В Европейском суде по правам человека состоялось рассмотрение двух жалоб против России, которые подали польские граждане по катынскому делу. В Страсбург приехали польские адвокаты и родственники офицеров, убитых в 1940 году НКВД. «Настроение у нас боевое, это дело должно завершиться нашей победой», — говорил перед тем, как войти в зал заседаний, Ришард Адамчик (Ryszard Adamczyk), приехавший в суд вместе со своей сестрой Кристиной Кшишковяк (Krystyna Krzyszkowiak). Их отец, Михаил Адамчик, комендант полицейского поста в Сарнаках, был в заключении в Осташковском лагере и покоится в Медном.
«Катынь для поляков – это кровоточащая рана. Она болезненна и для некоторых россиян. С нами адвокат Анна Ставицкая, которая представляла интересы родственников жертв НКВД в московских судах», — говорил в суде один из составителей жалобы Ирениуш Каминьский (Ireneusz Kamiński) из Польской академии наук.
Он обратил внимание, что использование представителями российских властей в письме к суду определения «катынские события» вместо «катынское преступление» было оскорбительным. Хотя россияне не признают сейчас катынское преступление военным, советские власти считали польских офицеров военнопленными, такой статус полякам гарантировали Гаагская и Женевская конвенции.
Польский юрист также напомнил, что в ходе Нюрнбергского процесса против руководителей Рейха представитель СССР прокурор Роман Руденко назвал убийство офицеров в Катыни «преступным деянием», «зверским преступлением», хотя и возлагал вину за него на немцев. «Катынское преступление является военным, и на него не распространяется срок давности», — подчеркивали польские юристы. Помимо Ирениуша Каминьского в зале присутствовали адвокаты Бартоломей Соханьский (Bartłomiej Sochański), Роман Новосельский (Roman Nowosielski) и Юзеф Шевчик (Józef Szewczyk).
Заместитель министра юстиции России Георгий Матюшкин говорил, однако, о «катынских событиях». Он убеждал также, что Россия не обязана их расследовать, поскольку речь идет о 1940 годе, а тогда еще не существовало Европейской конвенции о защите прав человека (она была принята в 1950 году), на основании которой выносит свои вердикты Страсбургский суд.
Также он убеждал, что суд вообще не может заниматься делом 1940 года, так как Россия ратифицировала эту конвенцию лишь в 1998 году. Он заявил, что нет доказательств того, что польские офицеры были убиты, и, следовательно, их нужно считать лицами «пропавшими без вести».
После заседания Rzeczpospolita задала Георгию Матюшкину вопрос, почему он говорил о «катынских событиях». «Это объективное определение, — заявил представитель России. – А Дума признала Катынь сталинским преступлением». Он отказался от дальнейших комментариев, сказав, что выскажется только после вынесения вердикта.
МИД: преступление без срока давности
«На катынское преступление, поскольку оно является военным, срок давности не распространяется», — заявили и представители польского МИД (правительство как т.н. третья сторона присоединилось к жалобе против России).
Как говорили полномочный представитель польского правительства в Страсбургском суде Якуб Волонсевич (Jakub Wołąsiewicz) и представитель МИД Александра Менжиковска (Aleksandra Mężykowska), такая квалификация преступления была принята и Институтом национальной памяти (IPN), ведущим польское катынское следствие с ноября 2004 года, который указал на то, что советская Россия нарушила распространявшиеся на нее в 1940 году законы и обычаи ведения войны.
Ирениуш Каминьский, в свою очередь, указал на то, что особенного осуждения заслуживают те военные преступления, которые, как убийство польских офицеров или преступления Холокоста, были осуществлены по поручению высших государственных властей (соответственно, советских и немецких).
«Я удовлетворен слушаниями. Мы представили сильные аргументы», — сказал Rzeczpospolita приехавший в Старсбург замминистра иностранных дел Мачей Шпунар (Maciej Szpunar).
Россияне продолжают обвинять немцев
Эффект того, что добросовестное расследование катынского преступления проведено не было, заметен в российском обществе. Присутствующие на заседании услышали, что из проведенного в 2010 году в России опроса следует, что только 19 процентов граждан знает, кто виновен в этом преступлении, 28 процентов приписало его немцам, а 53 не имело понятия, кто несет за него ответственность.
Российская сторона также не передала ни полякам, ни суду решения о прекращении длившегося 14 лет (1990-2004) следствия по катынскому делу. «Для этого разбирательства это не ключевой документ. У нас есть право засекретить его из соображений безопасности государства», — объявил представитель России.
«Я шокирована высказываниями российского представителя. Я не думала, что он будет говорить о «катынских событиях» и заявит, что наши отцы «пропали без вести», — сказал Витомила Волк-Езерска (Witomiła Wołk-Jezierska). Она напомнила, что еще в 1998 году получила из Москвы письменное подтверждение, что ее отец поручик Винцент Волк мертв. Это письмо ей направила российская военная прокуратура.
«Российская позиция порой кажется просто гротескной. Ведь то, что произошло в Катыни, известно. Но то, что впервые со времен Нюрнберга Россию в связи с катынским преступлением удалось призвать к ответу перед международным судом, это большой успех», — сказал после заседания Бартоломей Соханьский.
«Как гражданке России мне стыдно за то, что я услышала. Необходимо признать вину и ошибки», — заявила Анна Ставицкая.
Суд вынесет свой вердикт в течение нескольких месяцев.
(«Rzeczpospolita«, Польша)
07/10/2011