Юнус-Бек Евкуров: “Да, это работа спецслужб”

Глава республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров в интервью обозревателю RT Надежде Кеворковой объяснил, почему родственники погибших и силовые структуры обладают столь различным видением ситуации,  почему Юлия Латынина ошибается и почему ведутся разговоры об отделении Кавказа.

Мы видим, что ведутся разговоры об отделении Кавказа, не только среди оппозиции, но и в экспертном сообществе, причем в той его части, которая близка к Кремлю. Как вы думаете, почему эти разговоры об отделении Кавказа стали легальными?

Я далек от мысли, что эти разговоры стали легальными среди тех, кто вхож в кабинеты, кто рассуждает и размышляет о ситуации, кто был когда-то и в оппозиции и кто принимает решения. Я уверен, что эти разговоры не легальны, что таких полномочий никто никогда не давал и не даст. Вопрос в другом, в том, что пошла мода на эти темы и на такие разговоры, поэтому они и идут. Власть не допустит отделения Кавказа. Да и кому и куда отделяться?

Юлия Латынина, достаточно известная исследовательница внутрикавказской ситуации, заявила, что она прогнозирует войну ближайшей осенью. Такое же мнение можно встретить и у ряда западных экспертов, а в своей поездке по Кавказу я встретила много посланников западных исследовательских центров. Как вы оцениваете прогнозы о том, что Кавказ на пороге войны?

Юлю мы знаем давно, она наш друг и довольно хороший эксперт.  Надеюсь, что в этом случае она ошибается и ее анализ не подтвердится ни в коей мере. Опасно даже о таких вещах думать.

То, что много экспертов разных государств засылается для изучения обстановки, для оказания помощи и для разных других целей, это видно, и мы это тоже наблюдаем и у нас, и в других регионах Северного Кавказа. Но здесь я бы предложил таких экспертов не пускать.

Под видом экспертов могут приезжать люди не с целью изучения обстановки, а с целью дестабилизировать ситуацию и наладить взаимодействие с теми, кто готов дестабилизировать положение. Но это дело спецслужб, а не наша прерогатива.

Мы в целом обстановку отслеживаем, и я не то что не вижу предпосылок, я категорически не согласен с тем, что может быть война или вооруженный конфликт.

По вашей практике, кто эти люди, которые в таком количестве приезжают изучать обстановку на Кавказе?

Я не скажу, что у нас есть такая практика. Но у тех, кого мы видим, в том числе и журналистов, и Юлию Латынину, хотя с ней мы больше встречаемся в Москве, и таких известных в мире экспертов как Алексей Малашенко и других, мы видим желание сделать добросовестный анализ и выкладки, для того, чтобы наладить здесь нормальную ситуацию, диалог, вывести регион в число стабильно развивающихся. Явно выраженных негативно настроенных мы не видим.

У нас работает ряд правозащитных организаций, которые подпадают под понятие иностранные агенты, но и здесь мы не отслеживаем определенные намерения к подрывной деятельности.

Правозащитные организации тяготеют больше к семьям, к непосредственным участникам, членам банд-подполья, то есть там они находят определенную защиту. Но опять же я не осуждаю их, поскольку они призваны защищать людей и осуществлять защиту прав человека. Они защищают тех, независимо преступники они или нет, кто страдает от действия властей.

Когда я им  задаю вопросы, они отвечают, что защищают те слои населения, которые страдают от действия властей.

Да, могут быть преступные действия властей, могут быть ошибочные действия властей. Но и мы, понимая суть их работы, обвиняем их, что есть необоснованные действия, когда они убеждают людей, что силовики пришли и просто убили невиновных.

На самом деле совсем не так. Но опять же это работа. Есть плюсы, есть минусы и в деятельности власти, и этих некоммерческих организациях.

Так явно я видел деструктивную работу некоторых, не буду их называть – это организации, которым уже запрещено работать на территории РФ.По ним тоже к нам бумаги приходят, мы культурно и вежливо им отказали.

Эксперты у нас появлялись – из Бельгии, Голландии, Германии. Они приезжали, со мной пообщались и уехали. Как такового продолжительного изучения обстановки и анализа у нас они не проводили.

Могли бы вы прояснить, что произошло в селе Сагопши, когда четыре  человека на праздник Разговения были выведены в нижнем белье и убиты, по сообщению сайта «Радио Свобода»?

Я другого и не ожидаю, потому что каждый пытается кого-то оправдать.

За четыре года, что я работаю в республике, только в трех-четырех случаях родственники признавали, что их ребенок понес заслуженное наказание и больше нигде об этом не говорили.

В остальных случаях вот просто – «он не виноват».

Даже родственники взорвавшегося смертника находили этому оправдание. Конечно, я знаю, что в своем кругу они все признают и говорят об этом, но традиция, обычаи диктуют перед односельчанами, родственниками, соседями говорить, что был хороший парень, а его приехали и расстреляли.

То, что говорят спецслужбы, содержит реальные выкладки, перехваты телефонных разговоров, общение, техническое наблюдение, скрытое наблюдение за тем, чем они реально занимались. Среди этих убитых есть те, кто непосредственно выводили на убитого участкового, есть те, кто непосредственно направляли смертника, есть те, кто готовили все это мероприятие.

Все они замешаны. Есть еще человек шесть, которые убежали из дома и находятся сейчас в розыске. Если родственники их не приведут или они не появятся сами, то, я думаю, по ним тоже будет проведена работа. Двоих уже привели. Мы этого пока не освещаем – они дают показания по тем, кто был уничтожен.

У нас так: если убили пятерых, ни одного живого не взяли, то все говорят, что это сделано специально, чтобы не брать живых свидетелей. Если убили двоих, троих взяли живыми, то говорят, что незаконно убили невиновных.

Взять такой же случай в Слепцовской, где якобы приехали студенты из Москвы и из Абхазии.

Да, хотела и про этот случай со студентами узнать.

Якобы они сидели спокойно, разговаривали. Якобы приехали спецслужбы и их всех расстреляли, одели в военную форму и положили. Бред. Причем полный. Известно было, что они готовили. Они должны были в эту ночь убить двух человек.

Московские студенты должны были убить двух человек и для этого специально приехали?

Да, вот эти якобы студенты, должны были убить и уехать обратно. Для этой задачи их и вызвали. А теперь таким чудовищным образом пытаются обвинить власть, что убили невинных, хотя родственники, знают, кто их подставил.

Задаешь вопрос, почему сами родственники своих детей не контролируют?

Приведу пример с так называемыми оппозиционерами, которые просто шайка разбойников. 23.30 – они в городе. Спрашиваешь родственников: почему они ночью на улице?

Если бы их не задержали, то родственники бы клялись и божились, что они с 20 часов сидели дома и были у них под контролем.

Я все это понимаю прекрасно и все это людям открыто объясняю. Но вы это попробуйте объяснить матерям и отцам тех, кто от их рук гибнет. Пусть родственники, покрывающие своих, сами себе объяснят, для чего они скрывают правду.

Допустим, я им поверю, но пусть они попытаются объяснить тем, у кого дети погибли. Их-то не надо обманывать. Все всё знают, но при этом каждому хочется себя и своих оправдать.

Мне есть, что им сказать. У меня есть, что им показать. И посмотрю по оперативным данным, что еще можно людям показать. Пусть люди все это увидят и услышат. И что дальше будет?

Получается так, что в Дагестане нет такого сокрытия – там более или менее все ясно, когда людей убили случайно, когда убили при сопротивлении, когда убили невинных, когда убили женщин беременных, которые хотели выйти. Там есть ясность, трагическая и кровавая. В Чечне нет ничего кроме мирного строительства и редких эксцессов.

В Ингушетии вы лично максимально открыты, а ситуация, если верить вашим словам, освещается только с одной стороны. Может быть, при вашей открытости, чуть больше приоткрыть то, что вам и спецслужбам известно? Я не получила никакого  разъяснения по студентам, о которых известно, кто они, где и как учились, когда приехали. Вы утверждаете, что это боевики в срочной командировке. Почему их не арестовали сразу, если каждый их шаг известен?

Во-первых, не так все просто, почему их не арестовали. Во-вторых, они не приехали с плакатами «Мы приехали убить». Да, это работа спецслужб. Вот они пришли бы арестовать их домой, и на завтра никто бы не принял доказательств, что они приехали убить.

В-третьих, спецслужбы ждали, пока они группой соберутся, чтобы цепочка срослась. В-четвертых, тот мерзавец, который их собрал, на нем десяток убийств, и родственники это прекрасно знают. Даже у себя, в своем кругу обсуждали, кто, что и как сделал.

Они все прекрасно знают. И не пойму, что они на этом хотят заработать? Им что, главное – перед соседями оправдаться? Они знают, кто и как их сыновей пригласил, как это все было. И когда они все вместе собрались, стрелять-то начал товарищ, который в федеральном розыске находился.

А кого они планировали убить?

Одного сотрудника и одного гражданского. Как муртадов, как кяфиров, как они это называют, как врагов народа. Этим пацанам опытный волчара, напившийся крови, указал цель. Родители должны были знать, где их дети находятся.

А спецслужбы дождались, пока они собрались. Этим волчатам надо было позволить собраться, кого-то загрызть, а потом мы их как террористов похороним.

Вы же, Надежда Витальевна, не приехали и не сказали, что вам жаль тех, кого смертник взорвал. Вы же не пришли к семье, в которой сотрудника убили. И ни одна правозащитная организация про них не говорит.

Зато о них с утра до вечера говорят федеральные телеканалы и СМИ и излагают только версию спецслужб.

Но почему вы не говорите, почему правозащитники не говорят? Погибшие от терактов что, не люди что ли? Мне всегда говорят: мы предназначены для того, чтобы защищать права тех, кто пострадал от силовых структур. Правозащитники говорят. Ребята, но так мы далеко зайдем.

Вот если бы мы сейчас провели операцию по ликвидации тех, кто причастен к самому что ни на есть кощунственному теракту на похоронах в Сагопшах, то и здесь мы не найдем понимания у тех организаций, которые вместе с нами осудили бы этот теракт…

Я не организация, я журналист…

… Я не о журналистах, о правозащитниках, которые бы осудили теракт, но мы находим только критику по своему адресу. Плохо спецоперацию провели. Да, уничтожили четверых и четверых взяли в плен живыми.

Не восемь человек уничтожили. Тех, кто поднял руки и сдался,  взяли в плен. Тех, кто не сдался и оказал вооруженное сопротивление,  уничтожили. Двое раненых со стороны спецслужб. Так что с этими так называемыми студентами точно такая же картина, как и с другими бандитами.

Мы сейчас и с прокуратурой в этом отношении работаем – приняты новые законы об ответственности за клевету. Мы не вышли на тот уровень, когда надо здесь за клевету наказывать. Пусть будет независимое расследование по чиновнику, если он нагло врет, и по родственникам пострадавших, чтобы они тоже не врали. Уж лучше молчать, чем врать.

Вы говорите, что вы не услышали объяснений. А кто должен объяснять по этому поводу? Вы у кого спрашивали?

А почему я должна спрашивать? Специально обученные люди у спецслужб и у правозащитных организаций должны разбираться в каждой ситуации. Есть сигнал о несправедливости – должны реагировать.

Вы опираетесь на то, что говорят студенты, что в интернете написано, как бедные студенты приехали, их подкараулили и убили. Да не бывает так. Так просто ничего не делается. Вы же не спрашивали у нашего Совета безопасности. Пришли бы или позвонили бы – они бы вам объяснили.

Но вы же им бы все равно не поверили бы. Лучше поверить студентам или родственникам или соседям, которые охают и ахают, а когда их собирают или очную ставку делают, они даже не знают, о чем говорить. Просто фантазия работает.

А почему? Потому что легче обвинить. Но прежде чем обвинить, надо разобраться.

Люди говорят: когда вы прекратите беспредел? А когда мы разбираемся со смертниками, которые не из Москвы приехали, родители и им находят оправдания и объяснения, почему он или она пошли и взорвались.

Я, конечно, понимаю, какие бы доводы ни приводились, люди не хотят понимать – это человеческий фактор. Хотим мы этого или не хотим, вы это будете делать или я, это все будет продолжаться.

Что будет продолжаться? Самоподрывы?

Нет, оправдания действий своих родственников, бандиты ли они, террористы. Точно такая же тема идет и по наркоманам. Такая же тема идет по карманникам. Такая же тема идет по разбойным нападениям.

Помните, когда была группа Евлоева, их взяли, один убежал, сам, между прочим, из полиции. Спрятался в Чечне. Его там поймали. И тут началась буча и визг во всех эфирах о том, как честного парня, который боролся с кем-то, избили.

То есть нормально все было, когда он разбойничал, издевался, убивал женщин и детей, когда он старика 90-летнего на колени ставил, к виску женщины пистолет приставлял и говорил, что минздрав предупреждает, что если деньги не отдашь – умрешь. Все было нормально.

Матери, жене приносились вещи, дома, квартиры покупались – они не интересовались, а на какие же деньги ты все это купил. Они не спрашивали, где он работает. Но как только он попался, все визжат. Его обидели. Он сознался, а все говорят, что из него признание выбили под пытками.

Не знаю, как тогда работать. Тогда надо, видимо, из власти уйти и оставить все на разгул преступности. Анархия наступит.

Мне понравилось, что вы сказали, что в Дагестане есть ясность. У нас тоже есть такая ясность. Мы по каждому заявлению родственников имеем основание и обоснование сказать, что у нас есть причины для наших действий. У нас по громкой связи просят родственников выйти. Они выходят.

Сотрудники остаются, проводят спецоперации. Один только был случай, когда случайно был убит ребенок. И то потом было представлено так, как будто специально убили ребенка. Нет у нас таких фашистов – это надо понимать.

А в остальных случаях страдают только преступники, хотя говорят: вот, без разбора все стреляют.

Всем все говорят. Когда задерживали некоего Цечоева, который боевиков снабжал, окружили, все родственники вышли и сказали, что в доме больше никого нет. Подставили под огонь. А ведь спецслужбы могли бы использовать родственников как живой щит – они же этого не сделали. Это же и в голову никому не придет.

Сами зашли и в итоге двое погибли. А этот мерзавец Цечоев, который видел, что спецслужбы выводят его семью и его детей из-под огня, он об этом не думал.

Я понимаю, что вам, журналистам, все это ни к чему – вам чем жарче, чем больнее, тем лучше.

Нет, это не так.

А я, как руководитель, должен защищать всех – и семьи погибших сотрудников тоже. Как я могу это оправдывать?

А разве не все семьи, кто живет в Ингушетии, под вашей защитой?

Все, и бандиты тоже. С которыми я беседую, которым я доказываю, которых я умоляю прекратить. Но они же меня не слушают. Мало ли, что этот сказал нам, мы все равно по-своему сделаем.

Если вы вышли на большую дорогу, так идите до конца, напишите записки, что вы сами на этот путь стали, отвечаете за свои действия и понимаете их последствия. Что же они, как их поймают, начинают на сайтах выставлять свои фотографии: этому синяк на плече поставили, тому – на щеке?

Может, задуматься, почему люди уходят в вооруженное подполье? Это же не сладкая жизнь, правда? Мы же не будем сейчас пересказывать басни о том, что люди идут в подполье за деньги? Это идеи…

Категорически нет. Я вам даю слово, нет.

Хорошо, за что же, за деньги?

За деньги, за мерзкие меркантильные интересы, прикрываясь идеями, прикрываясь религией – за деньги. Мы видим их, мы с ними общаемся – с теми, кто выходит, кто сдается. Чтобы заминировать дорогу, мерзавцу дали 200 долларов. И он на эти 200 долларов купил себе мобильный телефон.

Чтобы перегнать машину для организации теракта  во Владикавказе , мерзавцу дали поддержанную «Приору» за 180 тысяч рублей – он радуется, ему плевать, что там люди погибли. Если он стреляет в блок-пост и попадает, ему дают 15 тысяч рублей, не попал – 5 тысяч. И он этому радуется.

А кто дает-то, не знаете?

Организаторы. Кого-то уничтожили, кого-то поймали, кто-то бегает. И Гардановы, и Аушев-ушастик, и Саид Бурятский, и посыльные Доку Умарова, которых он на Ингушетию поставил. И машины покупают, и жизнь свою устраивают. Нет никакого другого интереса – только за деньги убивать людей.

Это не только здесь придумано – в других государствах та же тема. А чтобы не признаваться в этой мерзости, вот на это годятся идеи. Есть и такие, кто попался, кто знает уже, что они под колпаком, такие уже нам начинают помогать – и такие есть.

Там не так просто.

Так может все же не за одни деньги-то?

Согласен, там есть кандидатуры, которые действуют из чистой мести – вернее, раньше были, сейчас таких уже, наверное, нет.

Мести кому?

Милиции, полиции, власти вообще. Чьих родственников убили или посадили, а они были искренне убеждены, что те не виноваты. Такие были некоторое время назад. Есть те, кто просто случайно оказались втянуты, выскочить уже не могут. Но самый частый случай – меркантильный интерес.

Посмотрите на родственников более или менее замешанных в этих делах лидеров так называемого банд-подполья. Например, родственники арестованного Тезиева, убитых Басаева и других: кто-то  за границей, кто-то  в других местах, живут припеваючи, и получают выгоду от кровавых денег.

Надежда Кеворкова