Имам Алимсултанов — чеченец. Родился в 1957 году в Киргизской ССР, годовалым ребенком возвратился на родину. Окончил школу в Грозном. Учился в политехническом институте в Ростове. По профессии — инженер-мелиоратор.
Музыкой начал заниматься с середины 1980-х гг., изучал Илли — традиционный жанр вайнахского фольклора, основные составляющие которого — музыкальные речитативы, легенды, предания, сказания о героях в сопровождении трёхструнного инструмента пондура. Но вместо трёхструнного пондура Имам исполнял современные Илли в сопровождении гитары, перекладывая на музыку народные сказания и стихи, которые полюбились ему. Кроме народных и собственных текстов, он писал песни на стихи Умара Ярычева, Мусы Гешаева и др. известных чеченских поэтов. Первые записи Имама Алимсултанова — кассетные магнитоальбомы — появились в начале 1990-х. Его песни в отличие от другого популярного чеченского барда Тимура Муцураева более приближены к традиционной чеченской музыке. Наиболее популярными являются песни на чеченском языке из альбома «Знамя Газавата»: «Дагестан», «Газават», «Далекая Родина» и «Гимн Чеченской Республики Ичкерия».
В декабре 1994 года беда пришла и на чеченскую землю. Кровавая трагедия, называемая «наведением конституционного порядка». Голос Имама загремел как набат, призывая чеченцев встать на защиту теперь уже собственной свободы.
Джигиты, джигиты, джигиты!
Седлайте своих вы коней!
Конечно, быть страшно убитым —
Быть трусом еще ведь страшней!
Пусть несовершенной была поэзия, простыми, не приукрашенными эпитетами и метафорами слова, но, становясь песней, они звучали тревожно и пронзительно, проникая в сердца слушателей.Казалось, Имам забыл, что такое сон. Он не чувствовал усталости. В разрушенном Грозном, превращенном федералами в руины, в селах, где шли ожесточенные бои, — везде можно было встретить Имама. «Наш вольный дух тебе не покорить» или «У нас, вайнахов, поговорка есть: себя не отстояв, теряешь честь» — это строки из его песен того времени. Его вера в правду и справедливость, убежденность, что Чечня сумеет отстоять свою независимость, прибавляли сил защитникам Грозного.
Мужчине лучше рай на небе,
Чем ад бесчестья на земле,-
пел он в те дни, когда решалась судьба чеченского народа, когда вновь встал вопрос, оставаться ли Чечне вечным вассалом Москвы или стать наконец свободной.Имам успевал везде. Он выступал перед ранеными, пел свои песни тем, кто из-за постоянных артобстрелов и бомбежек сутками не мог выбраться из подвалов. Его слушали уходившие в последний бой.Певец выступал у блокпостов и мест дислокации оккупационных войск. Правда, программа здесь была другая: лирические, задушевные песни. Сначала, когда он смело и открыто подходил, военные встречали его настороженно и удивленно. Но Имам начинал петь — и настороженность пропадала. Завороженные его голосом, солдаты забывали, что перед ними чеченец — их враг. А потом, закончив, Имам обычно говорил: «Ну что, ребята, будете убивать меня? Убивайте! Я тоже чеченец. Вы же пришли убивать нас. Только скажите, за что? Жили как братья, служили, учились, воевали, делились последним куском, а теперь убиваем друг друга, выполняя чей-то приказ».
Однажды после такого выступления кто-то крикнул: «Он подосланный! Агитатор! Пулю ему в лоб!» У него отняли гитару, затолкали в БТР и отвезли в фильтрационный лагерь в Ханкалу. Там Имам пробыл всего лишь одну ночь, но навсегда запомнил ее. Следы побоев и издевательств еще долго оставались на его теле. Слава богу, помогли чеченские парни, которые поставили ультиматум: если в течение дня не освободят певца, блокпост будет уничтожен. Военные, до этих пор еще не вступавшие в стычки с чеченцами, предпочли не конфликтовать и забрали Имама из Ханкалы. Все решилось мирным путем.
Во время войны в полной мере проявилась гражданская позиция Имама Алимсултанова. Он делом доказал свою любовь к родной земле и к своему народу, жизнью заплатил за свои убеждения. Его песни зазвучали набатом. Сердце певца билось тревожным колоколом, звон которого слышался по всей Чечне. Он ясно понимал суть этой несправедливой войны и открыто говорил о ее криминальной подоплеке. Его могли убить в любое время, но он не страшился смерти. Часто появляясь на блокпостах, призывал федералов прекратить боевые действия. Он напрямую обращался к ним: «Солдаты и офицеры России! Грязные политики посылают вас на смерть. Они не имеют ни нации, ни родины, ни морали. Они ненавидят и русских и нерусских. Они делают вас заложниками своих сатанинских планов. Они развязали здесь бои-ню и бросили вас в эту мясорубку. Тот из вас, кто выйдет из нее живым, не будет иметь ни почестей, ни славы, он будет презираем всеми.
Во время бомбежки Грозного было уничтожено много мирного населения, в основном русскоязычного. Об этом прекрасно знает Грачев Ельцин и его генералы совершили стольно злодеяний, сколько не снилось в самом кошмарном сне сталинской эпохи. Сегодня они отдают приказ бомбить наши города, а завтра отдадут приказ бомбить города, где родились вы. Сегодня вами командуют те, кто не считает нужным даже похоронить вас по-человечески. Весь мир уже видел разбросанные по полям трупы солдат, обглоданные собаками. Ни одно правительство в мире не относится к своим солдатам так, как Ельцин и его подчиненные. Грачеву и его генералам война нужна. Они ничем не рискуют и набивают свои карманы деньгами, списывая вас как „без вести пропавших». Жизнь можно отдать за высокие идеалы. В этой же войне нет смысла. И совсем нет смысла умирать за Ельцина и его банду. Солдаты и офицеры! Просим вас прекратить военные действия и уехать к себе домой. Мы гарантируем вам жизнь и свободу. Обещаем отправить вас домой или вызвать ваших родных. Не бойтесь нас, не верьте провокаторам из ФСБ! Послушайте мои песни, и вы поймете, что вы воюете не с бандформированиями, а с женщинами и детьми. Подумайте! Опомнитесь!»
Певец всегда оказывался там, где было трудно и опасно. Его знали и любили. И везде, где бы ни появлялся, он, как и в Абхазии, становился своим парнем. А бойцам после встреч с Имамом казалось, что сама смерть отступала перед ними.
Сколько помню себя, я пел о народе,
О храбрых чеченцах, ушедших от нас.
Мой голос звучал, и звенела гитара,
Воспевая их подвиги все без прикрас.
Имам пел о лучших сынах чеченского народа: Шейхе Мансуре, Бойсангуре, Зелимхане, Ханпаше и многих других, отдавших жизнь в борьбе за независимость Чечни. И сам он становился таким, как они. Он был одним из них — наших национальных героев. Возможно, предчувствуя свою скорую гибель, Имам в этой песне говорит о себе в прошедшем времени. Случайно ли это? Может быть. Но его постоянная грусть, как в жизни, так и в песнях, заставляет задуматься о судьбе жертвенной.
И ДА БУДЕТ ОН БЛАГОСЛОВЕН!
И вот я в дагестанском городе Хасавюрт, что на границе с Чечней. Небольшой, по-восточному своеобразный, зеленый городишко густо населен. Здесь мирно уживаются представители более ста национальностей, но большинство его жителей — чеченцы. В самом центре -огромный рынок, куда за продуктами ездили из Чечни, так как цены здесь значительно ниже. Над городком возвышается христианская церковь, построенная лет сто тому назад. Есть и несколько мечетей. На окраине городка стоит маленький невзрачный домик, в котором прошло детство Имама, откуда он шагнул в большую, полную противоречий жизнь. А в центре Хасавюрта — небольшое кладбище, где нашел он свой последний приют. Его могила ничем не отличается от других, и тем не менее любой житель знает, где она находится. К этой могиле не зарастает тропа. Я в доме Имама, в кругу его близких. Здесь мать, брат, сестра, дядя, сноха. Это милые, добрые, приятные люди. Они с большой теплотой и непреходящей болью говорят об Имаме.
Когда кончилась война, да и задолго до начала войны, мать и его родной дядя говорили Имаму:
— Когда же ты образумишься и начнешь жить как люди? Ведь тебе дадут все, что ты захочешь. Тебя все уважают. Оставь свою гитару.
— У меня одна дорога, и я с нее никогда не сверну, — отвечал Имам. -Я хочу, чтобы Чечня была независимой, чтобы Кавказ был свободным.
— Я знала, что его невозможно переубедить, — сокрушается сестра, — он никогда бы не отказался от избранного пути. Он был рожден для этого.
— В нашем поселке, лазерное, нет старее этого домика, — подхватывает разговор брат. — А ведь Имам зарабатывал большие деньги. Он не курил, не пил, молился Богу и пел песни. А о насущном не заботился. Он жил только для людей. — Я пришла в этот дом, когда Имам учился в шестом классе, -вспоминает жена старшего брата певца. — Я тогда работала учительницей. Он уже в то время любил музыку, песни, постоянно возился с гитарой. Денег, чтобы купить инструмент, у нас не было, поэтому он однажды раздобыл две сломанные гитары, всю ночь разбирал, собирал их, а наутро, радостный, довольный своим творением-, бренчал и пел какие-то песенки. И в армии, когда он служил, благодаря этому увлечению он стал всеобщим любимцем. Имам жил песней, особенно любил патриотические, романтические. Он умел зажигать сердца своих слушателей.
Воспоминания об Имаме сблизили меня с этими людьми, которых любил певец. Они заново открывали для себя ушедшего от них навсегда сына, брата, племянника, возвращаясь в дни минувшие; мне же вспомнилось другое. Когда в Турцию перевозили тяжелораненых чеченских бойцов, президент Джохар Дудаев попросил Имама Алимсултанова сопровождать их в Стамбул, чтобы облегчить их участь. У Имама с собой не было паспорта, но он безоговорочно согласился. Певец не догадывался, что Джохар специально отправил его подальше от войны, чтобы уберечь, сохранить для народа. Конечно, если бы Имам узнал об этом, то не согласился бы уехать. Но в Стамбуле он действительно был нужен. Выступал перед ранеными, поддерживая их дух. Собирал многочисленные аудитории, давал концерты, а деньги, вырученные от этих выступлений, отдавал на лечение земляков. Его восторженно принимали те, кто не знал ни чеченского, ни русского языка. Он был поистине интернациональный певец, голос которого брал за душу человека любой национальности. Трудно сказать, скольким раненым спасла жизнь гитара Имама. Но ни одной копейки он домой не привез.
Был такой случай. Пригласил Имама к себе один богатый шейх, попросил спеть, а после выступления протянул ему ключи от шестисотого «Мерседеса».
— Спасибо за подарок, — поблагодарил певец, — но я не могу ездить на такой машине, когда страдают от ран мои братья. Если бы вы перевели стоимость машины в деньги и отдали для лечения раненых, я был бы вам признателен. Шейх уважил просьбу Имама и перевел сто тысяч долларов на лечение чеченских воинов. Имам душой разрывался между Стамбулом и Чечней, где полыхала война, где он был особенно нужен. Но на родину смог попасть только в конце войны. И вновь стал выступать перед бойцами, бросался туда, где нужна была помощь. Так было, когда в Грозный приехал мэр Одессы вызволять 25 строителей, взятых в Чечне заложниками. С кем бы мэр ни говорил, никто ему не мог помочь. Кто-то посоветовал обратиться к Имаму Алимсултанову. Мэр так и сделал. И не ошибся. Заложники были вызволены. Одесситы прониклись к Имаму огромной благодарностью и, когда он с тремя друзьями из своей артистической группы собрался ехать в Стамбул через Одессу, обещали содействие. В Одессу Имам вылетал из Москвы. Но при проверке его паспорта через компьютер певца задержали. Не отпускали два часа. Видимо, он был в списках ФСБ как боец чеченского Сопротивления. Только вмешательство депутата Надыра Хачалаева помогло тогда Имаму вылететь.
Мэр Одессы бесплатно предоставил Имаму зал музыкального театра. Пять концертов прошли при аншлагах. И на каждом из них звучал призыв Имама к украинцам беречь свою свободу и независимость и не дать себя обмануть России. Над головой певца сгущались тучи. Предчувствуя недоброе, местные чеченцы поселили Имама в одном из неприметных домиков на окраине города. Но убийцы нашли его и здесь. 10 ноября 1996 года вечером в дом, где остановился певец, ворвались трое в милицейской форме. Один из налетчиков спросил другого:
— Это он?
— Он, — послышалось в ответ.
Раздалась автоматная очередь. Имама и двух его товарищей расстреляли в упор. Убийцы действовали хладнокровно. Ушли, закрыв за собой дверь. Но остался свидетель, который в ванной совершал омовение, готовясь к намазу.Спецслужбы сделали свое грязное дело. Однако продолжали звучать песни чеченского барда о свободе и мужестве, вдохновляя защитников Родины на борьбу. Чечня стала независимой. В этом немалая заслуга и Имама Алимсултанова. Народ почтил память певца, признав его Певцом Свободы. Проводить певца в последний путь собрались тысячи его поклонников. Каждому хотелось отдать дань пламенному борцу за независимость Родины. Заслуги Имама перед Отечеством отмечены орденом Чечни «Къоман Сий» («Честь народа»),
«Я не предполагал, что его так любит народ, — сказал дядя Имама. — На похоронах было столько людей, как будто умер самый уважаемый мулла. Мне иногда казалось, что Имам просто пел и развлекал, но, когда на похороны пришло такое огромное число людей, когда приехали генерал Масхадов, Шамиль Басаев, Руслан Гелаев и другие командиры, я понял, что его творчество больше чем искусство — в его пении звучала душа народа».
Много теплых слов было сказано в тот день об Имаме, но слова Масхадова я запомнил навсегда: «Такие чистые во всех своих делах и помыслах, мужественные парни рождаются раз в сто лет. Имам один стоил десяти российских дивизий. Трудно оценить его вклад в нашу победу. Мы победили, потому что у нас были вот такие парни, как Имам. Дала геч дойла цунна».
Превозмогая боль и слезы,
Ты по Чечне шагал родной
И пел про горе и про грозы
Над окровавленной землей.
Внушая ужас оккупантам,
Ты проклинал войну и смерть,
Пытаясь пламенным талантом
Лавину зла преодолеть.
Ты прочь отбрасывал снаряды
И заслонял от пуль детей,
На битву поднимал отряды
Горячей песнею своей.
Слышней разрывов и пожаров,
Поправ растерянность и страх,
Рыдала гордая гитара
В твоих уверенных руках.
На фронте ранен и контужен
И вновь накрыт взрывной волной,
Ты был всегда вайнахам нужен,
Как хлеб, как небо над землей.
И потому, судьбой хранимый,
Вставал и снова пел сильней
Во имя Родины любимой
И солнца мирного над ней.
Твои пронзительные песни
Врагам пощады не дадут,
Они стремились с нами вместе
Брать каждый вражеский редут.
Тебя сгубить страшась открыто,
Героев тайно истребя,
Спецслужбы наняли бандита,
Что подло выстрелил в тебя…
Но ты не сгинул и поднялся,
Обняв гитару, как сестру,
И звонкой песней распластался
На с гор сорвавшемся ветру.
В земной печальной круговерти,
Где не щадит героев смерть,
Ты — нет, не умер! Ты в бессмертье
Ушел и продолжаешь петь.
Я вижу, вижу сквозь пожары,
Сквозь дым, плывущий к облакам,
Как ты стоишь, обняв гитару,
И улыбаешься векам…
Трудно смириться с мыслью, что Имама нет. Его голос по-прежнему звучит из окон каждого дома. Перед глазами его живой образ: высокий, худощавый парень с роскошными волнистыми волосами, черными пронзительными глазами, смотревшими, казалось, прямо в душу каждого слушателя, с суровыми чертами лица. Помню, однажды Имам, прочитав мою небольшую поэму о Владимире Высоцком «Последняя песня», сказал: «Я завидую ему, даже мертвому. Если о нем пишут такие стихи, значит, он жил не зря».
Сегодня я завидую Имаму. За те восемь лет, что мы знали друг друга, он сделал больше, чем многие успевают сделать за всю свою жизнь. Он жил не зря, погиб во имя свободы и независимости Чечни. А что может быть прекраснее этого! О нем напишут стихи, поэмы. Его имя уже сейчас стоит в одном ряду с именами лучших сыновей и дочерей чеченского народа. Разве это не самая большая честь, какой может удостоиться человек? Да, он мог выбрать другой путь, жить в достатке, радоваться окружающему миру, любоваться своими прекрасными детьми. Но он не был рожден для спокойной жизни. Путь его был иным. Недоступный многим путь героя.
И да будет он благословен!
Наши судьбы связались в железную сеть —
Сотни раз посылали нас голыми — в смерть.
Жернова всех историй мололи нас в пыль,
Но мы вновь поднимались,
Как вещий Шамиль!
Нас сжигали в сараях, гноили в степях,
Из родимого края нас гнали в цепях.
Беспощаден был бой, краток был разговор,
В стариков и детишек стреляли в упор…
Имена палачей наших наперечет
Знаем мы, потому что их время придет!
Мы за все им отплатим отныне и впредь —
Пусть сто раз посылают нас голыми — в смерть,
Пусть сто раз в нас стреляют, стирают с земли,
Час придет — мы поднимемся войском вдали!
Час придет — мы в глаза поглядим им в упор
И коротким, как вздох, будет наш приговор!
Пусть припомнят они,прежде чем умереть,
Как они посылали нас голыми — в смерть…
По материалам чеченских СМИ,
CHECHENEWS.COM
16.05.11.