«В понедельник, когда Владимир Путин будет в третий раз проводить церемонию инаугурации, не будет радостных толп, размахивающих флагами, вдоль пути его следования. Вместо этого мир увидит кадры путинской инаугурации, на которых будет запечатлен его проход по шикарному залу, принесение им присяги на Конституции России и жестокие протесты предыдущего дня», — пишет Юлия Йоффе в журнале Foreign Policy, подробно описывая воскресные акции протеста в центре Москвы. «Неясно, кто начал насилие, — отмечает автор. — В воздух с обеих сторон полетели дымовые шашки, и протестующие быстро утратили свою разнородность: они оказались почти поголовно озлобленными молодыми мужчинами, на многих из них были надеты фирменные маски футбольных хулиганов. Они не отвечали ни на призывы полиции разойтись, ни на призывы организаторов собраться в небольшом палаточном лагере (в попытке закрепиться на более длительный срок, как протестующие во время «оранжевой революции» на Украине в 2004-2005 годах). «Кто этот парень в голубой рубашке?» — прокричал один из организаторов митинга, указывая на молодого человека, который продолжал подстрекать людей, находившихся вокруг него, не делать ни шагу дальше. «Он провокатор! Уберите его отсюда!»
«В толпе определенно были провокаторы, но чьи? Дмитрий Гудков, депутат Госдумы от партии «Справедливая Россия», который играет активную роль в протестном движении, впоследствии рассказал, что слышал слухи о том, как до начала митинга офицеры печально известного антиэкстремистского крыла полиции проводили в кафе брифинг для группы футбольных хулиганов — популярного оружия власти. Однако подтвердить это невозможно. Он сам видел, как молодые люди в черных масках атаковали полицейский кордон во время сидячей забастовки. Однако он не может подтвердить, были ли они нанятыми государством хулиганами или просто молодежью, какой полно в рядах националистов и анархистов — молодыми людьми, у которых в крови кипит тестостерон, которые только рады выйти на улицы и выплеснуть свою ярость против системы».
«В каком-то смысле — хотя этот смысл и важен — это не имеет значения. Имеет значение то, что единственными образами вчерашнего протеста, которые надолго останутся в памяти, будут кровь и грубая сила. И то, что была перейдена некая черта. Протестное движение, некогда веселое и мирное, затем подавленное, но вылившееся в конкретные эффективные акции, такие как наблюдение на выборах и оспаривание муниципальных выборов по всей стране, превратилось в движение, омраченное и встреченное насилием. Иными словами, оно вступило в период радикализации, и тому есть одно красноречивое подтверждение: в ходе подготовки к воскресной акции организаторы предыдущих митингов пренебрегли мероприятием 6 мая или даже были в отпуске, в то время как у штурвала встали более радикальные фигуры движения, такие как сталинист Удальцов. И это, конечно, играет на руку Путину и компании, которые на протяжении месяцев настаивали на том, что основу протестного движения составляют радикальные элементы, нацеленные на порождение хаоса и принесение «цветных революций» в Россию, а не либеральный средний класс, и их надо сокрушить как врагов, каковыми они и являются».
«Паттерн, который здесь рождается — так называемая «оссификация», окостенение Кремля и ожесточение оппозиции, — мы уже видели не раз в недавней российской истории. И этот паттерн не несет России ничего хорошего», — полагает Йоффе, вспоминая Октябрьскую революцию, когда годы вынужденного подполья и преследований со стороны царизма радикализировали большевиков, а также развал СССР, когда Горбачев планировал мягкие реформы, но народ, десятилетиями загоняемый в «социализм с человеческим лицом», не был заинтересован в эволюции.
Иными словами, происходит следующее: «те, кто находится у власти, считают компромисс слабостью, а те, кто вынужден идти на улицы из-за его отсутствия, считают это ренегатством. И чем больше упорствует каждая из сторон, тем менее вероятным становится конструктивное решение. Единственным выходом становится революция и полное разрушение статус-кво. И, как показал нам опыт 1917 и 1991 годов, стремление начать все с чистого листа обходится очень дорого».
Когда Путин, принося присягу, возложит руку на Конституцию, «Россия будет стоять на перепутье», пишет журналистка. «Оппозиция может пойти по пути мучительно медленного, но конструктивного гражданского активизма последних месяцев или расколоться на ожесточенных и озлобленных, с одной стороны, и большинство, которое отвергает их тактику (и мы видели, чем это обернулось для России в прошлом), — с другой. Что касается Кремля, то, похоже, он занял четкую и определенную позицию. Путин, со своими ныряниями за древними амфорами и отстрелом тигров ради восхищенных взглядов публики, похоже, нацелен на комическую зловещую «оссификацию» — возможно, в духе Каддафи. Пока улицы Москвы заполонял хаос с Болотной, пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков выразился еще более прямо. «С моей точки зрения, полиция действовала мягко, — сказал он в интервью телеканалу «Дождь». — Я хотел бы, чтобы она действовала жестче». Услышав это, оппозиционный блоггер написал: «Он хочет, чтобы она действовала жестче. Что они собираются делать, стрелять?»