В Каннах недавно показали фильм, который я снял во время семимесячной кампании по освобождению Ливии. На показе присутствовали и двое сирийских повстанцев, которым удалось тайно выехать из страны.
В этот самый момент в сирийском городе Хула произошло одно из самых страшных массовых убийств с момента начала войны, которая длится уже больше года — войны Башара Асада против собственного народа.
Вот заявление, которое сделал в тот день один из двух сирийских повстанцев, скрывая лицо за флагом мятежников: «Только что я посмотрел фильм нашего французского друга о моих ливийских братьях, об их войне за освобождение, о помощи которую они получили и без которой сейчас были бы мертвы. Я — военный. Но я плакал. Не только от переживаний, но и от злости. Сейчас умираем мы, сирийцы. Где самолеты из Франции, Англии, наших братских стран? Где все то оружие, которое отовсюду присылали в пустыню к ливийским повстанцам? Где вы, друзья свободы? Почему ваши правительства больше не слышат наши голоса, наши призывы? Почему они боятся Асада, хотя не боялись Каддафи? Почему? Почему? Мы можем победить в этой войне за свободу. Вместе с вами. Помогите нам. Пожалуйста. Спасибо, Франция».
Господин президент, сейчас, когда с каждым часом страшные подробности хладнокровной бойни в Хуле становится все тяжелее воспринимать, когда из маленького городского морга поступают снимки 32-х детей с пробитыми головами и превратившимися в кашу лицами, я хочу передать вам этот призыв о помощи.
Кроме того, я сам хочу задать вам вопрос. Сделает ли Франция для Хулы и Хомса то же, что сделала для Бенгази и Мисраты? Используете ли вы ваш немалый личный кредит доверия и кредит доверия нашей страны, чтобы вместе с нашими вчерашними союзниками — с Великобританией, США, Лигой арабских государств и Турцией — принять решение о стратегии, выходящей за пределы «безоговорочной поддержки миссии Аннана», о которой говорилось в понедельник в пресс-релизе Елисейского дворца?
Направите ли вы группу «друзей Сирии», в которой мы пользуемся огромным влиянием, благодаря решительным действиям в Ливии, к тому, чтобы в кратчайшие сроки реализовать одну или несколько мер, которые уже были рассмотрены и нуждаются только в появлении лидера? Речь идет о предложенных Катаром периметрах безопасности на границах с Иорданией и Турцией — об идее турецкого министра иностранных дел по созданию в стране мирных зон, которые охранялись бы бойцами Свободной сирийской армии, получившими оборонительное вооружение, о закрытых зонах в небе (для боевых вертолетов) и на земле (для военного транспорта и техники).
Или вы пойдете на поводу у пораженцев и вечных скептиков, которые накануне взятия Триполи твердили об «увязании» коалиции в конфликте? Сегодня они же твердят о том, что «Сирия — это не Ливия, а Асад — не Каддафи» и что «Россия и Китай непременно используют свое вето». Получается, мы должны бездействовать и сидеть сложа руки при виде творящихся бесчинств?
Господин президент, я знаю, что у вас есть другие неотложные дела, свой график работы и обязательства, которые вы взяли на себя и должны выполнять. Может быть, поездка в Афганистан для подготовки ускоренного вывода наших войск — более срочный вопрос, чем инициатива по Сирии?
Что важнее — объявить о сокращении зарплат ваших министров и заморозке цен на топливо или внести в Совет безопасности резолюцию с разрешением на бомбардировку танков, которые стоят у сирийских городов и в любой момент готовы открыть огонь? Укрепление франко-немецкого партнерства, знакомство с Ангелой Меркель, спасение евро — все это, конечно, неотложные задачи, но, может быть, спасти народ все же важнее? И разве греческая драма не дает вам снять телефонную трубку, чтобы подобно вашему предшественнику, убедить ваших китайских и российских коллег в том, что поддержка сирийского государственного терроризма бесчестит их и ослабляет их положение?
27 января, в начале предвыборной кампании мы встретились с вами по вашей просьбе. Я напомнил вам о том, как 10 марта 2011 года Николя Саркози сообщил приехавшим просить помощи Франции ливийским эмиссарам, что Совет безопасности заблокировал резолюцию, которая была призвана обеспечить «ответственность по защите» мирного населения — одно из важнейших обязательств Организации объединенных наций. Тогда он решил воспользоваться легитимностью более узкого формата, в основе которого были решения Европейского Союза и Лиги арабских государств.
В тот день вы признали этот шаг разумным.
Мне показалось, что вы были согласны с тем, что Асад сейчас — не сильнее, чем был Каддафи, и что на самом деле вся его сила — в нашем бездействии, попустительстве, малодушии.
Это стало одной из причин, по которым я голосовал за вас. И мне очень не хочется испытывать стыд за свой выбор.
Как говорил скрывавший свое лицо сирийский повстанец, не нужно бояться «бумажного тигра».
Бернар-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy)
30.05.12.