Своими действиями на Украине Владимир Путин открыл настоящий ящик Пандоры, грозящий долгосрочными последствиями — и не в меньшей степени России и Китаю. Российский лидер выступил сразу против двух ключевых идей мирового порядка, установленного после окончания Второй мировой войны и развенчания европейских империй: нерушимости границ государств, чей суверенитет находится под защитой ООН, и недопустимости отождествления государства с каким-либо одним этносом.
Мы видели множество примеров вмешательства одних стран в дела других государств, и не в последнюю очередь когда дело происходило в Ираке, а агрессором были США. Однако крымский случай уникален тем, что это открытое расширение границ крупного игрока на международной арене.
Конечно, до той поры, пока советский лидер Никита Хрущев, возможно никогда и не предполагавший того, что Украина может получить независимость, не передал полуостров Киеву, Крым был частью России и территорией, на которой жили преимущественно русские.
Однако Путин занял более широкую позицию защитника интересов русского населения в Украине в целом. Это очень опасный прецедент сразу по нескольким причинам. Во-первых, он предполагает, что приобретение областей в восточной и южной Украине рано или поздно станет целью дальнейшего расширения России, или же то, что Москва будет использовать эти регионы, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране, и без того ввергнутой в хаос.
Дальновидные украинцы, возможно, и предпочли бы отдать сейчас эти регионы Москве, однако как по ту, так и по другую сторону границы балом правит национализм, а не рационализм.
Более того, этот прецедент поднимает вопрос будущего русских меньшинств, проживающих в других районах, некогда входивших в Советскую империю. Особенно это касается прибалтийских стран и Казахстана, в котором русские составляют 25% от 17 миллионов всего населения в целом. Утверждение, что Путин стремится воссоздать Российскую империю царей и комиссаров прошлого, может казаться притянутым за уши, однако Россия остается страной, многократно более сильной, нежели ее соседи в «ближнем зарубежье». Более того, Сталин расчертил границы центральноазиатских государств так, чтобы они включали в себя территории, густо населенные представителями соседних стран, и прибегал как к депортации этнических групп, так и к заселению их территорий русскими, чтобы ослабить националистические, направленные против русских настроения.
В долгосрочной перспективе амбиции России обречены на неудачу из-за демографии: российское население сокращается, в то время как число казахов, узбеков и им подобных продолжает расти. Но Путин тем временем дал миру понять, что он может и будет использовать этнических русских в качестве политического рычага.
Но политика, выстраиваемая по признаку этнической принадлежности, это обоюдоострый меч. Пусть Путин и сумел в основной массе подавить чеченских сепаратистов, чеченское население республики, представляющее в ней большинство, только и ждет возможности сбросить с себя российское иго. То же самое касается и Дагестана.
Распад старых империй на драчливые государства с ярко выраженным этническим большинством — не самый желанный сценарий, однако это естественный результат нарушения статус-кво, что и продемонстрировал Путин, — пусть даже такое развитие событий и было вызвано страхом Москвы потерять Украину, вставшую на позицию сближения с Европейским союзом.
Все это должно стать уроком для Китая. Молчаливое согласие, с которым Пекин отреагировал на действия России, противоречит принципу невмешательства в политику других государств, которому Китай так долго хранил верность. На данный момент Пекин видит плюсы в том, что ситуация обернулась минусами для Запада.
Однако действия Путина поднимают перед Китаем два принципиальных вопроса. Во-первых, пойдет ли Пекин по пути защитника этнических китайцев во всем мире — и особенно в государствах Юго-Восточной Азии, в которых проживает значительное число ханьцев? И если так, то увеличит ли это влияние КНР в регионе или же просто настроит против Пекина 500 миллионов соседей — малайцев, вьетнамцев и так далее?
Вся эта история с пропажей самолета «Малайзийских авиалиний» заставила людей говорить о том, что Китай должен возглавить поиск воздушного судна, потому что большинство пассажиров были гражданами КНР или же этническими китайцами, проживающими в Малайзии. Если судить по материковым СМИ, то китайцы часто предполагают, что принадлежность к китайскому этносу должна означать верность «Родине», то есть Пекину. Оскорбления, обрушившиеся на бывшего посла США в Китае Гэри Лока (его назвали «бананом» — желтым снаружи, но белым внутри), показывают, насколько подобные настроения сильны в КНР. Учитывая страх и презрение, которые столь многие русские и китайцы испытывают по отношению к своим согражданам-мусульманам, религия становится еще одним препятствием.
Огромный, по сравнению с южными соседями, размер Китая дает ему громадные возможности по давлению на пограничные страны. Однако, как и в России, демография, когда-то способствовавшая росту и расширению страны, сегодня работает на ее соседей.
Точно таким же образом, если Китай примет решение сделать упор на этнос как основную составляющую своей самоидентификации и внешней политики, то ему никогда не удастся разрешить вопрос Тибета и Синьцзяна, где проживают проблемные меньшинства. В действительности Китаю, хотя бы ради начала, стоило бы прекратить относиться к своему некитайскому населению как к отсталым племенам (и это в лучшем случае).
Наоборот, Пекину стоит напомнить о том, что в течение пяти веков, примерно с 750 года, Центральная Азия, протянувшаяся от северо-восточного Ирана и северного Афганистана до границ Ганьсу на востоке и Казахстана на севере, была научным и интеллектуальным центром мира. Труды на арабском, персидском и тюркском языках, написанные жителями Мерва, Бухары, Самарканда и Кашгара, которые впитали в себя знания из греческих, персидских, индийских и других источников, перевернули наши представления об астрономии, математике, медицине и других областях научного знания.
Если Синьцзян действительно является сейчас частью Китая, то именно об этом следует рассказывать ученикам в школах и не университетах, а не останавливаться на какой-нибудь версии, в которой все вертится вокруг китайцев и которая рассматривает тюрков в качестве варваров, как это делается в России.
Автор — журналист и обозреватель, проживающий в Гонконге.