Диссиденты доставляют режиму слишком много проблем. Убивать их в тюрьмах и за границей, чревато для репутации «российской демократии». Как всегда вспомнили старый метод, когда человека было не сложно признать нуждающимся в лечении и поместить в психиатрическую больницу. Но законодательство изменилось и для того, чтобы подвергнуть жертву принудительному лечению, нужно решение суда.
И хотя все структуры в гулаге чекистам подвластны, все же не исключена вероятность нежелательной утечки информации и резонансные дела получат освещение и станут оспариваться независимыми правозащитниками. Каратели же хотят вернуть советский опыт, когда они могли гарантированно распоряжаться судьбами неугодных. И вот палачи решили «исправить ошибки» своих предшественников, назвав их пробелами в законодательстве.
И в СМИ началась артподготовка, нацеленная на то, чтобы провести в банддуме нужные поправки в закон о принудительном лечении граждан. В прессе и выпусках новостей приводятся случаи убийств психически больными людьми, бессилием окружающих перед их агрессией. Но, как видно, речь идет не столько о простых гражданах, сколько о борьбе с терроризмом, которой одержимы чекисты.
И этот терроризм подразумевает всех неугодных в РФ. Конечно, пройдет некоторое время и при помощи разных инициативных групп экспертов дума единогласно узаконит произвол. А пока россиянам предложено заглотить эту информационную наживку.
«Что делать, когда люди с психическими расстройствами представляют опасность для окружающих?
По закону увезти в клинику принудительно можно, если больной беспомощен или дословно «непосредственно опасен для себя и окружающих». Правда, о том, что значит «опасен» — ни слова. На деле из-за пробелов в законодательстве о психически больных больше страдают здоровые.
«Прав и свобод у тяжелобольных психически больше, чем у нормальных людей. В чем проблема? Пока не убьет или не покалечит, никто вами не займется. Пока не взорвет дом от газа, никто не подойдет», — объясняет психиатр-криминалист Михаил Виноградов.
По оценкам Всемирной организации здравоохранения, от психических расстройств страдают 10% россиян, это 15 миллионов человек. Половина из них склонны к жестокости и беспричинной агрессии, которую порой не в силах усмирить даже целая бригада скорой помощи, на психиатрическом учете состоят почти 2 миллиона человек.
решение о госпитализации принимает только суд. некоторые эксперты стали называть закон о психиатрической помощи Чересчур либеральным
Чтобы у психиатров был шанс вычислить брейвиков заранее, инициативная группа обратилась в Госдуму с предложением дать возможность врачам решать, нуждается ли больной в госпитализации.
«Мы должны уметь защитить наших больных, и мы должны уметь защитить от их агрессии общество», — подчеркивает психиатр-криминалист Михаил Виноградов.
Возвратом к советской карательной психиатрии назвали это предложение другие эксперты. Неясно, будут ли врачи в таком случае отвечать за ошибки? Да и нет никаких гарантий, что начав лечение, когда это показалось необходимым, медики спрогнозируют поведение больного хоть на небольшой срок».
Все условия для «демократического обсуждения» и дискуссий созданы, тема запущена и раскручивается. Но любая карательная инициатива в России всегда побеждает, тем более, если на то есть воля власть придержащих. А тогда уж за решетки клиник попадут не только сирийные маньяки, но и прочие неугодные. Там проще будет доказать в случае их смерти, или увечий от пыток, что последствия спровоцировали сами психически нездоровые люди. А когда над Россией окончательно опустится железный зановес и ее окутает мрак абсолютного тоталитаризма, мировая общественность ничего не узнает о несчастных жертвах борьбы с русским фашизмом.
И здесь почему-то вспоминается одна страшная история, которая была предана огласке в России слишком поздно о том, как жертва сталинского террора провела в психиатрической больнице 46 лет, пока родные не выкрали пожилую женщину. Но к тому времени ей было далеко за 70, и она отвыкла жить в мире нормальных людей. И если восторжествует времена возврата, то таких жертв будет еще не мало. И хотя человек, о котором я хочу рассказать, никакого отношения к угнетенным народам не имел, но то что мы видим сейчас, когда оккупанты проводят поголовное уничтожение народов Кавказа, таких невинных жертв станет еще больше.
Старшая дочь атамана Семенова, отряды которого оказывали серьезное сопротивление советской власти на дальнем востоке во время гражданской войны, испытала то, что вынесет не каждый человек, а, тем более женщина. Все шестеро детей атамана подверглись репрессиям. Две дочери провели несколько лет в сталинских лагерях за измену Родине, которую увидели уже после ареста и принудительной депортации из Китая. Сына расстреляли, и над всей семьей нависло клеймо врагов народа. История типичная. Но старшая дочь Елена Григорьевна стала настоящей мученицей советского режима.
***
«Семенова Елена Григорьевна, (23 июня) 1921 г.р., Порт – Артур. Более 46 лет прожила в тюрьмах и психбольнице. Умерла Елена Григорьевна в 2000 году).
Самая ужасная доля выпала старшей Елене. Светлыми и безмятежными можно назвать только первые 25 лет жизни. Елена закончила английский колледж, в нем учились дети послов и торговцев из Европы. Работала бухгалтером, вышла замуж. Жила на даче отца, он ей помогал деньгами.
Лагерная эпопея Елены Григорьевны откликнулась трагедией на всю жизнь. После того, как у нее в 1952 г. отняли сына Гришу, Елена в беспамятстве пошла на «запретку». Часовой на вышке дал по ней очередь из автомата, одна пуля попала в живот. Охранник лагеря Петр Дмитриев описал этот эпизод в своей книге «Солдат Берии». По свидетельству Дмитириева, заключенный врач провел сложную операцию, пришлось обрезать кишки. Неимоверным усилием сил Елену удалось вырвать из лап смерти и выходить безнадежную больную. Через полгода чудом выжившую Е. Семенову отправили в тюремную больницу в Рыбинск, оттуда перевели в областную психлечебницу, а из нее в психушку в деревню Спасское, Ярославской области. В тюрьме, пересылках, лагерях и палате № 5 Елена Григорьевна провела 46,5 лет.
Нашёлся один свидетель, супруга знаменитого хирурга Флоренского – Наталья Ефимовна Флоренская, видевшая Елену в Речлаге: « В письме вы упомянули атамана Семёнова. На Воркуте в Речлаге, в нашем лагерном подразделении была одна из дочерей Елена, 1920 года рождения, образованная женщина, владела несколькими языками: английским, французским, японским, китайским и, конечно, русским. Немецкий не знала.
Во многих вопросах наших советских понятий была наивна, всё ей было непонятно. Арестованная в Харбине, стремилась в Россию в надежде на то, что ей скажут последние слова отца перед смертью. Нам, русским не очень доверяла, больше старалась общаться с иностранками. Здоровье её было слабым, страдала авитаминозом, но лечения ей не назначали и в стационар не клали, потому что – Семёнова. Работала она на нефтебазе, на стройке, радовалась, если выполняла норму. И вот девушек сняли с работы на нефтебазе за нарушение режима, за связь с мужчинами и в этот же список включили её.
Она это очень тяжело переживала, т.к. не была причастна к подобным поступкам. Объявила голодовку. Завернулась в своё пуховое одеяло и лежала на верхних нарах. Я, вообще, с ней частенько разговаривала. И при таком её положении пошла к ней в барак. Чувствовала она себя физически и морально плохо. Изо рта был запах ацетона от голода. Я пыталась вселить в неё уверенность, что наше заточение не будет бесконечным и что она ещё вернётся к своему маленькому сыну, но она слушать меня не хотела. Вскоре был этап на ОЛП, где только инвалиды и, конечно, постарались её от нас туда отправить. Там условия были хуже наших. Потом прошёл слух, насколько достоверно, не знаю, что Елена в отчаянии пошла сознательно на запретную зону и солдат с вышки выстрелил в неё».
Она часами просиживала у окна в своей келье, уставившись в одну точку. Ни с кем из пациентов не дружила и предпочитала одиночество. К дочери атамана персонал относился нормально. В ней чувствовалось воспитание. Горделивая осанка, строгий взгляд выдавали породу. Читала книги на французском и английском без словаря.
Устроившись в Новороссийске, сестры Лиля и Таня узнали о Елене и Лиля сделала к ней вылазку и попытку забрать с собой. Около года Елене приходили посылки из Новороссийска с книгами на английском и продукты. В начале 90-х родственники (к вызволению подключился брат Всеволод и племянник Никита) забрали к себе Елену Григорьевну сначала на 10 дней, а потом навсегда.
По рассказу кинорежиссера из Москвы Нины Соболевой в Новороссийске старшей Семеновой устроили пышную встречу. Заместитель главы администрации города Б. Шульженко, казак в душе и по корням, собрал на перроне все новороссийское войско и в 3 часа ночи Елену Григорьевну торжественно встретили и вынесли из вагона на руках. Пожилая женщина была растрогана до слез, она удивленно произнесла: «Надо же». Две старшие сестры все время жили в двухкомнатной квартире типовой девятиэтажки на седьмом этаже.
Елена не выходила из дома и только однажды, во время съемок документального фильма «Дочери атамана» режиссер С. Пинигин исполнил свою задумку: вынес старшую сестру к морю, чтобы сделать запоминающиеся кадры – пожилая женщина на берегу Черного моря в инвалидной коляске вдыхает свежий морской ветер и мысли уносят ее в молодость, в воспоминания о семье, сыне, отце и маме.
В некрологе, написанном Вадимом Перминовым в эмигрантском журнале «На сопках Маньчжурии» сообщалось: «Светлой памяти Великой мученицы. 31 июля 2000 г. после длительной и тяжёлой болезни скончалась Елена Григорьевна Семёнова». ***
Но в этом очерке описаны не все мытарства несчастной женщины, потому что всего нельзя описать в газетной публикации. В интервью сестра Татьяна рассказала, как Елену привезли буквально в больничной пижаме, без документов, и она не могла рассчитывать на пенсию. Но самым большим стрессом для женщины стала эта пресловутая встреча казаков. Ей решили сделать сюрприз и на перроне этот строй рявкнул:
«Слава атаману Семенову»!
Реакцией Елены стала фраза, приведенная ее сестрой:
«Вот они даже как»!
Татьяна Григорьевна, которая и стала ухаживать за Еленой, рассказывала, что утром она проснулась и начала вспоминать о том, что знает несколько языков. Но после замолчала и горько заметила:
«Ничего, поиграют, поиграют и снова закроют».
На удивленный вопрос, что она имеет в виду, Елена ответила, что имеет в виду КГБ. До последнего дня она не верила в то, что кошмар не повторится. И эта встреча на вокзале была по ее мнению искустно разыграна тем же самым КГБ, чтобы помучать ее. А в том самом фильме у моря женщина на вопросы режиссера только сказала:
«Легко сказать, 46 лет просидеть».
Марина Черкасова
Chechenews.com
26.03.13.