Агентство внутренней безопасности Польши (ABW) бьет тревогу: сотрудничество польской Службы безопасности с КГБ в коммунистический период может до сих пор угрожать нашей безопасности. Такой вывод стал результатом аналитической работы, проведенной в рамках проекта «Сотрудничество Службы безопасности МВД ПНР с КГБ СССР в 1970-1990 годах: попытка подвести итоги». Отчет, который получил Nasz Dziennik, только что вышел из печати.
Каким образом КГБ мог вербовать сотрудников польских спецслужб? Отличной возможностью для этого были их поездки на учебу в СССР. Как следует из отчета ABW, «в 1972-1990 годах в учебных центрах КГБ и вузах МВД прошли обучение около 600 работников и сотрудников МВД ПНР». Идентифицировать удалось 362 человека, их фамилии приводятся в публикации. Недавно ушедший в отставку глава Агентства внутренней безопасности Кшиштоф Бондарик (Krzysztof Bondaryk) полагает, что ради сегодняшней внутренней безопасности Польши следует вскрыть все аспекты сотрудничества польской стороны с КГБ, хотя с этих времен прошло уже больше 20 лет.
«Выявить все аспекты этого сотрудничества, подвести его итог, описать последствия, сохранившиеся связи и активы чрезвычайно важно ввиду возможного влияния этих контактов на современно состояние безопасности Польской Республики», — пишет Бондарик во вступлении к документу. Как следует из приводящихся там материалов, польские спецслужбы опасаются использования старых связей (в первую очередь агентурных) в наше время. Эти опасения звучат в записях бесед с бывшими сотрудниками СБ и даже с бывшими агентами КГБ.
«Такие отношения в одночасье не прекращаются, позже они могут принять приватный или какой-то иной характер. То, что первоначально контакты складывались на профессиональной почве, не означает, что россияне не вербовали поляков для сотрудничества за деньги. Это до сих пор представляет большую опасность», — подчеркивает бывший глава Агентства внутренней безопасности Богдан Щвенчковский (Bogdan Święczkowski).
«Конечно, чем больше времени проходит, тем таких людей меньше. Однако многие сотрудники польских спецслужб сделали при помощи восточных коллег карьеру в разного рода учреждениях, а сейчас их (часто без их ведома) все еще могут использовать, чтобы вредить интересам Польши», — говорит Щвенчковский.
Сходную оценку дает ситуации Петр Гонтарчик (Piotr Gontarczyk) — историк и политолог, много лет занимающийся данной тематикой.
«Конечно, люди из прежней СБ уже давно отошли от дел, однако, обладая широкими сведениями — кто есть кто, у кого какие слабости, кому можно помочь в карьере, кого поддержать с помощью прежних агентурных сетей, они могут располагать обширными сведениями о том, что происходит в польских спецслужбах и даже некоторым образом влиять на их действия. Они могут вербовать новых агентов из младшего поколения — тех, кто пришел уже после 1990 года. Эту пуповину нужно было перерезать изначально, но, к сожалению сделано этого не было. И я опасаюсь, что последствия этих недоработок до сих пор оказывают серьезное влияние на безопасность государства», — считает Гонтарчик.
«В 1990 году нужно было все начать с нуля. Поскольку этого не произошло, многие сотрудники Службы безопасности были попросту завербованы КГБ. Смена режима никак не отразилась на их статусе, потому что прежний друг, ставший в последствие противником, располагал на них компроматом», — обращает внимание Петр Гонтарчик.
«Закончить ведомственный вуз или специальные курсы КГБ в СССР было почетно, это открывало перед сотрудниками СБ путь к продвижению по карьерной лестнице», — рассказывает один из бывших сотрудников Службы безопасности. Он добавляет, что из Советского Союза «приходили заявки на определенное число курсантов», а поскольку подходящих кандидатов не всегда хватало, на учебу порой отправляли случайных людей. «В кулуарных беседах, которые велись в конце 80-х моими знакомыми из Службы безопасности, я слышал, что как раз с этой категорией курсантов КГБ легче всего завязывал контакты и вербовал их для сотрудничества», — продолжает он.
«В данном контексте важно, что в 1990 некоторые подобные сотрудники благополучно прошли проверку и получили работу в государственных ведомствах новой Польши», — подчеркивает бывший сотрудник СБ, который не пожелал (как он подчеркнул, из опасений перед ФСБ) называть какие-то конкретные фамилии.
Другой работник той же организации, который работал в Москве, рассказывает, что он был опекуном последней группы слушателей в Высшей школе КГБ — в 1990 году. «Если КГБ вербовало кого-то из польских сотрудников, они становились очень ценным источником информации, в том числе для наследницы этой организации — ФСБ», — подчеркивает он, также сохраняя анонимность.
От учебы до вербовки
«Эти курсы и стажировки во многих случаях могли заканчиваться вербовкой», — полагает Гонтарчик. Другой историк, изучающий деятельность спецслужб, Славомир Ценцкевич (Sławomir Cenckiewicz) подчеркивает, что в случае военных такая вербовка имела место, следовательно, по аналогии, можно подозревать, что она распространялась и на гражданских. «В период ликвидации Военной информационной службы (WSI) я ознакомился с полной документацией по операции «Звезда», в рамках которой после 1990 года проводилась проверка офицерского корпуса польской армии в контексте их связей с россиянами», — рассказывает Ценцкевич.
«Эта операция показала не только ту очевидную вещь, что большая часть офицерского корпуса бывала на различных стратегических и оперативных учебных курсах, устраивавшихся СССР, но и то, что в ходе таких занятий происходила вербовка. Документы приоткрывают кулисы активности российских военных и гражданских ведомств в середине 90-х годов: она была направлена на офицеров, оканчивавших такого рода курсы в период холодной войны, — обращает внимание историк. — Россияне в 90-е воспринимали эту группу (которая, подчеркну, занимала руководящие посты в польской армии) как, говоря языком спецслужб, естественную вербовочную базу».
Под наблюдением
«Опасность, проистекающая из этого остается реальной, тем более что КГБ, а вслед за ним ФСБ, получили архивы польской Службы безопасности. Поэтому нужно следить за действиями людей, в отношении которых известно, что с ними могли контактировать кадровые офицеры российской контрразведки или разведки (и это наверняка делается)», — подчеркивает экс-глава Агентства внутренней безопасности. Бывшие сотрудники СБ отрицают, что вербовки и контакты с ФСБ продолжились в 90-е годы. Хотя некоторые признаются, что они контактировали с женами российских офицеров, некоторые россиянки даже хотели развестись и выйти за поляков замуж.
Рассказывают они и о светской жизни в Москве: походах на дискотеки (хотя польские опекуны это запрещали), участии в культурных мероприятиях, которое обеспечивала русская сторона, снабжая, например, билетами в музеи. Помимо этого в сообщениях появляется информация, что офицеры КГБ часто приглашали поляков на личные встречи, но, как утверждает один из сотрудников СБ, они отказывались. Доказательство звучит, однако, неубедительно: аргументом против якобы служило то, что на этих вечеринках употреблялось много алкоголя.
«Офицеры советских спецслужб были воспитаны в духе российской традиции, и поэтому они скрашивали наши встречи алкоголем», — рассказывает другой экс-работник Службы безопасности о контактах на территории Польши. Еще один рассказывает, что в начале 90-х с ним связался майор Гинтрас из КГБ, который искал партнеров для доставки в Литву подержанных автомобилей. Тот же самый майор якобы предлагал заняться подобным бизнесом тайному сотруднику польской Службы безопасности, который подозревался в участии в одной из операций КГБ. Еще один бывший сотрудник признался, что примерно в то же время ему позвонил из Москвы знакомый офицер КГБ, который расспрашивал его об одном человеке.
Под полным контролем
Авторы обсуждаемого отчета, которые с 2009 года вели изыскания, в частности, архиве Института Национальной памяти, подчеркивают, что польская Служба Безопасности была марионеткой в руках могущественного КГБ, в котором в 80-е годы было полмиллиона работников и несколько (а возможно, до полутора десятков) миллионов тайных сотрудников по всему миру.
«В реальности роль польской СБ сводилась к исполнению приказов из СССР. Сотрудники МВД ПНР, сотрудничая в указанный период с советскими спецслужбами, собственно говоря, воплощали в жизнь цели и задачи советского партийного руководства», — подчеркивается в отчете. Это сотрудничество носило отчетливо односторонний характер. Например, в 1978-1980 контрразведка ПНР передала СССР полторы тысячи различных информационных сообщений, 800 из них носили оперативный характер. От противоположной стороны поступило всего 300 сообщений.
«Советская сторона регулярно получала любые важные сведения, которые им были нужны: официальным путем, от разведки и других структур СБ, а помимо этого и неформальными методами. Пропуски советским офицерам в МВД были отменены, пожалуй, лишь в начале 90-х. По запросам советских консульских учреждений они получали дательную информацию о работе наших спецслужб, это был тотальный контроль», — рассказывает Петр Гонтарчик.
«Не следует забывать, что и партийные функционеры и высокопоставленные сотрудники Службы Безопасности хотели делать карьеру, а для того, чтобы удержаться на своих постах, им было необходимо тесно сотрудничать с СССР. Поэтому они соревновались друг с другом в доносах и передавали сведения. Такие документы сохранились в российских архивах, например, о генерале Шляхтице (Franciszek Szlachcic) и других людях, сделавших карьеру в 70 или 80-е годы», — подчеркивает историк.