Ну вот еще одна прогулка состоялась, предпоследняя. Под бдительным надзором полиции, мэрии, гувернеров с Лубянки, вертолетов МЧС, с внутренними войсками по углам и по подворотням, с ОМОНом в кулуарах. Этот оргсектор и ласковый нянь по имени Путин присутствует на заднем плане всех наших болотно-сахаровских мастер-классов.
На первый взгляд все было как всегда: на Болото пошли хорошие люди с хорошими лозунгами под предводительством хороших лидеров типа Гарри Каспарова, Бориса Немцова и Владимира Рыжкова; плохие коммунисты с плохими флагами под руководством опасных фанатиков; и совсем уж тошнотворные нацисты с присвоенными императорскими штандартами под руководством черт знает кого. «У Свободы нет плохой погоды» — это звучит. И лозунг Дмитрия Быкова восхитителен: «Не раскачивайте лодку — нашу крысу тошнит».
Но вот беда: не тошнит крысу, она адаптировалась, и никакой у нее болотной болезни не наблюдается. Крыса сколотила себе крепостную массовку из «поклонников» и собирается тянуть время до 4 марта. Даже радикализация Болота, где Рыжков наконец провозгласил с амвона: «Россия без Путина!», — крысу не устрашила. Путин больше не боится больших протестных митингов. Почему? Может, потому, что «болотные» демократы добродушны и незлобивы, что у них полно розыгрышей, шуток, прибауток, шариков и маскарадных костюмов?
Для реальной революции нужно чуточку ненависти и много серьезности. Надо знать, кто враг, а кто союзник, и не путать. А здесь установлена иерархия врагов на сегодня, на завтра и на послезавтра, и непонятно, кто же союзники. Сначала бьемся с Путиным, а уж потом, на сладкое, нацисты. А о ненависти к коммунистам советские потомственные демократы просто забыли, и многие собираются то ли за Зюганова голоснуть, то ли с Удальцовым попобратимствовать, аж до ВЧК, подвала Лубянки и стенки.
А знают ли они, что такое серьезное восприятие врага и общественной угрозы? Это когда в Германии по четыре года за апологетику Гитлера дают, а Гесса из могилы вырыли, прах сожгли, над водами развеяли и могилу уничтожили, когда неонацисты стали к ней паломничества устраивать. А в Литве недавно одного домовладельца полиция заставила с собственной голубятни барельеф Ленина снять в свете запрета советской символики. У нас, напротив, Путину даже Алексей Навальный, не считая менее радикальных оппозиционеров, предлагает дать гарантии, чтоб он убрался добровольно. Это ему за Грузию, за Чечню, за «Норд-Ост» и Беслан, за НТВ, за «ЮКОС», за все прочее. «Приходите и володейте нами», грабьте, убивайте, пытайте, как Магнитского, а мы вам потом дадим гарантии. Много найдется охотников нами володеть на таких условиях.
Зато, в порядке компенсации, многие демократические журналисты, лидеры и демонстранты, усмотрели врага в Константине Боровом, который всего лишь попытался организовать на собственные деньги отдельный митинг для правых против того же Путина на проспекте Сахарова. Почему-то это его благое намерение поискать по белу свету бесхозных антисоветчиков, которые до сих пор из дома не выходили (и в основном не вышли даже на проспект), вызвало к нему большую ненависть, чем к Кургиняну, Вассерману, Шевченко и Леонтьеву вместе взятым. Кстати, не находите ли вы, что эти ребята похожи на четырех всадников Апокалипсиса с картины Дюрера?
Но вернемся к нашим разборкам. «Лаэрт, откуда эта неприязнь?» Почему журналист Пархоменко кидается на блогера Борового? Почему Илья Яшин поедом его ест на «Свободе»? Почему оппозиционер Каспаров, вроде бы демократ, жалуется на демократа Борового фашистам и обзывает его «зомби 91-го года». Разве тот Август не самый счастливый для нас день? Разве 500 мальчиков, которые пришли на Сахарова протестовать (а иначе бы дома сидели), — это убыток, а не прибыль? Ведь некоторые оригиналы договорились до того, что это Путин дал денег на митинг против самого себя. Как будто ему мало расходов на «поклонников».
У диссидентов, моих товарищей, несмотря на все разногласия тактического характера, было чувство локтя, и они знали, кто на их стороне баррикад. Вчерашние оппоненты завтра оказывались в Лефортове или подписывали в защиту друг друга письма протеста.
Разве демонстрантов, которые сами решают, куда им идти, раз уж пошли против Путина, можно украсть? Так в чем криминал проспектного митинга? Пусть против Путина митингуют на всех площадях Москвы и России. Да, проспект был пустой. Все смеются. А ведь смешного мало. Правые опять оказались недостаточно пассионарными. Как в 1917 году, когда кадеты, октябристы и прогрессисты дали себя перерезать без сопротивления или бежали за кордон, оказавшись менее стойкими и боеспособными, чем матросы Кронштадта или рабочие, которые под градом пуль протестовали против разгона Учредительного собрания 5 января 1918 года на улицах Питера.
На проспект Сахарова должны были выйти национальные диаспоры Москвы, которым и с Путиным не жить, а мучиться, и с фашистами не по дороге. Грузины, чеченцы, ингуши, армяне, украинцы, азербайджанцы, белорусы. Всем им и СССР, и постсоветская путинская Россия причинили зло.
И бизнес, особенно крупный и средний, который грабят чекисты, а коммунисты и прочие леваки просто национализируют и конфискуют, должен был двинуть сомкнутыми рядами на Сахаровский проспект. Но они опять решили отсидеться под веником — они ведь не сопротивлялись и в 1917-м.
Проспект предназначался для потенциальных тысяч идейных либералов, западников, сторонников гайдаровских реформ. Тысяч не нашлось. Возможно, уже уехали в теплые западные края. Константин Боровой попытался закрыть собой амбразуру, и этот пустой проспект — не только его неудача, это индикатор тревоги и беды: страна беззащитна перед красно-коричневой угрозой. Страна не сделала западный выбор, страна не знает, куда ей идти даже после устранения Путина. Обратите внимание: Боровой не оскорбляет демократических лидеров Болота, он обращается к ним со словами мира и любви. А в ответ — потоки ненависти. Мы сравнялись с большевиками: «Кто такие «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов», «ренегат Каутский», «оппортунисты», «ликвидаторы», «Иудушка Троцкий». И куда нам в демократию с такой риторикой?
А ведь скоро прогулкам конец. Поклонная показывает, как тупа и примитивна власть, как она до конца будет настаивать на своих ошибках и злодеяниях. «Поклонники» — это клоны с тех трусов и фанатиков, которые в 30-е годы XX века бегали по улицам с транспарантами «Расстрелять, как бешеных собак!». Они же давали свои подписи против Пастернака, которого не читали, против Даниэля и Синявского, против Сахарова и Солженицына, они выступали на профсоюзных собраниях против «американского империализма» и «израильской военщины». Путин даже не пытается использовать ошибки Болота и собрать к себе тех консерваторов, которые против красно-коричневых. Ведь им пришлось бы отдать Ходорковского, отменить сталинский гимн, убрать Мавзолей и прекратить шашни с силовиками. Путин прекрасно обходится без «властителей дум». Вместо Бориса Акунина, Лии Ахеджаковой и Леонида Парфенова у него одни отбросы из помойки под названием СССР.
Нас временно расконвоировали, чтобы под уздцы привести в избирательное стойло, к прозрачному корыту в оборудованном видеокамерами хлеву. А после подсчета голосов снова запихнут за проволоку, в лагерь общего режима с прежними и новыми (Сечин, Рогозин, Володин) вертухаями. Вольноотпущенники — это еще не свободные граждане. «А вода уже по пальчики водолазам и купальщицам… Поминай, друзья и родичи, подступает к подбородочку. Мутер, ужинать не зови. Пузыри» (М. Цветаева). Пузыри и над Болотом, и над Проспектом.