешефт, наладив славные отношения с ним и новым королем.
Россия поняла бы такой расклад лишь в случае, если бы сама была под каким-нибудь еще более крупным (по численности населения) государством, к примеру, под Китаем. Тогда русские захотели бы свободы. Это я сейчас не мечтаю о том, чтобы Китай сделал Россию своею, это был лишь домысел — как некоторые вещи можно было бы объяснить русским.
Недавно я болтал с человеком, который только что вернулся из Непала, из Катманду. Поинтересовался, что стало со свергнутым королем, который бежал вместе с награбленным добром.
«О нет, — пояснил знакомый. — Он по-прежнему в стране. Живет тихо, сам по себе».
«А его земельные владения все еще у него? Большая часть территории государства».
«Нет, их отобрали. Национализировали».
То есть в Непале все очень даже ничего. Король смог отказаться и не цеплялся любой ценой за власть. А ведь отказаться от власти, состояния и владений не так уж просто, даже тогда, когда со всем этим уже не справляешься.
Я понимаю, что королю Испании эти мои рассуждения отправлять нет смысла. Руководителю соседнего с нами государства — тем более.