Горец, взрастивший Хачилаевых

На днях из Дагестана пришла трагическая новость – скончался Мугад Хачилаев – отец братьев Хачилаевых, гремевших на всю Россию в 90-х годах. Для тех, кто не знает этой семьи, стоит напомнить, что после краха Союза братья Хачилаевы – Магомед, Надыр, Джабраил и Адам – стали одними из самых влиятельных политических фигур в Дагестане. Однако сколь стремителен был взлет братьев, столь трагичен был и конец этой сильной горской семьи.

Братья Магомед и Надыр Хачилаевы

Четверо горцев

Семья Хачилаевых жила в селении Кума Лакского района, однако, как признавался Магомед, происходит их род из селения Вихли – одного из самых больших
сохранившихся селений в лакских землях. Отец, Мугад, всю жизнь работал пастухом, а мать, Фатима, была домохозяйкой.

Все братья Хачилаевы были известными в республике и стране спортсменами. Магомед был мастером спорта по вольной борьбе и дзюдо, трехкратным чемпионом России по каратэ. Надыр был также мастером спорта по вольной борьбе, кандидатом в мастера по классической борьбе, а также по дзюдо. Выступал за городскую сборную Ленинграда по каратэ.

Джабраил и Адам также всерьез занимались каратэ. Однако Адам рано погиб в перестрелке. А Джабраил с головой ушел в семейный бизнес. Магомед и Надыр, наиболее известные из братьев, в свое время успели избраться в депутаты республиканского и федерального парламента, возглавляли лакское национальное движение «Кази-Кумух» и Союз мусульман России, руководили большим количеством предприятий и компаний.

Их становление в качестве общественных и политических фигур происходило в непростое время – на изломе эпох. «Я стал зарабатывать еще в те времена, когда занимался
спортом, – рассказывал в свое время Магомед, – а с первых же дней либерализации мы с братьями организовали платные школы восточных единоборств. Открыли малые предприятия различного профиля, стали соучредителями нескольких коммерческих банков».

Отец братьев

Братья Хачилаевы в 90-е годы гремели на всю страну. Одни эксперты писали о них восхищенные статьи, видя в них лидеров Дагестана, а другие писали разоблачительные материалы, обвиняя их в связях с криминалом и поддержке радикальных исламских группировок. Однако тот человек, который воспитал этих братьев, их отец Мугад все эти годы оставался в тени.

«Наш отец работал чабаном, – рассказывал Магомед в одном из интервью, Всего у моих родителей было семеро детей». «Во время летних каникул вместе с братьями чабанил, помогая отцу, – вспоминал в свое время Надыр, – Детство помню так: или на огороде работаешь, или на пастбище».

На вопрос журналиста, заставлял ли их отец работать, Надыр отвечал прямо: «Да, заставлял. Даже принуждал. Он считал, что труд – это основа всего, а тунеядство развращает человека».

«Отец с детства внушал нам, что самый главный капитал в жизни – это честное имя. Причем воспитывал нас исключительно на собственном примере. Он гордится, что за всю свою жизнь из колхозного сада ни единого яблока не своровал. К подобного рода вещам он всегда был предельно строг. И если бы он узнал и тогда, и сейчас, что в доме есть что-то нажитое нечестным путем, – убил бы, – признавался Надыр, – Правду говорю».

Верующий коммунист

Со слов Надыра, их отец Мугад был членом партии, «несгибаемым человеком, преданным коммунистической идее». На это утверждение беседовавший с ним журналист воскликнул: «Интересно! Папа – коммунист, а сын – человек верующий…»

«В том-то и дело, что отец был одновременно и глубоко верующим человеком, и коммунистом, – ответил Надыр, – Отец молился, исполнял религиозные обряды. Он не был двуличным. В партию он вступил сознательно, а не для того, чтобы выбиться в начальники. Просто он не противопоставлял одно другому».

Со слов Надыра, их дядя мой по материнской линии – тот был настоящим антисоветчиком. «Он был сильным, отчаянным человеком, – продолжал свой рассказ Надыр, – Его знали во всем Дагестане. И если был тогда хоть один кавказец, который ни в чем не подчинялся коммунистам, так это дядька. Даже в советское время он всегда ходил с оружием. И в доме у него на стенах тоже оно висело».

Как рассказывал Надыр, так и вышло, что отец их по-своему воспитывал, а дядя – на собственный лад. «У него были все причины не любить коммунистов, – откровенно признавался он, – В годы репрессий погибли его отец и два брата. И даже Сибирь не перевоспитала его. Вот так мы и росли между ними».

Отторжение системы

После такого откровенного рассказа о своей семье Надыр признался: «С детства и я, и мои братья ощущали фальшь того строя». Признаться, многое от своего отца и от своего дяди они привнесли и в новую, постперестроечную Россию. Братья Хачилаевы, несмотря на всех их достижения в спорте, бизнесе и политике, так и не смогли вписаться в сложившуюся в России и Дагестане систему.

Они всегда на фоне кавказской и российской бюрократии смотрелись несистемными фигурами. Этакими бунтарями и возмутителями спокойствия. И шлейф громких дел, тянувшихся за ними, был тому свидетельством – захват здания Госсовета Дагестана, организация массовых беспорядков в Махачкале, поддержка боевиков в Кадарской зоне…

Кавказ – жесткий край. И зачастую таких жестких лидеров, какими были братья Хачилаевы, ждет жесткий конец. Через девять лет после смерти первого брата Адама, в 2000 году от пули своего же охранника погибает Магомед. А еще через три года наемный убийца расстреливает у порога собственного дома и Надыра.

Последний путь отца

Один из друзей Надыра оставил подробное описание того, как престарелый Мугад хоронил своего третьего убитого сына в высокогорном селении Кума:

«Спотыкаясь и опираясь на посох, поспешными шагами, за телом своего сына следовал престарелый отец покойного Мугад, которого судьба испытывает в очередной раз. В покрове темноты разглядеть его лицо не удавалось. Но в освещенной мечети все заметили его мокрое от слез, разбитое горем лицо мужественного горца.

Он стремительно подошел к телу Надыра, обнял его и, рыдая, спросил у него на родном языке: Надыр, почему? С его глаз текли отцовские слезы, и он часто протирал глаза платком. Он встал перед присутствующими и на родном языке обратился к ним.

Хотя не все понимали лакского языка, но язык чувств, на котором он говорил, был понятен всем. Мужчины должны сдерживать слезы, но в этот момент мало, кто думал об этом. Они текли у всех непроизвольно. Чувство обиды, горечи и досады не покидало никого…»

А на днях и сам Мугад последовал за своими сыновьями. Его тело в родную каменистую землю в горах Дагестана опускал последний из братьев Хачилаевых Джабраил, который теперь остался главой большого рода с трагической судьбой.

Редакция «Кавказской политики» приносит родным и близким ушедшего свои искренние соболезнования…