Фигура Ленина сейчас в Украине крайне непопулярна, но трудно избавиться от исторической аналогии. Казалось бы, времена все же не те, XXI век, существует международное сообщество, мощный альянс НАТО, США, которые по военной мощи превосходят едва ли не весь остальной мир. Между тем ход событий показывает, что времена примерно такие же, как и всегда. И здесь стоит замолвить слово за «бедного Обаму», которого некоторые за его реакцию на события в Крыму поспешили окрестить «слабаком» и «импотентом».
Ну, оценка его успехов во внешней политике в целом — это отдельная тема, но, глядя исторически, следует сказать, что он в своей сдержанности именно в этом конфликте выглядит в сравнении с предшественниками отнюдь не одиноким. А что сделал герой великой войны президент Эйзенхауэр, когда в 1956 году СССР топил в крови Будапешт, что делал Джонсон, когда советские танки вошли в 1968 году в Прагу, как бесстрашный Буш-младший в 2008 году реагировал на российско- грузинскую войну? Ответ по большому счету – никак, ничего.
Картер после советского вторжения в Афганистан ввел частичное торговое эмбарго, бойкотировал Олимпиаду в Москве, он и его преемник Рейган поддерживали антисоветское сопротивление в Афганистане, взвинчивая для Москвы цену оккупации. Ну, так именно об этом Обама и сказал. Не меньше, но и не больше. США никогда не шли на риск прямого военного столкновения с СССР/Россией по вполне понятной причине — наличие ядерного потенциала Москвы и риск ядерной войны. При нападении на страну НАТО наверняка пошли бы на этот риск, но только в этом случае.
Так что в военном отношении Украина оказалась один на один с Россией. Реакция украинской власти выглядит в чем-то странной: украинские лидеры громко заявляют, что на виду факт военного вторжения, агрессии, оккупации, но ставят себе в заслугу свою сдержанность, то, что они не «поддаются на провокацию». Ну, если употреблять этот термин, то все, что можно, уже «спровоцировано». А защита территориальной целостности — право и едва ли не главная обязанность любого государства.
Но объяснение этого «чуда» скучное и простое – у Украины нет армии. Нет, есть определенное количество людей в погонах и без погон с оружием и амуницией — нет института, структуры, которая идет воевать туда и с тем, куда и с кем велит начальство. Украинские люди в погонах, которые еще вчера видели, как обходились революционеры с их коллегами из МВД, деморализованы, и легитимность нового начальства представляется им как минимум недостаточной.
Именно в такой же ситуации были и власти Советской России в 1918 году. Даже самые жесткие критики не упрекают Ленина в отсутствии решимости и воли. Просто на немцев в 1918 году революционная риторика Троцкого и других красноречивых ораторов не действовала, значение имела только сила. А ее, силы, армии, у большевиков не было, и никакая воля не могла заменить их отсутствие.
Трудно сказать, каких конечных целей добивается Москва. Или Крым — это только плацдарм, а цель – восток и юг Украины, или цель – аннексия одного Крыма, или военная операция – средство влияния на украинскую политику, захват заложника, которого можно и отдать. Вот пару дней назад представлялось невероятным, что решение об отмене языкового закона будет отменено. А теперь оно отменено.
В пользу нового Киева – то, что у россиян нет популярной украинской фигуры, которую они могли бы предложить в качестве альтернативы новым властям. Янукович такой фигурой явно не является, он не вызывает никаких симпатий даже на востоке и в Крыму. Там могут ненавидеть Майдан, но Янукович – не флаг сопротивления Майдану ни для кого. Как в Ираке после свержения Саддама Хусейна в 2003 году – сопротивление было, но ни одна организация не вдохновлялась образом поверженного вождя.
Есть и еще один фактор. Крымское население неоднородно, но значительная часть его и хотела и хочет простого присоединения полуострова к России. Чего нельзя сказать ни о востоке, ни о юге Украины. Там, опять же, могут ненавидеть Майдан и «бандеровцев», но и «освобождения» российскими войсками там совсем не жаждут. В этом смысле показательно, что даже Янукович, самостоятельность которого сейчас, мягко говоря, ограничена, в Ростове высказался за единую Украину и против российского вторжения.
Однако боюсь, что украинским властям придется пойти на некий аналог Брестского мира. Который сам Ленин, подписав его, называл «пошлым». Необязательно этот мир будет вечным, в том же 1918 году, после поражения Германии в мировой войне и начала там революции, большевики оружием аннулировали мир, который оружием им и был навязан.
Ну, военное поражение России и революция там – не самые вероятные прогнозы на ближайшее будущее. Но, возможно, слова Барака Обамы о цене, которую придется заплатить России за свое поведение в Крыму, будут не пустым звуком. Москве придется как минимум взвешивать выигрыши и потери.
Кроме того, важнейшим фактором станет политический процесс на «континентальной», так сказать, Украине, на Украине за пределами Крыма.
Консолидации власти требует и логика революции и логика государственного управления, о чем приходилось писать, но кризис в Крыму делает эту необходимость чрезвычайно пристальной. Конструкция — правительство, подотчетное Майдану, который никому не подотчетен, может радовать своей красотой адептов мощи гражданского общества, но она совершенно не пригодна для решения таких жестких международных конфликтов с четкой силовой составляющей. Если правительство в Киеве будет реальной единой властью над всей Украиной (кроме Крыма), если человек с ружьем на этой территории будет руководствоваться не революционным правосознанием и приказами полевых командиров, а исключительно приказами того самого правительства – с таким правительством Москва будет по крайней мере считаться. С нынешним, к сожалению, просто не считается. Кстати, в конце 1918 года большевики сумели силой отменить Брестское соглашение не только вследствие изменения международной ситуации, но и потому, что какая-никакая армия на то время у них уже появилась. Именно своя и именно армия, а не остатки царской армии и не партийная милиция.
Но пока, если только дипломатическое искусство и неимоверной силы международное давление не заставят Россию покинуть Крым, «брестский договор» представляется почти неизбежным. Или, если продолжать историческую аналогию, реализация формулы Троцкого тех лет – ни мира, ни войны, юридическое непризнание и фактическое признание аннексии. До лучших времен.
Перевод: Светлана Тиванова.