Президент Литвы Даля Грибаускайте сказала, что Россия, начавшая военные действия в Крыму, даже не думает об отступлении и сохранении своего достоинства. «Кое-кто говорил, что сейчас нельзя сильно давить на Россию – чтобы дать ей возможность сохранить лицо и оставить «стратегию отступления». Европе нужно сохранить свое лицо, а не России, которая этого делать не собирается. Лица у России давно уже нет – есть лишь лицо Путина», – сказала Грибаускайте в интервью на телепередаче «Право знать» LRT.
Президент также сказала, что союзники Литвы в случае опасности готовы реагировать не только с помощью 6 дополнительных истребителей в Зокняй, но и с помощью кораблей на Балтике.
– Президент, 6 марта на внеочередной встрече глав Европы Вы сказали, что поведение России представляет угрозу для всей Европы, что мы должны искать решения, чтобы обеспечить безопасность и не допустить, чтобы карту Европы перечертили заново, чего добивается Россия. Какие решения Вы сами видите?
– Во-первых, конечно, нам повезло исторически, когда мы 10 лет назад стали членами НАТО и ЕС. И это, конечно, большое подспорье и помощь. Но сейчас мы на самом деле говорим о самой Европе, поскольку видим феномен, появившийся, когда одна страна абсолютно попрала все возможные международные обязательства (…).
Мы видим страну, которая ни на что не обращает внимание, лжет, открыто вводит армию без опознавательных знаков, а это серьезные международные нарушения. Мы видим страну, которая начала вести себя, как нацистская Германия или Сталин в 1938–1940 гг. Болезненные постимперские амбиции сейчас демонстрируются всем странам Европы и мира. И конечно, мир должен реагировать. И очень хорошо, что пришло довольно единое осуждение из всех точек мира: осудили не только Европа, США, но и Китай, который всегда был дружественным по отношению к режиму Путина.
Итак, мы видим, что все страны оценивают однозначно: это жестокий факт агрессии, нарушающий все международные обязательства и нормы. Но что дальше? Надо ли останавливать эту жестокость? Конечно, надо. Мы должны не только говорить, что это некрасиво, но и пытаться показать, что страны и мир не могут в 21 в. быть терпимыми к такой жестокости. То, что происходит на Украине, особенно в Крыму, показало, что реакция и международные инструменты слишком цивилизованы. Тут я не могу сказать, что они должны быть другими, но мы имеем дело с другой цивилизацией или представлением о цивилизации. Если Запад в 21 в., то теперешнее поведение [России] я бы отнесла к середине прошлого столетия.
Столкновение на самом деле очень болезненное, пострадают все. Я имею в виду, что не только Украина. Европа, США – все, поскольку скорее всего придется предпринимать определенные санкции. Не только дипломатические и политические – быть может, потом и экономические. И, конечно, в такой ситуации страдают все. Я очень надеюсь, что эта холодная война, которая возвращается в международные отношения самой Россией, все же не достигнет самой жаркой и наихудшей точки, но для этого нужно предпринять меры. Это делает Литва, Европа, страны НАТО, именно поэтому Литва вместе с Польшей консультировалась как со странами НАТО, так и с США напрямую, мы получили дополнительные меры, необходимые для обеспечения нашей безопасности, поскольку мы говорим не только о Крыме, но и об Украине. Мы говорим обо всем европейском регионе и отношениях с так называемыми странами бывшего Варшавского пакта или советскими республиками.
Постимперские амбиции такие, что даже нам угрожают, Польше угрожают. В конце февраля прошли необъявленные учения – это международное нарушение. (…) Это открытая демонстрация агрессии и угрозы странам Евросоюза в Балтийском регионе. Я бы хотела, что бы вы ясно поняли, что путинская Россия становится примером агрессии и одна демонстрирует всем свою силу.
На Совете ООН все осудили Россию. Ее пропаганду объявлял лишь ее посол. Мы видим, что страна стала заложницей амбиций одного человека, быть может болезненных амбиций. Когда слышишь, как президент другой страны обвиняет Польшу и Литву в том, что они, к примеру, готовили бойцов, такое комментировать невозможно. (…)
– Но если Россия является заложницей больной личности, тем более неприятно, ведь ситуация по сути напоминает 1938 год, когда Германия, спасая немецкоговорящий край в Чехословакии, захватила, проверив, таким образом, реакцию запада на захват Польши. И нынешнему Кремлю, к примеру, Куршская коса может показаться неудобно удаленной от Литвы. Русскоязычных граждан там около 1%. Может ли Литва быть уверена, что Москва не захочет приехать их спасать из Калининграда на гуманитарных грузовиках?
– Как я упоминала в самом начале, нам повезло – мы уже 10 лет являемся членами НАТО, мы видели реакцию через 2 дня. После беседы у нас появились дополнительные истребители, их сейчас 10 вместо 4. То же самое происходит и на территории Польши. Если будет необходимость, их будет и больше: если потребуются, будут и корабли в Балтийском море, которые будут нас охранять.
Конечно, оказывают иное влияние – через наших политиков, через СМИ, путем пропаганды, через определенные деньги и даже коррупцию, быть может, пытаются дестабилизировать положение в нашем регионе, в странах и т.д. Но это уже другие меры, это не военные, которые страна не может использовать против страны НАТО. (…) Мы знаем, что защищены 5 ст. НАТО, тут бояться нечего, самое главное – никогда не надо бояться агрессора, поскольку ему именно это и нужно. Каким бы ни было государство, его размер, мы должны знать, что во второй раз совершить историческую ошибку не сможем: мы должны оказать сопротивление и выстрелить, если кто-то попытается нас оккупировать.
– Госпожа президент, могли бы Вы сравнить реакцию США, которые послали 12 истребителей в Польшу и 6 в Литву и санкции ЕС — остановку переговоров о безвизовом режиме и торговом договоре. Адекватна ли такая реакция по отношению к ситуации в Крыму, когда от территории Украины буквально отрывают кусок?
– Как видите, все санкции, по крайней мере со стороны ЕС, в первую очередь — это инструменты, которые достаточно цивилизованы, корректны, это не военные инструменты. Это попытка говорить, продемонстрировать свое мнение, прекратить какие-то переговоры, к примеру, либерализация виз или договор о свободной торговле, и так далее, показывая, что Европа осуждает и не потерпит такие действия.
США, как основная страна НАТО, предприняла меры для безопасности по просьбе Литвы и Польши. (…) Украина, к сожалению — не страна НАТО, поэтому помочь ей напрямую военным способом намного сложнее, поэтому для начала и используют дипломатические меры. В четверг в Брюсселе говорили о том, что постепенно будем идти в сторону серьезных санкций.
ЕС и НАТО — разные организации, поэтому и реакция разная. (…)
Опуститься до уровня Путина, применять жестокую военную силу, не выполнять международные нормы, Запад не может и, быть может, это хорошо, иначе войн было бы не избежать. После Второй мировой войны были созданы инструменты и международные соглашения, чтобы избегать войн, это особенно чувствительно в Европе. Когда мы сейчас видим перечерчивание границ в Европе, то большая часть стран Запада этого просто-напросто не понимает. Второе, этому совершенно нет оправданий, это осуждается. Очень хорошо, что это единодушно делает весь мир. Это сигнал, что мир стал более единым против таких жестоких действий.
– Россия как правопреемница СССР нарушает Хельсинкские обязательства не пересматривать границы. ЕС говорит на это: мы останавливаем переговоры о торговом договоре. Кто помнит, когда была последняя встреча? Россия даже не выполняла обязательства, которые должна была выполнять, став членом ВТО. Что касается визового режима – тоже трудно припомнить, когда было последнее эффективное заседание по этому вопросу. На самом ли деле это санкции, или их представляют как санкции, констатируя то, что так или иначе не произошло.
– Мы, члены ЕС, говорили в Брюсселе. Восточные члены, которые были ближе [к России], лучше понимают, что происходит, видно, что некоторые страны, которые далеко от России, это понимают иначе, кроме того, быть может экономически больше зависимы, особенно в области энергетики. Это можно почувствовать. Реакция и оценка – очень разные. Трудно поверить, что в наше время можно не выполнять никакие международные соглашения. Не только международные, но и двусторонние, к примеру, между Россией и Украиной.
Кое-кто говорил, что нельзя сейчас оказывать на Россию слишком большое давление – чтобы дать ей возможность сохранить свое лицо и оставить ей «стратегию отступления». Я ясно сказала: Европе нужно сохранить свое лицо, а не России, которая не собирается этого делать. У нее давно нет лица – есть лишь лицо Путина. Европа еще до конца не понимает, что происходит, и до конца не понимает, что настало время самой Европе определиться и сохранить свое лицо.
– Вы уверены, когда говорите «не понимают»? Вы не согласны с мнением, что реакция стран Европы на действия России больше зависит от общих экономических дел? Польша и страны Балтии реагируют жестко. Германия или Великобритания мирятся, поскольку у них больше экономических интересов: у кого газопровод, у кого российские счета в Сити.
– Можно так подумать, но премьер Великобритании высказался ясно и твердо. Его позиция напомнила позицию США, он был в группе тех стран, которые требовали серьезных санкций. Германия также начала двигаться, поскольку как раз в тот момент происходили изменения в Крыму и, конечно, это вызов для каждого европейского правителя, для всех нынешний и будущих отношений с Россией. Это очевидно начинают понимать некоторые западные лидеры. Россия предоставляет им возможность лучше познать себя, уроки преподаются ежедневно.
– Позицию литовских властей также не назовешь единой. Вы тоже ранее говорили, что санкции пока не нужны. Это было до того, как Крым сказал «мы — российские». Глава МИД сказал, что нужны санкции. Спикер – что не Литве решать этот вопрос. Может ли Литва хотеть, чтобы ЕС говорил в унисон, если у нее нет единства.
– Я умаю, что отдельные политики должны и могут иметь разное мнение. Конституция предполагает обязанности в области внешней политики и обороны. Одна из таких обязанностей — обязанность президента защищать суверенность страны, саму страну, и осуществлять внешнюю политику вместе с правительством. Я эту обязанность выполняю.
Если есть угрозы, я их ясно называю. (…) Поскольку моя обязанность — предупреждать жителей Литвы об угрозах, заниматься превенцией. Я это и делаю, как на международном уровне, так и внутри Литвы.
Интервью публикуется в сокращении.