Вы слышали, как звенит пустота? Такая оглушительная тишина бывает внутри запечатанных кубов, в герметичных ангарах и глухих пещерах, среди голых стен нереализованных «инноградов». Эта пустота окутала Сколково, любимую игрушку президента, — бессмысленное нагромождение расписных граней и плоскостей, охраняющих пустое пространство. Там не витают идеи, не кипят споры, не носятся студенты так и не запущенного «университета модернизации» — лишь мертворожденные произведения современного искусства, без такта и любви втиснутые в голые беленые ниши, молчат о смысле жизни, неся в себе гулкую бессодержательность.
Этой же пустотой объят президент Дмитрий Медведев. Он подобен красивой лаковой шкатулке, которую всё это время держали наглухо запаянной, — до тех пор, пока не предъявили, как в трюке фокусника, её пустое бархатное нутро. По объёму и весу шкатулки, по напыщенным речам и торжественным приготовлениям к чему-то великому народ пытался предугадать, что же находится там внутри. Какие драгоценности таятся от наших глаз до поры до времени. Какие истины нам откроются в решающий час.
Кто-то оказался очарован медведевской человечностью, живостью его реакций, искренней непосредственностью этого всегда немного удивленного господина. Других заворожила победоносная война с Грузией и отблеск солнца на корпусе самолёта «пятого поколения». Третьи были потрясены президентской мимикрией: какой внутренней силы должен быть человек, рассуждали они, способный так ловко притворяться чужой тенью, когда в руках у него — все рычаги управления страной.
Постепенно, по ряду признаков — её необычайной легкости, её несуразному положению в пространстве — всё большее число людей принималось считать шкатулку пустой. Три долгих года Россия томилась в ожидании, когда же внутренняя сущность президента Медведева откроется ей в своем величии и блеске.
Всё это время страна судорожно барахталась в засасывающей трясине Истории, неумолимо погружаясь в чавкающую зловонную жижу. Россия скукоживалась, теряла население, отдавала пограничные территории, ужимала армию, истрачивала накопленные резервы, сдавала союзников, проклинала прошлое, лишалась своих ресурсов, богатств, многообразия. В пожарах сгорали целые селения, в дрязгах и ненависти пили друг у друга кровь народности и сословия. Россия болталась на месте, жалкая и бессмысленная, вымаливая у небес чуда, рывка, пробуждения.
У многих эти взоры надежды были сосредоточены на Медведеве. Ну давай же, ты, такой оживленный, подвижный, ни минуты не сидящий на месте, — брось клич, обратись к нации, поведай нам простым человеческим языком о том, куда ты сейчас двинешь русскую махину, в какое дивное будущее поведешь её.
Но президент молчал, отнекивался, юлил. Не брал на себя ноши, не восставал, не взывал к народу. Лишь сорил паллиативами в духе «свобода лучше несвободы» да подтанцовывал с «Комеди клаб».
И вот, наконец, припёртый к стенке за считанные месяцы до выборов, не смея больше молчать, Медведев назначил день Х на 18 мая, собрав в Сколкове, своем детище, грандиозную пресс-конференцию на восемьсот журналистов — первую за три года. Ну, сейчас он скажет, наконец, предвкушали многие. Сейчас его прорвёт! Немедленная отставка путинского правительства, обретение полновесного могущества, тотальный разворот государственного курса и новые шесть лет его президентства — вот далеко не самые решительные шаги, которые ожидали от президента его симпатизанты.
…Глянцевая шкатулка покачнулась и, вдруг, легко перевернулась на бок. Из-под целлулоидной крышки на волю вырвался невесомый дымок без запаха и цвета. А внутри была пустота….
Президент рисовался, блистал улыбкой, дирижировал секторами, заговорщицки поводил бровью, позвякивал невидимыми колокольцами, очень нравился себе и нестерпимо желал понравиться залу. Зал сбросил оцепенение, потом расселся по-хозяйски, затем стал прыскать в кулаки и, наконец, ржал почти в голос.
Семь раз проговорив слово «модернизация» и признавшись, что не обладает инструментами воздействия даже на министров, президент принялся отвечать на вопрос про автостоянки. Обозначив себя «рабом» «предвыборного сценария» и отказавшись говорить о президентской гонке-2012, Медведев перескочил на бензиновые цены. Сославшись на законотворческую немощь, тут же замолвил слово о тарифах. С цветка федерализма перепорхнул на бутон техосмотра, тут же обсудил проблемы садового товарищества «Гвоздика». Разговорился про путешествия по стране, в которые его всегда пускают. Нырнул в тему блогов и твиттера, а после, довольный, посудачил про НАТО. Не затронув ни одной действительно важной сущности, ради которой стоило бы жить и умирать.
Так, прилюдно, на кураже, Медведев за пару часов спалил свою репутацию, стерев её в пыль, в ничто, в пустоту.
Эта пустота — грандиозное поражение либералов, все последние годы делавших ставку на Медведева, а теперь один за другим отрекающихся от разочаровавшего их героя.
Эта пустота — фигура умолчания Путина, лишние проценты к его рейтингу: оказалось, что премьеру, чтобы укрепить политический вес, иногда достаточно просто промолчать.
Эта пустота — очевидное доказательство, что Медведев не идет на выборы, а хочет, чтобы ему поскорее «вернули паспорт» и отпустили домой.
Словцо про тандем, реплика о продуктах питания, сентенция о банкротствах, пара фраз о Чечне, изречение о фотографии, соображение по поводу телеканалов и «хороший вопрос» про оленеводство… А над страной в эту секунду сгущались, громыхая, тучи фундаментальных вызовов, требовали немедленного ответа вопросы о жизни и смерти целой нации; в ужасе на президента глядела, давясь от немого стона, ошарашенная Россия.
«Не хотите ли вы стать волшебником?» — вдруг спросил его кто-то. «Нет, я, конечно, не волшебник,» — ответил он.
Медведев не стал волшебником — он не казался даже президентом. Он был просто «дядя Дима»: пользователь блога, фотограф-любитель, бывший и будущий препод, заядлый путешественник и телезритель, волею случая представший перед нацией в лучах софитов. Обыватель пришёл на передачу «Поле чудес» и два с лишним часа махал в камеру ручкой. А затем играл, но не угадал ни одной буквы.
Денис Тукмаков
Источник: zavtra.ru
29.05.11.