Россия изменилась: Путин предпочел репрессии реформам, утверждает обозреватель The Guardian Дэвид Хёрст. «Это заметно по мелким деталям как в отдаленных районах России, так и в крупных городах», — пишет он.
Директор российского отделения Human Rights Watch Анна Севортян собирала где-то в Сибири данные о паллиативной медицине. Однако местные чиновники из Минздрава осыпали ее вопросами вроде «Кто финансирует вашу организацию?» и «Где доказательства, что вы работаете в России законно?», а затем велели местным медикам опасаться этих «иностранных агентов».
Автор поясняет: закон об «иностранных агентах» и другие подобные документы «призваны надавить на гражданское общество». Ксенофобские настроения, санкционированные официально, распространились по всей иерархии российского чиновничества.
Стала ли Россия неприветливее за год, прошедший после массовых демонстраций? Отчасти да, отвечает автор: массовые митинги отошли в прошлое, у их лидеров неприятности.
Но активистка Ксения Собчак не впадает в уныние, отмечает Хёрст. Прибегнув к репрессивным мерам, Путин показал свое истинное лицо, говорит она. «Наша победа в этом году — в том, что многие понимают реальную ситуацию», — заключает Собчак.
Что дальше? Собчак считает, что «ахиллесова пята» Путина — политики и олигархи, возмущенные коррупцией и осознающие, что застой вредит их деловым интересам. «Эта теория достаточно цинична, чтобы быть убедительной, но дожидаться ее осуществления можно до ужаса долго», — комментирует автор.
На недавней пресс-конференции Путин держался в своем коронном духе — по-бойцовски, замечает журналист. «В том-то и его беда. Он умеет быть только собой, но Россия больше не нуждается в такой фигуре», — заключает издание.