После российской оккупации Крыма федеральный канцлер Германии Ангела Меркель сказала Обаме, что Путин, с которым она провела телефонные переговоры, «будто утратил все связи с реальностью» и «живет в другом мире». Так, почти никто не ожидал, что после перестановок в украинском правительстве Путин пойдет на вторжение в Крым. Конечно, все предполагали, что он сделает свой ход на шахматной доске Украины, однако никто не думал, что он перевернет весь шахматный стол.
Вслед за оккупацией, которая привела в замешательство все международное сообщество, западные лидеры могут сколь угодно долго спасаться в рассказах о том, что Путин является «неуравновешенным, оторванным от реальности психопатом». Уже сегодня в западной прессе выстраивается целая очередь аналитиков, желающих поставить Путину диагноз. «Гипертоксическая шизофрения» или «комплекс Цезаря» — лишь одно из этих медицинских заключений.
Согласно этому диагнозу, Путин убежден, что является самым исключительным человеком мира, и считает, что располагает силой, которая позволит изменить ход истории. Конечно, чтобы объяснить безрассудные действия Путина, западные лидеры могут продолжать находить утешение в обширной литературе психологической науки, но для понимания поведения Путина гораздо более пригодным материалом все еще остается теория международных отношений.
Прежде всего полезно внести ясность в складывающуюся картину. Путин не оккупировал Киев. Или (еще) не провел военную операцию на территории восточной Украины. Он осуществил вторжение в Крым, 60% населения которого составляют русские. Этот шаг, который западные лидеры расценивают как безумие, всего лишь пробная поездка для Путина.
Путин не находится «в другом мире», как полагает Меркель, напротив, Путин прекрасно видит динамики мира, в котором он живет, и он лучше Обамы и Меркель понимает коды нового миропорядка. Он знает, что ему ничто не угрожало, когда в 2008 году он начал войну с Грузией. Он знает, что ему было позволено лишить страну 20% территорий и превратить их в свой сателлит. Он знает, что ему не грозит расплата за то, что он де-факто является ответственным за массовые убийства, продолжающиеся три года в Сирии. Он знает, что его даже наградили за то, что он является спонсором этой резни, он стал важнейшим участником международных конференций и игроком, заявления которого вызывают наибольший интерес.
Путин видит, что его агрессивная экспансионистская политика отвечает поставленным целям. Он видит, что в условиях новой холодной войны динамики старой холодной войны больше не действуют. Он видит, что перед ним циничная Европа и жаждущая замкнутости Америка. Он видит европейские государства, соревнующиеся друг с другом за возможность притянуть в качестве инвестиций грязные, но потрясающие своими объемами капиталы российских олигархов. Он видит, что благодаря соглашениям в энергетике он сможет приблизить к своей оси самую сильную страну Европы — Германию. Вместе с тем он видит, что в Белом доме задержался президент, которого можно назвать самым никудышным за всю историю Америки.
Путин не боится. Ведь нет ни одной силы воли, которая могла бы его напугать. Он знает, что единственное, с чем он столкнется при нарушении принципов международного права, — это несколько скудных осуждающих посылов. Он видит, что Америка и Европа любят витиевато и изящно поразмышлять над правами человека, абсолютно не придавая значения данным понятиям. Он знает, что выстраивающиеся в ряд для отмывания грязных денег российских олигархов европейские государства и забывающая о своих красных чертах Америка не представляют для него угрозы.
Объяснить поведение Путина сумасшествием невозможно, ведь он действует в границах первоклассной рациональности. Путин — тиран, и как любой тиран он продолжает вести свой курс, расплачиваясь за свои действия лишь скупой критикой в свой адрес.
Изречение российского императора Александра III, «У России есть только два союзника: армия и флот», — вновь становится девизом России. Есть Россия, которая за последние годы много инвестировала в военную сферу, повысила военные расходы на 40%, провела модернизацию вооруженных сил, а в идеологической области переняла имперское видение. И есть Запад, который надеется на то, что Путин не будет использовать эту военную силу злонамеренно. При этом то, что надежда — не является стратегией, подтверждается с каждым новым ходом Путина. Интересная сторона вопроса состоит в том, что, помимо военного потенциала и силы, в холодной войне России (которая слишком подчеркивает свою нынешнюю силу) и Запада (который слишком преуменьшает свою текущую силу) определяющей становится воля и смелость. И, в отличие от других, Путин демонстрирует эту волю.
С помощью крымской оккупации Путин, с одной стороны, дает посыл бывшим советским странам, с другой — угрожает внутрироссийской оппозиции. Естественно, он не желает того, чтобы успех протестующих на Украине стал источником вдохновения для других стран и, конечно, оппозиции в его собственной стране.
Если Путин не столкнется с какой-либо серьезной реакцией в отношении оккупации Крыма, это будет не последним его безрассудством. На очереди — прибалтийские государства, а также новые союзы на Ближнем Востоке. Самой громкой была реакция Прибалтики (Литва и Латвия спонтанно призвали НАТО срочно провести консультации), и это не случайно. Они знают, что с ними может произойти дальше.
Экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, который пережил российскую интервенцию в 2008 году, сказал о крымской оккупации: «Дежавю». При таком развитии событий в ситуации нового кризиса мы опять обратимся к этому слову, приводя в качестве примера уже крымские события.
Когда в 1938 году Гитлер оккупировал часть Чехословакии и присоединил ее к территории Германии, добро на это на Мюнхенской конференции дал покорившийся Запад. Всем нам известно, как дальше развивалась история. Иногда избегание конфликта влечет за собой гораздо более крупные и разрушительные конфликты. Американская политика «по возможности и нашим, и вашим» образца правления Обамы, увы, не способствует обеспечению глобальной безопасности. Напротив, мир движется в сторону еще большей угрозы и конфликтогенности.
Путин ведет себя так вовсе не потому, что он безумен или утратил связи с реальностью. Он действует так потому, что он, напротив, самый рациональный игрок, который во всех возникающих кризисах наилучшим образом анализирует реалии. И сожалеть ему не о чем.