ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ В РАЙОНЕ 15-го ГОРОДКА
Город Грозный в первой половине августа 1996 г. напоминал слоеный пирог, где кварталы, блок-посты и отдельные дома, удерживаемые федеральными войсками, чередовались с территориями, занятыми отрядами сторонников Чеченской Республики Ичкерия. Большинство окруженных подразделений и групп военнослужащих федеральных войск оказались в тяжелейшем положении.
В районе республиканской больницы на ул.Ленина, на территории, называемой «15-й городок», базировались воинские части российских федеральных сил. С началом боев в Грозном эта территория оставалась в руках федеральных сил, и сюда сумели отступить группы военнослужащих из других районов города.
По показаниям свидетелей, военнослужащие 11, 12 и 17 августа проводили в прилегающих к «15-му городку» районах одноэтажной застройки (улицы Избербашская, Калинина, Куйбышева, Лазо, Матросова, Одесская, Украинская, Щорса) «зачистки», в ходе которых захватывали и доставляли в расположение воинской части гражданских лиц, проживающих в этих районах. За их освобождение от родственников захваченных людей требовали либо привезти тела убитых российских военных, либо обеспечить подвоз продовольствия к блокированным российским блок-постам. Переговоры с отрядами вооруженных сил ЧРИ о выполнении этих требований были вынуждены вести родственники заложников. Представителями ПЦ «Мемориал» был опрошен ряд свидетелей и пострадавших от этих «зачисток
ЗАХВАТ 9-й ГОРОДСКОЙ БОЛЬНИЦЫ
ГРОЗНЫЙ, АВГУСТ 1996г.
В начале августа в ходе боев в Грозном одна из окруженных групп российских военнослужащих закрепилась в нескольких жилых зданиях по Моздокской улице, вблизи 9-й городской больницы. Примерно в шестистах метрах от этого места на территории бывшей автошколы ДОСААФ располагались подразделения федеральных сил, к которым, по-видимому, и принадлежали бойцы окруженной группы.
Контролировавшие большую часть прилегающих к больнице городских кварталов бойцы чеченских отрядов непосредственно на территории больницы не находились.
В 9-й городской больнице в это время находилось около 300 больных и раненых жителей Грозного (из них треть — лежачие) и кроме того примерно 100 человек ухаживающих за ними родственников и 90 человек медперсонала (к моменту занятия здания больницы военнослужащими там осталось около 30 человек медперсонала). В числе этих людей было около двадцати детей. Кроме того, как сообщил заместитель главного врача больницы ТЕМБУЛАТОВ МОВСАР, в больницу в первые дни боев доставляли раненых чеченских бойцов, которым врачи оказывали медицинскую помощь и, переодев в гражданское платье, размещали среди других больных.
Непосредственно здание больницы не обстреливалось, но поскольку в городе происходили тяжелые бои, начиная с 8-9 августа врачи в целях безопасности начали постепенно перемещать больных в подвал больницы.
9 августа российские солдаты вошли в больницу.
ХУНАРИКОВ УМАР, хирург 9-й городской больницы рассказал:
«Девятого числа утром какая-то группа [военнослужащих] заскочила в больницу и начала вести огонь из здания. Через некоторое время они ушли. У нас была строгая договоренность с боевиками, что на территорию больницы как та, так и другая сторона не будут заходить и не будут вмешиваться в работу больницы. Командир чечеснких бойцов, базировавшихся рядом с больницей, дал нам слово, и они на территорию больницы не заходили.
Десятого числа на территорию больницы зашла более солидная группа российских военных. Возглавлял эту группу какой-то комбат майор ВЛАДИМИР. Пришли, требовали выдать чеченских бойцов. Девушек — медсестер наших — ставили к стенке».
ТЕМБУЛАТОВ МОВСАР:
«Российские военнослужащие мотивировали свои действия тем, что по ним из больницы якобы стреляли. Обыскали всю больницу вплоть до чердака, ничего не нашли. Потом подвал обыскали. Причем как спускались: впереди ставят меня или кого-то еще из врачей как прикрытие какое-то, сзади автоматчик».
По-видимому, в составе этой группы военнослужащих из 20-30 человек были как солдаты срочной службы, так и люди по возрасту более старшие. Медперсонал больницы называет таких людей «контрактниками». Возможно, среди занявших больницу военнослужащих были сотрудники какого-то спецподразделения МВД.
Из рассказа медсестры травматологического отделения СУЛЕЙМАНОВОЙ ЗУЛИ:
«Когда федералы зашли, мы с ТОИТОЙ стояли в коридоре и орали: «Ребята, мы сюда никого не пускаем. Уходите, у нас много тяжелораненых. Если вы зайдете, то боевики могут по нам бить, потому что вы будете отстреливаться».
Меня и медсестру ТОИТУ под автоматами поставили к стенке. Требовали выдать боевиков. Видите ли, они нашли во дворе какое-то оружие. Я сказала им, что ничего тут удивительного нет — идут боевые действия и можно найти что угодно, но в больнице боевики не находятся. Я думаю, что теперь нечего скрывать — к нам действительно привозили двух тяжело раненных боевиков, но без оружия, и в больницу с оружием никто не входил. Утром боевики забрали у нас их трупы.
Один из командиров федералов — бурят АНДРЕЙ — сказал, что они не уйдут, пока не проверят все. Стали взламывать двери, спустились в подвал, нигде ничего подозрительного не нашли и сказали, что будут уходить».
Однако когда группа российских военнослужащих уже покинула здание, на территории больничного двора выстрелом был тяжело ранен в бедро командир группы — «комбат ВОЛОДЯ». Врачи и медсестра занесли его назад в больницу и оказали ему помощь.
Военнослужащие связались по рации со своим командованием и попросили подмогу. Однако, как позже сказали солдаты медперсоналу больницы, им ответили: «Помощи не будет — держитесь до последнего». По-видимому, в этот момент у бойцов отряда и возникла мысль обеспечить собственную безопасность, заняв оборону в здании больницы. Они, по словам медработников больницы, закрыли и даже заминировали входы и сказали: «Никто отсюда никуда не уходит». Открытым остался лишь путь через два окна во двор больницы — отсюда в здание заносили воду из резервуара и пищу из пищеблока. Этим же путем удалось бежать из здания больницы ряду людей.
На всех этажах военнослужащие расположили свои огневые точки.
ХУНАРИКОВ УМАР:
«В ночь с десятого на одиннадцатое, опасаясь, что чеченские могут атаковать находящихся в здании больницы российских военных, мы больных спустили в подвал. Он давно уже не использовался, там была грязь, сырость. Нам же было запрещено туда спускаться, так как если бы мы с этажей ушли, то им в случае атаки некем было бы прикрываться.
После этого наши два врача и медсестры пошли к боевикам и упросили их не стрелять по больнице. Боевики сказали, что ни одного выстрела вслед солдатам не сделают, если они соберутся и уйдут из больницы. Но то ли им был дан приказ не уходить, то ли они боялись уйти, но в эту ночь они не ушли».
БОКАЕВА ЛАРИСА, медсестра хирургического отделения:
«В подвале находились 210 тяжелых больных. Они у нас там гнили в прямом смысле из-за того, что федералы нам не давали оказывать медицинскую помощь. Многие в подвале умерли из-за этого. Они нам часто не разрешали спускаться в подвал и ходить за медикаментами — все зависело от их настроения. У нас в отделении лежали два трупа. Они уже начали разлагаться, но солдаты не позволяли нам их похоронить».
По словам медсестры Л.БОКАЕВОЙ, за время захвата больницы в подвале умерли 8 больных.
Заместитель главврача М.ТЕМБУЛАТОВ сообщил о 10 умерших; по его словам, затруднения с оказанием квалифицированной медицинской помощи в создавшихся условиях способствовали гибели этих людей. Однако он отрицал, что военнослужащие прямо препятствовали врачам оказывать медицинскую помощь — медикам разрешали спускаться к больным в подвал через два входа из больничного двора, и по особому разрешению позволяли подниматься на верхние этажи за лекарствами.
Медсестра КУРУЕВА рассказала, что военнослужащие в больнице «все сейфы сломали, наркотики забрали». М.ТЕМБУЛАТОВ же отрицал факт взлома сейфов, но сообщил, что «на верхних этажах все двери солдаты открыли, все медикаменты были перемешаны, все было разбросано». Кроме того, по словам медсестер, военнослужащие кололись имеющимся у них препаратом промедолом.
Днем 11 августа переговоры с окружившими больницу боевиками продолжались. Группа, захватившая больницу, регулярно выходила на связь по рации со своим командованием, и солдаты сказали медсестрам, что командование приказало им не покидать больницу. Из расположенных вокруг домов в здание больницы начали стягиваться группки российских военнослужащих. В итоге в больнице по разным оценкам собралось от 60 до 90 военнослужащих федеральных сил.
После ранения «комбата ВОЛОДИ» командование российскими военнослужащими, занявшими здание больницы, перешло к другим офицерам. По впечатлению М.ТЕМБУЛАТОВА, в больнице сосредоточились три отдельные группы военнослужащих с собственными командирами, однако всеми командовал человек по кличке «БОБ».
ХАЧУКАЕВ ХИЗИР, командир отряда ВС ЧРИ ЧРИ, блокировавшего больницу:
«Их командир сказал: «Если нас отпустите без единого выстрела, мы уйдем». Ну хорошо, мы дали им возможность уйти. Но они протянули время до вечера, а потом сказали, что им есть приказ не уходить. Они угрожали убивать больных, если мы будем открывать огонь, штурмовать будем».
По словам бойцов этого чеченского отряда, на переговорах военнослужащие федеральных сил угрожали, если не будут выполняться их условия, закидать гранатами подвал, где находились больные.
Следует отметить: военнослужащие федеральных сил, осуществившие захват больницы, осознавали, что их действия повторяют действия чеченских террористов, ранее дважды захватывавших больницы. Медсестры рассказывали представителям ПЦ «Мемориал», что угроза «повторить Буденновск» звучала многократно, а один из командиров даже сказал, что он повторяет «подвиг БАСАЕВА». М.ТЕМБУЛАТОВ рассказал, что между ним и командиром одной из зашедших в больницу групп военнослужащих, называемым сослуживцами «АЛИКОМ», произошел следующий диалог:
«АЛИК»: — Ты тут старший?
М.ТЕМБУЛАТОВ: — Я.
— Буденовск знаешь?
— Знаю.
— Ты у нас будешь живым щитом.
СУЛЕЙМАНОВА ЗУЛЯ:
«Была договоренность с обеих сторон — не стрелять. Через два дома находились российские раненые, солдаты пошли забрать их в больницу. ХИЗИР ХАЧУКАЕВ дал своего бойца ИБРАГИМА без оружия. Он должен был сопровождать российских солдат, чтобы стрельбы не было. Взяли меня и медсестру еще ЗАРЕМУ. Мы втроем с ИБРАГИМОМ были в качестве заложников. Мы все делали добровольно, лишь бы не тронули в больнице никого. Всех раненых собрали, и еще труп у них был. Только выходим — первым, естественно, выходил этот ИБРАГИМ, его ранит снайпер. И тут-то мы поняли, что между федералами — бардак. Чеченский снайпер не мог бить. В конце концов мы из этого дома вылезли через окно, обращенное в другую сторону.
В этом доме, куда мы зашли, находились срочники [т.е. солдаты, призванные на срочную службу]. Я не могла из-за стрельбы сразу выйти из дома и долго сидела с ними. Эти солдаты прямо плакали. Рассказали, что даже не знали, куда их везут: «Нас привезли в Чечню — тогда мы только поняли, где мы».
Во время такой эвакуации раненых поблизости разорвалась мина и российский военный прикрыл собой от возможных осколков одну из медсестер. Этот эпизод привел один из рассказчиков, отмечая, что «нельзя всех их описывать как подонков и сволочей».
Всего в больницу были доставлены четверо раненых российских военнослужащих.
ТЕМБУЛАТОВ МОВСАР:
«С первого момента появления федералов я предлагал разные варианты выхода из этого положения. Мы пытались свести противостоящих командиров между собой на переговоры. Мы первые сами предложили окружить российских военных «живым щитом» и вывести таким образом в их воинскую часть в автошколе ДОСААФ. Мы просили дать возможность выйти больным из больницы. Однако они не решали этот вопрос — говорили «надо обсудить этот вопрос, связаться с командованием…»
На второй день после захвата больницы к нам сам пришел молодой парень, назвавшийся «АЛИХАН». На нем была надета одежда с эмблемой Международного Комитета Красного Креста. Он сказал, что пришел в больницу по поручению Чеченского Комитета Красного Креста для того, чтобы вывести из больницы к зданию Международного Красного Креста всех ходячих больных. Правда позже мы узнали, что никакой Красный Крест его не уполномочивал, а действовал он на свой страх и риск. Этот АЛИХАН договорился по дороге к нам с чеченскими бойцами, что те стрелять не будут, когда люди будут идти по улицам. Мы обрадовались, что хоть какую-то часть людей можно вывести. Но командиры федералов, которые здесь были, отказались отпустить кого бы то ни было».
Мотивировка отказа была такова — люди, идущие колонной по улицам Грозного, будут подвергаться опасности. Врачам было сказано, что разрешение на выход людей из больницы может дать лишь командир полка, базировавшегося на территории автошколы ДОСААФ. Российские офицеры позволили М.ТЕМБУЛАТОВУ и АЛИХАНУ выйти из больницы с тем, чтобы лично поговорить с этим командиром полка, предварительно оповестив его по рации об этом визите.
ТЕМБУЛАТОВ МОВСАР:
«Мы побежали в воинскую часть. Подходим — кричим, чтобы в нас не стреляли. Нас там встретили солдаты и проводили к командиру этой части… Мы ему ситуацию всю объяснили, просили отпустить всех ходячих больных и ухаживающих. Он с нами торговался и в конце концов сказал: «Пятьдесят человек я разрешаю — только женщинам и детям». Кроме того разрешил сопровождать их двум медицинским работникам, но тоже женщинам.
АЛИХАН с собой увел женщин и детей. Количество может быть и больше — точно их не считали. Практически ушли все дети и желающие женщины. Дело в том, что многие женщины отказались уйти, они боялись, что женщин отпустят, а мужчин убьют».
Утром следующего дня — 12 августа — заведующая реанимацией услышала по радио, что больница якобы захвачена чечеснкими бойцами, которые взяли в заложники медперсонал и больных. Эта информация вскоре дошла до солдат и очень их встревожила — они опасались обстрела или бомбардировки со стороны федеральных войск.
Днем российскими силами, расположенными на территории бывшей школы ДОСААФ, была предпринята атака в сторону больницы. Однако чеченские бойцы, окружавшие больницу, эту атаку отбили и прямо у больницы сожгли два БТРа (один из них, стоящий перед центральным входом, представители ПЦ «Мемориал» видели 19 и 20 августа). Четверо из группы, прорывавшейся к больнице, оказались в плену у отряда ХАЧУКАЕВА.
Во время этого короткого боя из больницы велся огонь. По словам медсестер, российские военнослужащие затащили в здание «пулемет, и миномет, и пушку какую-то длинную низкую на колесах… Как начнут стрелять из пулемета, так всех наших оглушает». Впрочем, по свидетельству одного из членов отряда Х.ХАЧУКАЕВА, на огонь из больницы чеченские бойцы отвечали огнем. В результате этой перестрелки погибли два чеченских бойца и, по свидетельству медперсонала, появились раненые среди российских военнослужащих. В течение всего эпизода с захватом больницы лишь во время этого боя из здания больницы и по нему велся огонь.
Во время боя военнослужащие попытались заставить гражданских мужчин, находившихся в больнице, выйти на улицу, чтобы подобрать раненых из прорывающейся группы.
КУРУЕВА КИСА, медсестра операционного блока:
«Во время боя они вывели из подвала мужчин, и молодых, и пожилых, ухаживающих за больными и ранеными. Мы спрашиваем: «Куда вы их ведете?» Они нам сказали: «Нужно раненых наших подобрать на улице, скорее нужно». На это мы сказали — сами идите и вытаскивайте, мужики наши ни один не выйдет из больницы. Все женщины встали и не пустили. Они начали ругаться, угрожать стрелять. Мы говорим: «Стреляйте». И мужчин-врачей тоже из больницы вывести не дали».
После провала атаки военные, захватившие больницу, поняли, что подмоги больше не будет, и снова пошли на переговоры об условиях своего выхода из больницы в расположение более крупной группировки федеральных сил на территории бывшей школы ДОСААФ.
По словам Х.ХАЧУКАЕВА, именно он инициировал начало этих переговоров, велев пленному офицеру написать записку к военнослужащим, находившимся в больнице.
Из рассказа одного из членов отряда Х.ХАЧУКАЕВА:
«Мы пошли на переговоры только из-за того, чтобы освободить людей, больных. Женщин, стариков с болезнями печени, почек — там такие были. Много русскоязычных лежало в больнице… А они пошли на переговоры только из-за того, что в наших руках были их пленные — один из них старший лейтенант и рядовой состав. Только после этого они пошли на переговоры. Просто им дали возможность с оружием выйти, никто не требовал от них сложить оружие, ничего. Просто выйти с оружием, и если воевать, то уже в другом месте. Они не требовали — это мы сами предложили».
Перед больницей произошла встреча чеченского командира Х.ХАЧУКАЕВА с «АЛИКОМ» — одним из командиров засевших в больнице военнослужащих. Несколько медсестер и врачей, в том числе М.ТЕМБУЛАТОВ, окружали их в качестве гарантов безопасности во время переговоров. «АЛИК» согласился вывести федеральных военнослужащих из больницы на территорию автошколы ДОСААФ, однако требовал гарантий безопасности — обещаниям командира чеченского отряда он не доверял. М.ТЕМБУЛАТОВ повторил свое прежнее предложение — часть заложников добровольно окружат российских военнослужащих во время пути «живым щитом».
К трем-четырем часам дня 12 августа договоренность была достигнута.
ХАЧУКАЕВ ХИЗИР:
«Договорились, что они берут с собой заложников — больных, медперсонал — и выходят в свою часть. Пленных мы тоже обещали отдать. На переговорах они угрожали, если что, убивать заложников… А были они из МВД».
Обе стороны обещали в дальнейшем не занимать и не обстреливать больницу.
Военнослужащие федеральных войск потребовали для своего сопровождения 100 человек. Люди — персонал больницы, ходячие больные и их родственники — согласились на это. Кроме того, выходящую группу сопровождали 2 безоружных боевика. «Живой щит» окружал военных. Раненых и убитых военнослужащих также выносили из окружения.
Во время пути произошел неприятный инцидент. По словам М.ТЕМБУЛАТОВА, чеченцы освободили пленных лишь когда колонна уже вышла с территории больницы. Военнослужащие, идущие во главе колонны, восприняли это как нарушение договоренности.
Один из заложников МАЛЬСАГОВ ХАДИС так рассказал об этом происшествии:
«Как только все отошли от больницы, они ставят в шеренгу женщин и говорят, что будут их расстреливать, если пленных им не отдадут немедленно. К больнице побежала в слезах одна из врачей. Чеченские бойцы вскоре привели всех пленных.
Уже у самых ворот части они [военнослужащие] пытались с собой забрать заместителя главврача больницы, хирурга, так как в самой части, по их словам, есть только один фельдшер. Но женщины отбили врача у них».
Этот рассказ подтверждается сообщениями и других участников событий, в том числе
З.СУЛЕЙМАНОВОЙ, которой в числе других угрожали расстрелом.
В это время в больнице медперсонал готовил больных к эвакуации в помещение Международного Комитета Красного Креста, находящееся неподалеку.
Когда люди, бывшие в «живом щите», возвращались от воинской части, больница подверглась минометному обстрелу. До этого на территорию больницы попадали лишь отдельные случайные мины, тут же в течение получаса были выпущены несколько десятков мин. Все опрошенные медики утверждали, что в это время чеченские бойцы еще не зашли на территорию больницы — они там расположились лишь на следующий день после эвакуации больных и медперсонала.
Рассказ заложника, находившегося в подвале — МАЛЬСАГОВА УСАМА:
«Как только женщины вернулись в больницу, раненые и больные зашевелились — стали выходить из подвала. Я тоже стал выходить. И в этот момент территория больницы была обстреляна из миномета. Молоденькая девушка из медперсонала кричит: «Назад, назад! Не выходите!» Толпа остановилась, но назад не ринулась. И тут как даст у самого выхода из подвала. Я не знаю, каким образом эту девушку насмерть убило — она стояла на две-три ступеньки ниже меня, а я только контужен был».
Так погибла медсестра ТОИТА КУТУХАНОВА, 1973 г.р., проживавшая в Старой Сунже, ул. Озерная, д. 18. Во время этого обстрела были также ранены 2 медсестры, 2 врача и 1 находившаяся на излечении женщина.
Больные и медперсонал эвакуировались этим вечером и на следующее утро в помещение Международного Комитета Красного Креста.
* * *
Показания свидетелей и пострадавших дают серьезные основания полагать, что действия военнослужащих федеральных сил по захвату 9-й городской больницы, взятию в заложники больных и медперсонала, а также захвату заложников в районе «15-го городка» осуществлялись по прямому указанию командования тех частей, где служили совершавшие эти деяния военнослужащие.
Косвенным подтверждением этому может служить и следующий эпизод. За пять месяцев до описываемых событий — в марте 1996&г. — в Грозном происходили похожие события. В город проникли крупные отряды боевиков, и в течение нескольких дней там шли ожесточенные бои. Имеется запись радиопереговоров, относящихся к этому периоду, между находящимся в окружении боевиков российским блок-постом и Главным управлением оперативного штаба МВД РФ (позывной «800»).
Группа, обороняющая блок-пост, оказалась в тяжелейшем положении — кончались патроны, было много раненых и убитых, наступали сумерки. Однако на отчаянные просьбы о помощи штаб отвечает, что возможности предоставить помощь нет, и далее следует совет: «Захватите две чеченские семьи и объявите, что взяли их в заложники. Выходите под их прикрытием». В данном случае захвата заложников не произошло — с блок-поста ответили: «Тем, кто нас атакует, все равно — кто чечены, кто русские. Будем принимать решения самостоятельно».
ОЦЕНКА ДЕЙСТВИЙ РОССИЙСКИХ ФЕДЕРАЛЬНЫХ СИЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Описанные действия военнослужащих федеральных сил РФ и сотрудников федеральных органов РФ можно, безусловно, квалифицировать как использование заложников, что является серьезным нарушением международного гуманитарного права как в случае международного, так и немеждународного конфликта.
Авторы настоящего доклада, рассматривая военные действия в Чечне как вооруженный конфликт немеждународного характера, считают, что защита его жертв должна осуществляться в строгом соответствии со статьей 3, общей для всех Женевских Конвенций от 12 августа 1949г., и Вторым Дополнительным Протоколом к ним. При этом в ходе военных действий стороны должны уважать остальные законы и обычаи ведения войны.
Статья 3, общая для всех четырех Женевских Конвенций, относящаяся к случаю «вооруженного конфликта, не носящего международного характера и возникшего на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон» и статья 4 Второго Дополнительного Протокола к Женевским Конвенциям прямо запрещают взятие заложников. Таким образом, налицо серьезное нарушение этих статей.
И в Самашках, и в Грозном (9-я городская больница, 15-й городок) со стороны военнослужащих федеральных сил имело место посягательство на жизнь, физическую неприкосновенность и здоровье лиц, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях, а это также запрещают вышеприведенные статьи международных документов.
В Самашках и Грозном гражданские лица стали объектами нападения, следовательно, военнослужащие федеральных сил нарушили часть 2 статьи 13 Второго Дополнительного Протокола к Женевским конвенциям, гласящую: «Гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападения».
Согласно Второму Дополнительному Протоколу все раненые и больные, независимо от того, принимали они участие в вооруженном конфликте или нет, должны пользоваться уважением и защитой, при всех обстоятельствах с ними следует обращаться гуманно и предоставлять им в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход (ст.7); медицинский персонал должен пользоваться уважением и защитой, ему следует оказывать всю возможную помощь для выполнения им своих обязанностей (ст.9); медицинские формирования (в том числе и гражданские) «в любое время пользуются уважением и защитой и не могут быть объектом нападения» (ст.11). Действия военнослужащих федеральных сил в 9-й городской больнице Грозного прямо противоречили вышеприведенным нормам.
Захват заложников и использование «живого щита» являются столь грубым попранием норм цивилизованного мира, что трудно давать этим действиям оценку с точки зрения нарушения положений международных договоров по правам человека. Тем не менее можно констатировать, что и в Самашках, и в Грозном (в 9-й городской больнице и в 15-м городке) военнослужащими федеральных сил нарушалась статья 6 Международного Пакта о гражданских и политических правах, которая провозглашает право на жизнь неотъемлемым правом каждого человека, а также то, что никто не может быть произвольно лишен жизни. Захваченным заложникам угрожали смертью; жизнь людей, используемых в качестве «живого щита», была поставлена под серьезную угрозу; есть основания полагать, что по крайней мере в одном случае заложник (А.ПТУХИН) был расстрелян.
Заложники, в том числе и люди, используемые в качестве «живого щита», подвергались жестокому, бесчеловечному и унижающему их достоинство обращению, что запрещено ст.7 данного Пакта.
Люди подвергались произвольному содержанию под стражей, что противоречит ст.9 этого Пакта.
Действующий в Российской Федерации на момент совершения описанных выше деяний Уголовный Кодекс содержит ст.126-1 «Захват заложников». Действия военнослужащих федеральных сил РФ и сотрудников федеральных органов РФ, описанные в настоящем докладе, подпадают под определение, данное в этой статье: «Захват или содержание лица в качестве заложника, соединенные с угрозой убийством, причинением телесных повреждений или дальнейшим удержанием этого лица в целях понуждения государства, международной организации, физического или юридического лица или группы лиц совершить или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника…»
Однако на военнослужащих, совершивших данные деяния, распространяется ст. 267 (глава двенадцатая — «Воинские преступления») УК РФ — «Насилие над населением в районе военных действий».
Указанные действия были совершены при отягчающих обстоятельствах: в отношении беспомощных (больных и раненых) — ст. 39 пункт 5 УК России; общеопасным способом (подвергали смертельной опасности мирных граждан, используя их в качестве «живого щита» в зоне военных действий) — ст. 39 пункт 9 УК России; с особой жестокостью (на глазах у матерей подвергали смертельной опасности малолетних детей) — ст.39 пункт 7 УК России.
В уголовно-правовом смысле в действиях российских военнослужащих не было крайней необходимости. В соответствии со ст.14 УК России крайняя необходимость имеет место, если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный. В данном случае военнослужащие, хотя и оказавшиеся в окружении, не должны были тем не менее спасать свои жизни ценой жизни десятков других ни в чем не повинных мирных граждан. Причиняемый вред явно не был менее значительным, чем предотвращаемый.
При оценке действий военнослужащих федеральных сил РФ и сотрудников федеральных органов РФ, описанных в настоящем докладе, необходимо учитывать, что они совершались по приказу офицеров. Более того, захват 9-й городской больницы и захваты заложников в 15-м городке совершались либо по прямому указанию, либо с ведома командования частей федеральных сил.
Запись радиопереговоров, прозвучавшая в программе «Взгляд» 06.09.96, позволяет утверждать, что по крайней мере в одном случае Главным управлением оперативного штаба МВД РФ было дано прямое указание подчиненным ему военнослужащим или сотрудникам МВД РФ захватить в качестве заложников гражданских лиц и использовать их в качестве «живого щита».
Захват заложников и использование «живого щита» военнослужащими федеральных сил РФ и сотрудниками федеральных органов РФ в Чечне не были случайными эпизодами, но стали системой.
ПО «Мемориал», www.memo.ru
Chechenews.com
30.11.11.