«Мы существуем», — скандировала толпа в Москве. Даже демонстранты в России обладают литературным и философским талантом. У них также есть смелость. За последнее десятилетие политические оппоненты режима Владимира Путина подвергались нападкам, их сажали в тюрьмы, пытали и убивали. Но тем не менее, эти мужчины и женщины выходят на улицы холодной российской зимой, прося того же, чего требуют протестующие по всему земному шару — уважения их чувства собственного достоинства, вовлеченности их в процессы, причастности к политике и свободы. Могут ли они добиться успеха в России?
Условия, которые привели к появлению арабской весны, были разнообразными. Но главным среди них было ощущение отчужденности и исключенности из политических и экономических структур власти в стране. Это ощущение доминирует сегодня и в России. По данным опроса «Левада-центра», 52% россиян уверены, что коррупция среди руководства страны сейчас выше, чем она была даже в 1990-е годы. (В 2007 году только 16% респондентов так думали).
Арабская весна стала тестом и на коммуникативность. Молодое, беспокойное население, с доступом к социальным сетям и другим технологиям, имело возможность видеть окружающий мир и понимать, в каких отсталых условиях живут они сами. В России — стареющее и уменьшающееся население, но среди участников акций протеста в Москве очень много молодых городских жителей, связанных с миром посредством всех новых информационных технологий.
У России также имеется еще один критически важный компонент, который был частью арабского восстания: экономический рост, который создал новый средний класс, а с ним обернулся и растущими ожиданиями. В Египте и Тунисе экономика росла несколько лет, прежде чем начались протесты, а либерализация открыла миру новые отрасли и секторы экономики. В России уровень ВВП на душу населения увеличился в два раза за период с 1998 по 2010 гг. (в долларах с постоянной покупательной способностью). Вот почему Путин годами был популярен. Конечно, российская экономика поднималась не столько за счет реформ, сколько за счет высоких цен на нефть (ныне достигших уровней выше ста долларов за баррель), что усиливает не российское общество, а российское государство.
Величайшая трагедия российской истории связана с соотношением между ее государством и ее обществом. Если максимально просто, в России всегда было слишком много государства и слишком мало общества. Историки отмечали, что российское государство было в буквальном смысле собственностью царя, что российские крепостные крестьяне скорее напоминали рабов, чем простых сельских тружеников, и что стране не хватало институтов, которые оспаривали бы или ставили под сомнение власть правительства. Коммунистический переворот лишь усилил эти черты, приведя к созданию сверхгосударства, которое господствовало без преувеличения во всех аспектах жизни людей. Когда СССР рухнул в 1991 году, оказалось, что под поверхностью — лишь хаос.
Но всегда существовало российское гражданское общество, маленькое, но яркое, исповедующее универсальные ценности и права человека. Это Россия Толстого и Пастернака, Сахарова и Горбачева, и это общество всегда верило, что удел России — быть с Западом. И эта Россия не умерла при Путине. Последние 10 лет она росла тихо, но решительно и энергично. В статье в Columbia University’s Journal of International Affairs Дебра Джейвлайн (Debra Javeline) и Сара Линдеман-Комарова (Sarah Lindemann-Komarova) описывают Россию, в которой гражданское общество имеет все большее влияние. Сейчас в России более 650 000 неправительственных организаций. Многие из этих объединений не являются откровенно политическими, но они бросают вызов правительственной власти и правительственным решениям — например, по причинам экологического характера — и порой одерживают верх.
Конечно, российское государство по-прежнему сильно, по-прежнему господствует и по-прежнему всеобъемлюще и вездесуще в политике и в экономике. Несмотря на все движения в сторону перемен, сила государства, умело используемая Путиным, должна заставить призадуматься. Дело не только в том, что Путин смог воссоздать определенную часть аппарата страха советских времен. Дело также в деньгах. Российское государство имеет в своем распоряжении величайшие природные ресурсы, в объемах больше чем у любой другой страны мира — нефть, газ, алмазы, никель, медь, алюминий. Эти богатства предоставляют власти возможность как подавлять, так и подкупать свое население.
Взгляните на такой факт. Несмотря на размах и силу арабской весны, она не привела к политическим переменам ни в одной богатой нефтью стране. Революция началась в пустынях Магриба в Тунисе. Быстро прокатилась по Марокко. Но прямо рядом находится Алжир с наиболее репрессивным режимом из них всех, и при этом он до сих пор не затронут протестами. Может, это и называется арабской весной, но выражение несогласия началось на полтора года раньше, и в неарабской стране, а именно в Иране, где на улицы вышло зеленое движение. Но иранский режим, который покупает себе поддержку посредством покровительства и подавляет военной силой, по-прежнему на месте. Богатые нефтью страны Залива также смогли пережить ветры перемен — даже в Бахрейне, где оппозиция пользуется большой поддержкой.
Советский Союз рухнул, когда цены на нефть упали до порядка 20 долларов за баррель. Если они снова упадут, как некоторые прогнозируют, российское государство лишится своего самого большого актива. И если российское гражданское общество сможет произвести даже незначительные изменения, несмотря на эти трудности, оно перепишет историю.
27.12.11.