40 лет назад, 13 февраля 1974 года, был лишен советского гражданства и выслан из страны Александр Солженицын. В указе Президиума Верховного Совета СССР объяснялось: «за систематическое совершение действий, не совместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб Союзу Советских Социалистических Республик».
К тому времени Александр Солженицын стал им костью в горле. Его не удавалось ни запугать, ни задобрить, ни подкупить, ни спровадить за границу, ни сторговаться печатанием «Ракового корпуса» за отмену публикации за рубежом «Архипелага ГУЛАГа». Советская власть исчерпала свой арсенал мирных средств и решала, что делать с лауреатом Нобелевской премии по литературе с минимальным для себя ущербом.
7 января 1974 года в Политбюро ЦК КПСС состоялось по этому поводу заседание. Председательствовал генсек Л.И. Брежнев. Члены Политбюро высказывали свои мнения, а в конце постановили:
«За злостную антисоветскую деятельность, выразившуюся в передаче в зарубежные издательства и информационные агентства рукописей книг, писем, интервью, содержащих клевету на советский строй, Советский Союз, Коммунистическую партию Советского Союза и их внешнюю и внутреннюю политику, оскверняющих светлую память В.И. Ленина и других деятелей КПСС и Советского государства, жертв Великой Отечественной войны и немецко-фашистской оккупации, оправдывающих действия как внутренних, так и зарубежных контрреволюционных и враждебных советскому строю элементов и групп, а также за грубое нарушение правил печатания своих литературных произведений в зарубежных издательствах, установленных Всемирной (Женевской) Конвенцией об авторском праве, Солженицына А.И. привлечь к судебной ответственности».
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Устроить судебный процесс так быстро и провести его так убедительно, как того хотели члены Политбюро, не получалось. К тому же готовилось Общеевропейское совещание, которое в свое время инициировал СССР, и арест Солженицына мог поставить под угрозу это советское начинание. Решили все-таки выслать.
12 февраля Александр Исаевич был арестован, доставлен в Лефортовскую тюрьму КГБ и обвинен в измене Родине. Там же ему зачитали указ о лишении советского гражданства. 13 февраля он был выслан на самолете из СССР в ФРГ.
Уже на следующий день начальник Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР издал приказ «Об изъятии из библиотек и книготорговой сети произведений Солженицына А.И.». Советская власть хотела стереть имя Солженицына из отечественной истории. Мелкие и глупые люди! Уже давно рухнула коммунистическая власть и имени того начальника вообще никто не помнит, а произведения Солженицына читают, по ним ставят фильмы, их изучают в школе.
Солженицыну крепко доставалось в жизни и от врагов, и от друзей. Его пытались сгноить в сталинских лагерях, но он выжил, чтобы написать о них правду. Его приняли в Союз писателей и пытались за льготы купить лояльность, но он отказался от подачек, дорожа своей свободой. Потом советская писательская шушера по команде ЦК бросилась облаивать Солженицына, но эта грязь его не задела. Он был властителем дум и рупором диссидентского движения, хотя не стремился ни к тому, ни к другому. В нем видели политического лидера, а он оставался писателем – со своими главными задачами в жизни, своим видением будущего России, своим пониманием правильного для России пути.
Некоторые из именитых диссидентов обиделись на него за то, что он не разделяет общепринятых взглядов на демократию, а еще больше за то, что он не считал главной ценностью прав человека свободу эмиграции. Он всегда хотел оставаться в России, потому его и выдворили из страны. Ему нанесли удар в самое больное место. Его наказали тем, о чем так страстно мечтали некоторые диссиденты и многие критики советского режима, – изгнанием.
Потом многие эмигранты третьей волны, жалуясь на репрессивную советскую власть, утверждали, что их из СССР «выгнали», «выпроводили», «выжали», «выдавили», «вынудили уехать». Все это вранье и лукавство. По-настоящему выслали из СССР только Солженицына, а позже Владимира Буковского и еще пятерых политзаключенных – Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица, Валентина Мороза и Георгия Винса. Все остальные уезжали добровольно, а те, кого по этому поводу тревожила совесть, обставляли свой отъезд той мерой лукавства и фантазии, на которую были способны. Понятно, что диссидентская эмиграция относилась к Солженицыну неприязненно.
Александр Исаевич всю жизнь искал писательского уединения, но обстоятельства общественной жизни все время вынуждали его занимать политическую позицию и выступать общественным деятелем. Живя в СССР, он не уклонялся от этого, понимая, что его голос звучит громче остальных и ему дано быть услышанным. Очутившись в изгнании, он посвятил свое время писательству, за что был обвинен многими советскими эмигрантами в отступничестве. Но забыли они о том, что, перестав каждодневно выступать по политическим поводам, Солженицын оставался организатором и руководителем одного из самых успешных диссидентских начинаний – Русского общественного фонда помощи политзаключенным. Тысячи людей в нашей стране благодарны за это Солженицыну и распорядителям фонда, почти поголовно потом посаженным. Без этого фонда демократическое движение в СССР выглядело бы совсем иначе.
Многие полемизировали с Солженицыным и продолжают спорить с его идеями. Это нормально. Ненормально, когда за недостатком аргументов оппонент пользуется дубиной или наручниками. Как это сделала советская власть ровно 40 лет назад с Солженицыным. К счастью Солженицын оказался сильнее советской власти.