Сирийские правительственные войска расстреливают с воздуха больницы и хлебные очереди. Об этом говорят правозащитники из организации Human Rights Watch, вернувшиеся из Сирии в конце августа.
Заместитель директора Human Rights Watch по чрезвычайным ситуациям Анна Нейстат дала Радио Свобода интервью, в котором рассказала о том, что видела лично во время сбора информации в сирийской провинции Алеппо.
– Видели ли вы сами боевые действия? Кто их инициировал?
– Видели. Линия фронта проходит достаточно четко в городе Алеппо, там ведутся уличные бои. Интересно, что линия фронта практически не сдвинулась за последние три недели. Есть ощущение, что именно от безысходности, от сознания невозможности победить повстанцев таким способом правительство в августе впервые начало очень активно применять авиацию. И это мы тоже видели повсюду, несколько раз – ближе, чем хотелось бы. Происходило это регулярно каждый день. Наши военные эксперты говорят, что правительственная авиация использует 250-килограммовые бомбы и ракеты. И если поначалу летчики еще, видимо, как-то пытались прицеливаться, то потом пошел неизбирательный обстрел, неизбирательные бомбардировки, а в некоторых случаях создавалось впечатление, что целились по гражданским объектам. Чтобы поднять в воздух бомбардировщики, нужны приказы с самого верха. Понятно, что не просто пилот взлетел с соседнего аэропорта и направился бомбить больницы и хлебные очереди.
– Были ли вы в зданиях, подвергшихся бомбежке?
– Мы были на местах бомбежек, разговаривали со свидетелями, с теми, кто был ранен в результате налетов. В частности, в Алеппо есть больница, которая обслуживает большую часть районов. Медикаментов там практически нет, оборудования тоже, но врачи как-то стараются спасать тех, кого еще можно спасти. Это шестиэтажное здание, оно подвергается обстрелам почти каждый день. Мы бывали там неоднократно, потому что именно в этой больнице собирали данные по погибшим и раненым. Верхние этажи уже практически разрушены. Там у них были операционные, сейчас ничего не функционирует. Врачи спустились на первый этаж, работают в подвалах. А обстрелы продолжаются. В последний день нашего пребывания в городе тоже был очередной обстрел с воздуха. Они, правда, промахнулись по больнице, но разрушили жилой дом рядом. В результате два человека погибли, 17 были ранены, из них 10 детей. Да, в этом конфликте – огромное количество раненых и убитых детей.
– Каков масштаб жертв в тех местах, где вы были? Можно ли говорить о каких-то цифрах?
– О цифрах можно говорить, и я предпочитаю говорить не в общем, а очень конкретно. Каждый из случаев приводит к десяткам жертв. Например, в городе огромный недостаток хлеба, сотни людей собираются у пекарен в очереди, и в этот момент происходят обстрелы. Понятно, что жертвы очень большие. И вот в результате лишь одного обстрела, 16 августа, 60 человек погибли, 76 были ранены – таковы данные больницы. Это – от одного удара, а такие удары происходят несколько раз в день. Понятно, что, проецируя это на месяц, мы можем говорить о сотнях жертв.
– Делали ли вы какие-то выводы о том, как вооружена оппозиция, насколько она готова к ответу на такие удары? Потому что есть разные мнения. С одной стороны, кто-то говорит о том, что действительно есть огромная диспропорция в применении силы и техники. С другой стороны, говорят, что сирийские войска уже дело имеют с армией и, соответственно, поступают с ней, как с армией противника.
– То, о чем я рассказываю, происходит не в районах, где идут активные боевые действия. Активные боевые действия, как я уже сказала, идут в совершенно определенных районах Алеппо, где, кстати, практически нет мирных жителей, оттуда все убежали. В тех местах, о которых мы говорим – там где расположены пекарни, больница, – активных боевых действий нет, практически нет военных целей. Там можно встретить, конечно, нескольких боевиков, которые что-то охраняют, есть какие-то штабы в близлежащих деревнях, куда Свободная сирийская армия иногда возвращается, хотя в основном она воюет. Поэтому говорить о том, что правительственные войска воюют с армией, в этих случаях нельзя. С армией они, может быть, воюют в тех районах, где идут уличные бои, а здесь они, по сути, воюют с мирным населением.
Что касается вооружений, то силы совершенно не равны, и конечно, против авиации Свободная сирийская армия сделать практически ничего не может. Можно увидеть картину, когда кто-нибудь из Калашникова пытается сбить бомбардировщик. У оппозиции, наверное, сейчас уже есть несколько зенитных установок, одну из них я видела, но это действительно отдельные случаи.
– Один из главных вопросов, который всегда задают тем, кто побывал в Сирии: каковы достоверные данные о территории, контролируемой Свободной сирийской армией, и, соответственно, территории, которая остается под контролем Башара Асада? Что вы об этом знаете?
– Мне, конечно, сложно точную такую оценку, тем более что ситуация меняется практически ежедневно. Пожалуй, сравнивая то, что мы видели сейчас, и то, что мы знаем по опыту посещения других районов (мы работаем, конечно, по всей Сирии, собираем информацию из разных районов), территория, контролируемая повстанцами, ежедневно растет. В каких-то ситуациях города переходят под контроль оппозиции и обратно, но в каких-то районах им удается удерживать территорию достаточно долго. Это, скажем, Алеппо, провинция Идли, вдоль турецкой границы они контролируют существенную часть территории. В районе Хомса, в районе Латакии, в горах, на юге, в районе Дора. Пока что правительству удается удерживать крупные города, и такое ощущение, что усилия сосредоточены именно на этом. А вот маленькие города все больше и больше переходят под контроль оппозиции.
Источник: www.svobodanews.ru
06.09.12.