Народный танец своим ярким красочным языком, не требующим перевода, способен поведать нам о самом сокровенном и самобытном, что составляет сущность национального характера. Танцевальная культура чеченского народа многообразна и восходит к глубокой древности. В пластике чеченского танца можно прочитать историю его культурных и нравственных традиций, хореографии.
Когда чеченцев реабилитировали, наш народ вернулся на свою историческую родину без права претендовать на свое имущество и жилье… Мы отказывались ото всего, лишь бы нам дали вернуться домой. В то время законодателями танцевальной культуры были грузинские хореографы, которые «подобрали», в основном, всю нашу музыкально-танцевальную культуру, потому что наш народ был выслан без права на возвращение и без права на родину: нас рассеяли по Казахстану и Средней Азии.
Грузинам всегда нравились чеченские танцы, чеченские мелодии. Это объясняется еще и тем, что издревле знатные грузинские семьи отдавали своих детей до совершеннолетия в горные чеченские семьи на воспитание, чтобы их воспитали настоящими мужчинами. А когда ребенок получает воспитание, до сознательного возраста он впитывает язык, культуру, нравы, темперамент, обычаи. Многие представители грузинского народа воспитывались на чеченской основе, это тоже сказалось на том, что грузины любят нашу культуру — и танцевальную, и певческую, и музыкальную. Но когда нас лишили родины, они все подобрали, потому что элементарно граничат с нами. В советское время грузины были законодателями танцевальной, музыкальной, певческой культуры на Кавказе.
Когда чеченцы вернулись домой и начали возрождать свою культуру, то пошли по стопам грузин, то есть нашу же чеченскую культуру мы начали у них брать через грузинский темперамент, через грузинское видение, через грузинский менталитет — иными словами, наша же танцевальная культура вернулась к нам в грузинском преломлении… (как пример — Государственный ансамбль танца Сухашвили-Ромишвили в Грузии). То, что они обратили в свою сторону, мы вынуждены были возвращать не в чистом чеченском виде, поэтому необходимо было вернуться к истокам, к корням, к фольклору — именно к народной культуре нации.
Наши корни — и фольклорные, и ментальные, наша этика были затушеваны — и стояли во главе всех этих процессов: Халебский, Георгий Дзыба, многоуважаемый мной Отарий Шалвович Мунджишвили — мой педагог, Лев Мовзалевский и пр., и пр. Они возрождали нашу культуру, не будучи чеченцами. И, естественно, они не могли этого сделать на чеченских корнях, на нашем фольклоре, на наших истоках. Они начали подражать грузинам, кабардинцам, адыгейцам, дагестанцам. И это несмотря на то, что у нас у самих богатейшие танцевальные традиции. Вот на этом и базировалась тогда наша культура. И вот что мы имеем: многие детские коллективы, именно чеченские, когда выходят на сцену, стараются «взять» зрителя, как говорится, «на арапа»: криком, выпучиванием глаз, бессмысленными возгласами, насыщенными «асса!», «оппа!», «орстох!» и всем остальным, даже — во многих случаях — не зная значения этих слов. Каждый выкрик, каждый возглас означает что-то, имеет смысловое значение в танцах. «Орс-вай» – означает «мы», «орс-тох» – кульминация танца. Эти возгласы имеют некое сакральное значение, они идут изнутри: человек как бы «выкликивал» себя в момент кульминации, в момент экстаза в танце, он себя поддерживал. Когда мужчина становится на пальцы – это вершина всей хореографии, и это он всегда делал, когда продвигался к своей партнерше и когда в танце выражал к ней свое чистое отношение, свое уважение, как орел, парил над своей девушкой, вверх подымал руки, становился на пальцы (девушка — лебедь, а юноша — орел).
В культуре нашего народа танец исторически играет весьма важную роль. Впрочем, как и у многих народов. Но не каждый народ может похвастать тем, что его танцевальная культура возведена на столь высокий уровень.
У чеченцев танец был всегда и везде повсеместен и уместен. И, как свидетельствуют историки, даже в самых экстремальных ситуациях, перед лицом смерти, чеченские воины просили дать им возможность станцевать, поскольку танец вводил их в состояние экстаза настолько, что после этого им было легче принять смерть. Ведь танец был не просто развлечением, но и способом выброса энергии.
Чеченский танец имеет свою мифологию, свои традиции, нарушать которые не позволялось никому.
Основной рисунок чеченского танца – некий слепок с чеченских ритуально-религиозных танцев «зикр», с первого, древнего вида хореографии, когда мы были язычниками и поклонялись богам солнца, земли, огня. Чеченский зикр – одна из древнейших фольклорных культур.
Однако в этом направлении еще ни один хореограф серьезно не работал. Видимо, потому, что это деликатная тема и есть опасность элементарно навредить, не так понять глубинные пласты нашей ментальности…
Есть еще мужская джигитовка, которая является отдельным направлением в чеченской хореографии. Однако главное место в ней занимает, конечно же, чеченский парный свадебный танец.
У нашего народа – и это уникально – свадебный обряд ассоциируется именно с исполнением самого свадебного танца, а не с застольем. Свадьба – это целый пласт чеченской культуры, целый институт традиций и обычаев народа, его этики, нравственности, умения адаптироваться в обществе и быть в нем равным со всеми. Человек, пришедший на свадьбу, не имел права не уметь танцевать, иначе его считали некультурным и даже неполноценным. И в жизни человек это больно ощущал. Вот почему в чеченских семьях существовала традиция учить танцевать ребенка еще до того, как он начнет говорить, прививая тем самым любовь к танцу.
У нас, чеченцев, практически любое мероприятие заканчивается традиционной лезгинкой. Но о традициях как раз многие и не знают. К примеру, в порядке вещей, когда в круг выходят одновременно несколько пар. А ведь это недопустимо, более того – оскорбительно. В древние времена такие нарушения порой заканчивались кровопролитием.
Есть версия, и она оправданна, что парный танец – это своеобразная информация, некий тайный, уже – увы – не доступный нам, язык движений.
Раньше считалось, что, выходя в круг, танцующие берут на себя определенную ответственность за красивое исполнение танца. Именно своим умением они пропагандировали танцевальную культуру, а все присутствующие оценивали это умение. При этом мужская и женская половины находились порознь. Право покидать круг всегда оставалось за девушкой, причем она могла это делать беспрепятственно и в любое время. А сейчас мы зачастую видим, как девушкам не дают покинуть круг и могут даже указать пальцем, с кем хотят танцевать. Раньше такой человек мог стать даже изгоем. Необходимо возрождать чеченскую культуру, неотъемлемой частью которой является народный танец.
Несмотря на то, что чеченский классический народный танец имеет общие черты с танцами других народов Кавказа, есть ряд особенностей, характерных только для него. Прежде всего — это более экспрессивная манера исполнения танца. Но при этом экспрессия, темперамент должны быть внутренними, сами же танцевальные движения – сдержанными и благородными. Откровенное внешнее выражение внутреннего состояния, чувств во время танца считалось у чеченцев недопустимым.
Еще одной отличительной чертой чеченского народного танца является абсолютная разница между мужским и женским исполнением, как и в темпераменте и пластике. У большинства же народов Кавказа мужской танец мало чем отличается от женского.
Женский танец в чеченской хореографии завораживает зрителя не сложностью танцевальной лексики, а изяществом – словно белая лебедь, плывет девушка, очаровательны и грациозны движения ее нежных рук, полон внутренней красоты изгиб ее корпуса и головы. Изящные линии рук, вместе сплавным скольжением танцовщицы по кругу, создают образ летящей птицы. Пластический рисунок рук вообще играет важную роль в женском танце чеченцев, является основным средством выражения души, характера, образа и содержания танца. Ничего лишнего в движениях девушки быть не может. Голова приподнята, при этом глаза – слегка опущены. Она не должна была поднимать их выше газырей и опускать ниже пояса, где висел кинжал. Разрешалось смотреть себе под ноги.
В кульминации танца, когда танцующие приближались, юноша демонстрировал свою силу и ловкость, вставая на пальцы. Это считалось высшим выражением уважения к девушке.
При этом он мог в 2-3-х словах признаться в своих чувствах, но девушка никогда не отвечала ему словами. Если она продолжала танцевать, то считалось, что ей нравится его предложение и она согласна на дальнейшие отношения. Если же ей были безразличны его чувства, девушка заканчивала танцевать и, мило улыбнувшись и поклонившись, или слегка поаплодировав в знак благодарности, покидала круг. Все это делалось тактично, красиво, чтобы никто из окружающих ничего не заметил.
Пластика чеченского мужского танца определяется, прежде всего, характером чеченской ментальности, культурой этикета. В мужском танце проявляется активное начало (юноша приглашает девушку), уважение к женщине (девушка завершает танец), уважительное отношение к окружающим. Мужчина не должен открыто выражать свои эмоции в танце, движения его могут быть экспрессивными, но экспрессия должна читаться не на его лице, а в подчеркнутом благородстве движений, строгой пластике, не допускающей излишней раскованности. При этом, в отличие от женского, чеченский мужской танец отличается большим разнообразием движений, сложностью и большим диапазоном ритма.
В танце юноша имел возможность своей статью, своим выходом или подступом выразить уважение к партнерше, очаровать ее, сделать так, чтобы понравиться окружающим и утвердиться в обществе как человек, умеющий красиво танцевать. В прежние времена это высоко ценилось. Кроме того, своей красивой манерой танца юноша мог завоевать сердце девушки.
При этом он не имел права лично приглашать ее – это делали старшие (тамады) с обеих сторон. Они выводили танцующих в круг и следили за тем, чтобы очередность их не нарушалась. Пропустить же свою очередь считалось позором, и такой человек мог навсегда потерять свой авторитет. Порядок очередности мог быть нарушен только в том случае, если во время свадьбы появлялся гость, приглашенный на праздник издалека. Ему, в знак уважения и в порядке исключения, разрешалось танцевать вне очереди.
В чеченском мужском танце есть два направления: «Сай болар», «Бух1и болар». «Бух1и болар» – тяжелый, приземистый, жесткий танец, так, чтобы земля содрогалась. «Сай болар» – юноша легко парит, слегка касаясь земли. А руки — это подражание крыльям орла… А почему он их подымает вверх — потому что мы горная нация.
Большое изобилие танцевальных па в чеченском танце определяется еще и огромным количеством танцевальных мелодий.
Чеченцы всегда придавали музыке исключительно важное значение. С помощью музыки объяснялись в любви, раскрывали самые сокровенные тайны души, выражали ненависть, лечили больных, вспоминали прошлое, задумывались о будущем.
Поэтому в Чечне всегда почтительно относились к музыкантам и очень бережно к музыкальным инструментам, а без приглашения знаменитых танцоров не начинались ни одна чеченская свадьба, ни одно веселье. В прежние времена устраивались и специальные состязания танцоров, к их искусству предъявлялись очень высокие требования.
Помимо свадеб, чеченцы широко практиковали танцы на синкъерам. Синкъерам – это вечеринка, которую обычно устраивали в честь гостя, чтобы подчеркнуть уважение к нему и показать, насколько чтятся обычаи. Тамада объявлял о начале вечеринки, и он же завершал ее. Проводилась она обычно в помещении, и потому исполнение танца носило более камерный характер. Здесь позволялось танцевать и шуточные танцы, и пародировать других, чтобы развеселить публику и создать тем самым непринужденную обстановку. На таких собраниях исполнялись девичьи песни и шуточные куплеты. Женская половина могла подтрунивать над мужской, и наоборот. Причем все это делалось в деликатной форме, без признаков грубости и тем более пошлости. Если вдруг кто-то позволял себе выйти за рамки этики, тамада выдворял нарушителя с вечеринки, чему последний, кстати, беспрекословно подчинялся. На вечеринке юноши и девушки сидели друг против друга, публично заводя знакомства и выражая свои чувства. Но, естественно, в рамках дозволенного. Это очень красивый обряд, являющийся неотъемлемой частью нашей культуры. В 30-х годах 20-го столетия в мировой танцевальной культуре зародилось ансамблевое исполнение народного танца и уже в те времена появились исполнительские коллективы и в Чечне.
Это оказало, в общем, благотворное влияние на характер чеченского народного танца. Народный танец получил новое сценическое воплощение, обрел возможность дальнейшего пластического развития и технического совершенствования. Возрос всеобщий интерес к чеченской хореографии, как на Кавказе, так и далеко за его пределами.
Чеченский танец явился основным источником кавказской «лезгинки».
Сегодня вряд ли найдется какой-нибудь из кавказских народов, который не использовал бы в своем народном танце чеченскую национальную мелодию и ряд наиболее характерных элементов чеченского рисунка.
Чеченский народный танец до сих пор оказывает значительное влияние на развитие и совершенствование хореографии народов Кавказа.
www.nana-journal.ru
18.10.11.