Вадим Белоцерковский: На Украине интеллигенция оказалась выше, смелее и принципиальнее
В российском обществе многие сейчас заговорили на тему «украинцы — это не наши русаки!» «У украинцев есть чувство собственного достоинства, способность к объединению и к борьбе за свои интересы», и т. д. и т. п.
Но я думаю, что дело тут обстоит сложнее. В молодые годы после окончания МГУ (в 1952 году) по специальности научного работника в области физической химии я вынужден был пойти работать преподавателем в школу рабочей молодежи (ШРМ, как их называли вкратце), так как в анкете у меня, в графе национальность, стояло: «Еврей». В те времена сталинский антисемитизм достиг максимальной силы. Мой тесть, работавший в Министерстве путей сообщения, поведал мне по секрету, что под Москвой были уже сформированы грузовые составы для вывоза столичных евреев в места «не столь отдаленные» — за Уралом. Помешало этому благому делу «издохновение» вождя, как я обозначал для себя смерть Сталина. Борис Слуцкий по этому поводу написал в своем знаменитом стихотворении: «…Но как-то ранней весною флаги улыбнулись черной каймою… Трубы взревите — ногами вперед поехал смотритель». (По официальной версии Сталин умер 5 марта 1953 г.).
За время работы в ШРМ я проникся уважением к рабочим ученикам. Отмечу, что многие из них были старше меня. В период так называемой хрущевской «оттепели» (1956 год) я перешел на журналистскую работу и начал ездить в качестве корреспондента по промышленным предприятиям, и у меня окончательно сложилось мнение, что заводские люди представляют собой истинную элиту советского общества в моральном и умственном отношении: обладают чувством собственного достоинства и способностью видеть людей и порядки такими, какими они являются в реальности.
Приведу пример из моей преподавательской работы в ШРМ. В школе той ввиду сложившихся у меня уважительных отношений с учениками мы беседовали с ними на разные темы, в том числе и о политике. И однажды я узнал, что директриса школы начала расследование по поводу этих моих бесед. Я стал ждать в надежде на «божью милость»: всего лишь год прошел после издохновения «отца народов». Но в один из дней ко мне подошли два моих ученика, рабочие железнодорожного депо, сообщили о расследовании и сказали, что я могу быть уверенным, что никто из учеников-рабочих не донесет на меня, и поэтому я могу отвергать любые обвинения в ненадлежащих политических беседах.
И никто не донес!
Среди вольномыслящей российской интеллигенции, особенно гуманитарных профессий, отношение к рабочим, как правило, было и остается негативным, презрительным. Если марксизм отвергается, то и рабочие — тоже! Ко всему еще интеллигенция, как правило, судит обо всем «рабочем классе» по персоналу мелких коммунальных мастерских, работники которых действительно не вызывают уважения, представляют собой типичных люмпенов, особенно в больших городах.
По отношению к народу я знаю только одно исключение — Надежду Мандельштам, жену поэта Осипа Мандельштама. Когда он был арестован как «враг народа», Надежда Мандельштам уехала из Москвы и в провинции устроилась работать ткачихой на заводе.
В один НЕпрекрасный для нее день ее вызвали в заводоуправление, где ее ждали два джентльмена из Москвы. Пока шел допрос, пишет она в своей первой книге «Воспоминаний», рабочие на фабрике узнали об этом и, бросив работу, пришли к заводоуправлению и никого не выпускали из него. Передние в толпе говорили, что задние давят на них, и они не могут отойти, чтобы освободить выход из здания. К концу дня чекисты отпустили Надежду Мандельштам и уехали восвояси. Но было ясно, что они вернутся с большим отрядом чекистов, и рабочие советовали Мандельштам уехать из города рано утром следующего дня, уехать куда-нибудь подальше на Восток.
И все рабочие ночной и утренней смены, проходя мимо избы, в которой жила Мандельштам, клали на ее подоконник деньги, кто сколько мог.
И все это при том, что на дворе стоял 37-й год!
Уже находясь в эмиграции, работая комментатором на радиостанции «Свобода» в Мюнхене, я собрал большую папку сообщений западных журналистов, работавших в России, о протестных выступлениях российских рабочих в начале 60-х годов. В моей подборке были документы о рабочих волнениях в 14 городах Советского Союза, включая Днепродзержинск и Одессу. Проходили эти выступления — митинги, демонстрации, забастовки — без каких-либо эксцессов со стороны рабочих, в то время как милиция и КГБ постоянно пытались их провоцировать и разгонять, в том числе и с применением оружия.
Я собрал и прокомментировал эти документы для миланского журнала «Панорама» (1.5.1979). Позже эта публикация была напечатана и в ряде других европейских журналов, включая журналы чехословацкой, польской и украинской эмиграций. Российские же эмигрантские журналы мою публикацию о рабочих выступлениях не приняли и о волне рабочих протестах тех лет ничего не писали. Исключение составила лишь демонстрация рабочих 2 июня 1962 года в Новочеркасске, т. к. она была подавлена с особой жестокостью и тем стала известна во всем мире, а уж после того и в России.
Упомянутые выступления рабочих 60-х годов в своей совокупности, как волна, «револьта», кризис, остаются неосознанными в России и по сей день. Не осознается до сих пор и то обстоятельство, что «народ холопов» самостоятельно пытался «подняться с колен» раньше российской интеллигенции.
И ничего удивительного в этом нет. Один из выдающихся российских историков культуры, диссидент Игорь Голомшток, находясь в эмиграции, писал:
«Если народ взбунтуется, я возьму в руки автомат и буду стрелять в него вместе с КГБ, потому что народ всегда и везде враг культуры».
Приведу другое характерное высказывание российского интеллектуала Бориса Хазанова, помещенное в эмигрантском журнале Кронида Любарского «Страна и мир» (Мюнхен, 1984, №1-2): «От одного наследственного недуга она (интеллигенция), по-видимому, исцелилась: от веры в народ. Мучительный роман русской интеллигенции с народом окончен… Она начинает ощущать себя истинным субъектом истории. И если для этой страны осталась какая-то надежда, то эту надежду надо связывать с интеллигенцией».
Упомяну и еще один факт новейшей истории, также малоизвестный людям в России. Летом 1990 года (т. е. в перестройку) представители нескольких крупных предприятий организовали Союз трудовых коллективов СССР с целью добиваться приватизации промышленных предприятий и прикладных научных учреждений в пользу их работников. То есть пойти по пути «Пражской весны» и польской «Солидарности».
К Союзу трудовых коллективов присоединилось большинство крупных предприятий страны, в том числе украинских. Меня учредители Союза пригласили помогать им в качестве эксперта (до них дошла одна из моих изданных на Западе книг о кооперативном, посткапиталистическом строе).
Работая с активистами Союза, я вновь убедился, что «инженерно-рабочий класс» остается элитой российского общества. Но в «черном октябре» 1993 года Ельцин расстрелял из танков не только Верховный совет России, но и надежды российских рабочих и инженеров на создание кооперативного строя жизни взамен стареющего капитализма, особенно непригодного для России и Украины, самых промышленно развитых республик бывшего СССР. «Союз трудовых коллективов» перестал существовать в 1994 году, так как перестала к тому времени существовать и большая часть обрабатывающей, товарной промышленности и все с нею связанное.
Между прочим, российские интеллектуалы часто с ехидцей спрашивают меня, почему же это новый кооперативный строй не создали чехи, словаки и поляки после распада российской империи во время горбачевской перестройки? Ответ очень прост. До перестройки никто не представлял себе, что распад советской империи совершится так неожиданно и быстро. И люди в Восточной Европе боялись, что вслед за Горбачевым в России вновь придет к власти какой-нибудь империалист и пойдет на них войной. Поэтому все бывшие подвластные России страны поспешили присоединиться к Европе Западной, и как можно плотнее слиться с ней. И они были правы, они лучше знали Россию, нежели россияне!
Для большей объективности приведу мнение о российской интеллигенции академика Андрея Сахарова (высказанное им в интервью шведскому радио и телевидению в 1973 г.): «Интеллигенция в России, сказал он, начинает уходить либо в узкий профессионализм либо в двойственную интеллектуальную жизнь на работе и дома, но это означает усиление лицемерия и дальнейшее падение нравственное и творческое. Особенно тяжело все это сказывается не на технической, а на гуманитарной интеллигенции, у которой уже создалось полное ощущение тупика».
Отметим, в других странах именно гуманитарная интеллигенция принимает наиболее активное участие в народных движениях.
Или вот мнение историка и диссидента Андрея Амальрика, автора всемирно известной книги «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года». «Иногда мне кажется, — писал он, — что советская творческая интеллигенция, то есть люди, привыкшие думать одно, говорить другое, а делать третье, в целом явление еще более неприятное, чем режим, который ее породил» (Из открытого письма писателю А. Кузнецову).
Так что главная причина пассивности народа в России — это отсутствие помощи со стороны интеллигенции.
На Украине интеллигенция оказалась выше, смелее и принципиальнее.
Украина имеет сейчас в своем парламенте три оппозиционные партии, независимые от диктаторской и антинародной власти: «Батькивщина», «УДАР» и «Свобода». Россия не имеет ни одной подобной партии в Думе и не имела их и раньше, начиная с 1918 года.
А недавно интеллигенция Майдана вместе с его рядовыми активистами выдвинула невиданную на всем пространстве СНГ инициативу: обратилась к лидерам упомянутых выше оппозиционных партий с требованием, чтобы представители Майдана имели возможность участвовать во всех переговорах лидеров оппозиции с властями, дабы не допускать какого-либо беспринципного соглашательства с властями этих лидеров.
Ну и главное. Украинская оппозиционная интеллигенция не выдвинула целью нынешнего Майдана создание посткапиталистического строя, но и не ограничилась разговорами о демократии, предложила конкретное и полезное для Украины дело — войти в ЕС и защититься, таким образом, от Кремля. Соседи Украины — Чехия, Словакия, Польша, Литва, вошедшие в ЕС, стали после этого жить свободнее и богаче. Конечно, для этого надо еще и самим гражданам должным образом работать и реформировать управление страной на демократический лад. И не всем, вступившем в ЕС странам бывшего «лагеря социализма и народной демократии» это удалось. Но украинцы надеются, что им это удастся. В прошлом промышленность, наука, образование, сельское хозяйство на Украине были на относительно высоком уровне.
Идея вступления в ЕС захватила большинство людей на Украине. К сожалению, как мы знаем, в восточных и южных регионах Украины значительная часть населения состоит из русских или обрусевших украинцев, которые думают, что им будет жить еще хуже после полного отделения от России. И это грозит распадом Украины.
Российской интеллигенции для того, чтобы поднять народ, надо понять, что в России единственная идея, у которой есть шансы заинтересовать большую часть населения — это идея создания нового, посткапиталистического кооперативного строя. Того, который хотели создать чехи, словаки и поляки, и элементы которого, кооперативы нового типа, исподволь уже возникают в развитых демократических странах Запада. Суть такого строя можно определить как синтез социализма и капитализма или как их конвергенцию. Андрей Сахаров предпочитал термин «конвергенция» и много раз в своей жизни повторял, что «конвергенция социализма и капитализма в конечном итоге — единственная альтернатива гибели человечества». И первыми могут познать верность этого предсказания Россия и Украина, которые с катастрофической скоростью вымирают от попытки внедрить капитализм, да еще без демократии, с помощью обмана и насилия.
И последний вопрос, почему российская интеллигенция оказалась хуже украинской, разве не в одном болоте они росли? Ответ и здесь прост. Нет, не в одном! Одно болото располагалось на территории империи тоталитарной, другое — в колониальном болоте. А имперский дух, как известно, разлагает людей и заставляет их думать одно, говорить другое, а делать — третье.
11.02.14.