Альфред Кох : Смерть Буданова. Казус слабого бога

Схоронили Буданова.

Много слов было сказано. Интервал (как всегда у нас) максимальный: в диапазоне от «герой» до «преступник». Ставшая уже обычной полярность оценок многими правильно диагностирована как глубокая общественная болезнь. Болезнь, выражающаяся в полном отсутствии базовых идей, по поводу которых нет дискуссии, а есть национальный консенсус. Идей, которые (пожалуй, только они) и могут быть теми скрепами, которые делают из просто населения – нацию, народ, страну, наконец. Это теперь повторять вдогонку – банальность. Но в чем причина? Кто, как любят на Руси вопрошать, виноват?

Я тут раскинул скудным своим умишком и вот какие закавыки образовались.
Давеча поднялась дискуссия: можно ли легализовать наркотики. По мне так они уже давно легализованы: спиртное да табак никто и не запрещал. А вот что касается опиатов и всяких разных героинов, кокаинов с ЛСД, то тут и получается главная чертовщина: я понимаю, если все запретить (и водку с табаком – тоже). Но вот эта двусмысленная позиция: эти наркотики мы разрешаем (и даже акцизы на них вводим, чтобы нажить денег для казны), а вот эти – нет (и даже будем бороться с этим всеми мыслимыми способами), она не может не вызвать скепсиса у любого здравомыслящего человека.

Так ли уж государство искренне в своей борьбе с человеческими пороками?
А может, вся проблема в другом? Вот вам одна из версий: торговля «неразрешенными» наркотиками монополизирована спецслужбами (и в США – тоже), помимо этого сама борьба с наркотиками превратилась в многомиллиардный бизнес. В таких условиях подпольность производства и сбыта наркотиков выгодна всем участниками процесса. Наркоторговцам из «частников», потому, что подпольность дает сверхприбыль. Наркоторговцам от спецслужб, потому, что они легко могут без объяснений устранять конкурентов. Борцам с наркотиками – подпольность дает работу и огромное бюджетное финансирование.
И зачем все это ломать? Незачем! А то, что в результате нация (и весь мир) уже невооруженным глазом видит предвзятость и коррумпированность всей этой деятельности (от авиабаз в Бешкеке, до ментов, крышующих цыган по всей России), так это не беда: государству на это наплевать. И разъедает как ржа народную душу эта двусмысленность, этот фарисейский пафос спецслужб и вранье, освященное любимым государством, превращается в норму поведения. И умирает нация. Если уже не умерла.

Как-то был я в церкви на вербное воскресенье.
Сын мой загодя поставил в воду несколько веточек вербы и они расцвели к этому весеннему дню. Ну, какие может нарвать ветки шестилетний мальчик? Какие уж нарвал. Некоторые из них были кривые, другие тоненькие, третьи с отсохшими концами. Мы стояли в храме, шла служба, я о чем-то задумался. Тут подошла к нам какая-то женщина неопределенного возраста и строго так сказала: «У вас неправильная верба». Я был ошарашен. На мой немой вопрос она со знанием дела начала поучать: «Верба должна быть такая, да этакая, а не такая, как у вас». «И что, поэтому мои молитвы до Господа не дойдут?» — спросил я. Она посмотрела на меня недоуменно и сказала: «Причем тут молитвы?». Действительно, не причем, — подумал я: разве в церковь молиться ходят?

Так и в случае с наркотиками: причем тут последовательность в борьбе с наркотиками?
Разве государство обещало нам быть последовательным? Если спокойно и трезво подумать, то государство нам вообще ничего не обещало.

Я не случайно свернул на церковную тему.
Случай с Будановым очень характерен. Вот есть ритуал. Он уже оторвался от сути и смысла и превратился в простое действо, колдовство, шаманство. Уже никто не вспоминает, что это не верба а пальма, в взамен уже есть канон какая должна быть верба, и церковь это не место для молитвы, как и Дума – не место для дискуссий. Вот люди на войне убивают других людей. Вот так они убивают правильно, а вот так – неправильно. Вот так зарезать барана – будет кошерно, а по-другому – не кошерно, и мясо будет неправильное.

Уже голову всем заморочили тысячами страниц рассуждений: вот в бою ты столкнулся с врагом и убил его собственными руками: ты герой.
Получи блестящую цацку. Вот ты изнасиловал и убил девушку-чеченку: ты преступник, садись в тюрьму. Вот ты взлетел на бомбардировщике и бомбой убил много-много детей и женщин (в Афганистане, в Хиросиме, в Дрездене): опять герой с цацкой. Вот ты вошел в Восточную Пруссию в 45-ом и перетрахал все местное население: герой, но без цацки. Вот пулеметчик, убивший половину твоего батальона: убьешь его – ты герой. А вот через секунду он вскочил и поднял руки вверх: не трогай – он пленный.

Неужели вы не видите, что все это — вранье?
Что так все сложно и запутано потому, что нет за этим всем правды? Это же видно. И все мы боимся произнести одну простую правду: все они преступники. И те, кто в бою, и те кто в кабине самолета, и те кто отдал приказ, сидя в теплом кабинете, и тот который надругался над юной девушкой. Даже если она снайпер. И если она снайпер – то она тоже преступник.

И государство, придумавшее всю эту сложную галиматью «преступник – не преступник», оно скрывает от нас главную вещь: оно не может решать кто преступник, а кто нет.
Оно может сказать по-другому: вот за это преступление я буду вас ловить и наказывать, а за это – нет. А за третье преступление еще и похвалю и денег дам. Но сделать преступление не-преступлением оно не может! Как бы оно не старалось. И как бы для этих целей оно не использовало весь свой пропагандистский арсенал от школы до церкви, и от телевидения до уголовного кодекса.

У меня есть давний знакомый (бывший кэгэбэшник), теперь он крупный государственный деятель и одновременно (как это теперь часто бывает) бизнесмен.
Думаю уже мультимиллиардер. Он часто искренне сокрушается по поводу коррупции, охватившей сегодня наше государство. И качает головой: мол, как им не стыдно, всем этим чиновникам (в погонах и без) так беззастенчиво воровать! Уверяю вас: его возмущает именно моральная сторона вопроса. Я однажды не выдержал и спросил его в лоб: «А сам-то ты чем от них всех отличаешься? Ты же занимаешься тем же самым!».
Он был потрясен моей аналогией, и сказал мне фантастическую (и при этом вполне объяснимую) вещь: «Ты что, думаешь, я такой же как они? Нет. Ты глубоко ошибаешься. Я же (в отличие от них), прежде чем что-либо «такое» сделать, сначала спрашиваю разрешение у Начальника!» Начальником они все называют Путина. Вот это главное: спроси у Начальника – и можешь воровать. Потому, что после такого разрешения это уже не грех…

Но ведь это все равно – грех!
И Начальник не может (как бы он не старался) отменить моисеевы заповеди. Наивный Буданов думал, что его преступления ему простят. Он думал, что государство, которому он столько лет служил, рисковал жизнью, воевал, был ранен и контужен, не даст его в обиду ни в коем случае. Как американцы не выдают своих солдат никому. Что бы они ни натворили. Как Сталин не преследовал в сорок пятом советских солдат-победителей за их сексуальную распущенность на оккупированных территориях. Так же думал и капитан Ульман со своими товарищами, когда по приказу сверху расстрелял мирных чеченцев. Так думали многие. Они думали: «Раз уж Путин для своих друзей отменяет грех кражи из-за очень сомнительных заслуг перед страной, так неужели нам, кто за эту страну и по его приказу проливали кровь, т.е. совершали очевидный и не подлежащий сомнению подвиг, он не простит грех, сделанный по приказу или от нахлынувшего безумия?».

Но вся штука в том, что Путин, при всем его искреннем желании, не в силах этого сделать.
Максимум что он может сделать, это сказать: я по собственной инициативе не буду вас преследовать. И скажу тем, кто мне подчиняется, этого не делать. Но это – все. Тем, кто на меня клал с прибором, и кто не считает меня своим начальником, я не указ. Более того, если эти люди будут требовать от меня осудить вас (угрожая мне, в противном случае, серьезными неприятностями), я буду вынужден вас сдать. Как я сдал, например, Героя России Ямадаева.

Таким образом, все эти люди пали жертвою собственной наивности.
Они думали, что государство – это Бог, который может прощать грехи. А оказалось, что это не так. Государство (если оно сильное) может обеспечить всего лишь непреследование за грех в земной жизни. А если оно слабое – то оно и этого не может.

Возвращаясь к тому, с чего мы начали, можно утверждать, что вся наша общественная смута как раз и происходит от разной оценки государства.
Одни его оценивают как божество, которому нужно слепо поклоняться и по приказу которого можно вершить любой грех (государство за верность отменит мне все грехи), а другие смотрят на государство со смешанным чувством скепсиса и ужаса. Скепсис возникает от понимания того, что государство, как бы оно не пыжилось, не в состоянии отменить грех убийства или воровства, а ужас порождается самонадеянностью государства, которое всех убеждает в том, что оно вполне способно это сделать.

Таким образом, ошибка Буданова (и других, подобных ему, включая моего знакомого кэгэбэшника) состоит не в том, что он совершил изнасилование (убийство, кражу и т.д.), а в том, что он был уверен, что государство его не предаст, что оно ему простит это грех, что оно ему его отменит.
Убежден: если бы Буданов думал иначе, он бы никогда ничего подобного не совершил. Эти люди, они, на самом деле, вполне приличные люди. Их таких очень много среди нас. Они тоже хотят иметь чистую совесть. И хотят без стыда смотреть своим детям в глаза. Они уверены, что их государство в состоянии отпускать грехи. Но это – ложь. И они жертвы этой лжи.

Эти люди не преступники.
реступник – это тот, кто преступает. Кто способен всю жизнь нести тяжесть непрощенного греха. И ответить за него на Высшем Суде. А Буданов и Ко были убеждены, что они не совершили никакого преступления. Их бог (государство) – отменит их грех.

Так думал и Меркадер, убивший Троцкого.
Так думали советские солдаты, нападая, ну, хотя бы, на Финляндию. Или вторгавшиеся в Афганистан. Так же думали и американские пилоты, бомбившие вьетнамские деревни. Чем убийство мирных жителей с помощью авиабомбы лучше изнасилования и удушения? Лишь тем, что государство обещало отпустить этот грех? Но у него нет такой силы!

А эти люди верят в него.
Они верят, что государство – это бог, определяющий что такое добро, а что – зло. И в этом их ошибка. Попросту, они жертвы ложного кумира. У них слабый бог. Лжебог. Они адепты лжекульта. И насаждает этот культ само государство. Оно соблазняет людей своей способностью отменять грех. Собственно раскол внутри нации и произошел по этой линии: для одних наше российское государство это бог, способный простить все в обмен на верность, а для других – страшный Молох, обманывающий свою паству. Значит это государство разделило нас и последовательно уничтожает то единое понимание добра и зла, которое и делает нас цельным народом.

Вы скажете, что это и США такой же лже-бог.
Возможно. Но у американцев нет раскола: они все верят своему государству. И их государство их не обманывает: оно своих будановых не сдает. Оно показывает всем фигу и даже не судит их. Может это и аморально. Скорее всего – аморально. Но это, пожалуй, единственный способ поддержать в своей пастве веру. Иначе, нужно признать истину, которая разрушит государство.
И эта истина банальна: государство это враг народа. Главный источник раздора и смуты.