В мае российские пограничники, расположенные на оккупационной линии в Цхинвальском регионе, активно принялись устраивать «границу». Причем в ряде мест передвинули оккупационную линию на несколько десятков метров и протянули колючки по территории грузинских сел Дици и Двани таким образом, что угодья и жилые дома местных жителей оказались по другую сторону «границы».
Заместитель секретаря Совета безопасности России Рашид Нургалиев заявил, что непосредственно у «границы», фактически на захваченной территории планируется строительство новых зданий.
По словам министра иностранных дел Грузии, демаркационная линия была передвинута на 20-25 километровом отрезке вглубь на расстоянии от 50 до 300 метров.
Сначала Тбилиси не выражал четкого протеста. Государственный министр по вопросам реинтеграции Паата Закареишвили заявил, что этими действиями Россия хочет склонить Тбилиси к переговорам о демаркации границы и «передвигая метры узаконить километры». По его же заявлению, Грузия не может «объявить войну» из-за 300 метров.
Премьер-министр Бидзина Иванишвили 31 мая заявил, что, по его мнению, имеет место «скорее недоразумение, чем управляемая из Кремля политика». «Почему-то я думаю, что это недоразумение, поскольку хорошо вижу, что у меня хорошая способность анализа. Я не хвастаюсь этим, однако часто повторяю — сейчас это не входит в интересы России»- отметил Иванишвили. Он выразил сомнение, что возможно в России существуют какие-то силы, которым не нравится процесс «урегулирования отношений».
Фактически премьер призвал объяснение событий, характерные Эдуарду Шеварднадзе: дескать, высшие российские власти не в курсе дела, что творят военные и отдельные чиновники на территории Грузии. И что действия, направленные на посягательство суверенитета Грузии, связаны с «отдельными силами», а не с российской властью. Между тем развитые в последующем события четко показали, насколько был ошибочным такой подход, реанимировать который попытался новый премьер-министр Грузии.
Однако Иванишвили вскоре же был вынужден признать, что шаги России были для него неожиданными, и его «способность анализа» оказалась не столь хорошей. Он фактически растерян и не знает, что противопоставить этим действиям Москвы. «Откровенно говоря, то, что происходит непонятно, я не могу объяснить и того, почему так происходит, это не входит в интерес, не входит в тот анализ, который я делаю. Это не совпадает с моими видениями, и это выпадает из той модели, которая мне представляется. Тем более, не представляю осложнение»- заявил премьер-министр в интервью Prime Time.
5 июня в еще одном интервью Иванишвили отметил: «Я не думаю, и не могу поверить, что стратегией России является захват и оккупация территорий соседних стран. Я в это не верю».
Иванишвили заявил это после того, как заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин пояснил, что российские пограничники проводят работу по «демаркации границы» как раз таки по заданию высших властей России.
После встречи со специальным представителем премьера Зурабом Абашидзе Карасин озвучил еще один мессидж, который также должен был быть неожиданным для правительства, занятого «урегулированием». В частности он заявил, что Закон об оккупированных территориях, смягченный вариант которого парламент уже принял первым слушанием, вообще должен быть упразднен, и что «это было бы лучшим решением». Изменение, предусматривающее отмену уголовной ответственности на первый раз для незаконно вошедших на территории Абхазии и Цхинвальского региона граждан другого государства и установление для них только штрафа, не оказалось достаточным для Москвы.
Несмотря на возмущение и разочарование действиями России, премьер-министр не нашел необходимым присутствие на заседании Совета безопасности Грузии 5 июня по мотиву, что в стране ничего особенного не происходит.
Обещание «уладить» отношения с Россией лидер «Грузинской мечты» дал сразу же по приходу в политику. Ответственность за конфликт с Россией он фактически полностью возлагал на предыдущие власти. Между тем заявлял, что «не будет излишне призывать» Запад на тему оккупации, и смягчением риторики в отношении России достигнет результатов, которых не достигло прежнее правительство.
Переговоры в формате двухсторонних встреч Абашидзе-Карасина в основном проходили по вопросам торгово-экономических и культурных отношений. После нескольких визитов российских инспекторов контроля качества в Грузии на российский рынок вернулась грузинская минеральная вода, а также зарегистрированы брэнды вин нескольких грузинских компаний, которые ждут разрешения в скором времени от санитарного ведомства России.
Однако последние шаги Москвы свидетельствуют, что новое правительство не смогло достичь не только продвижения в политическом урегулировании конфликта, но и прекращения агрессивных шагов со стороны Кремля. Российская сторона в лице Карасина посоветовала Тбилиси начать переговоры с «независимым государством» Южной Осетии о демаркации границы. Лидер и идеолог действующего в России Евразийского союза Александр Дугин заявил, что вопрос границы урегулируется в том случае, если Грузия, вместе с Южной Осетией и Абхазией, войдет в Евразийский союз.
Дугин и другие российские эксперты положительно оценивают смену власти в Грузии, но некоторые из них разочарованы тем, что правительство Иванишвили делает недостаточные шаги для улучшения отношений с Россией.
«Как известно, Бидзина Иванишвили говорил об улучшении российско-грузинских отношений как об одном из первоочередных перспективных планов своего правительства. Но сейчас, по прошествии более полугода, уже можно уверенно говорить о том, что на самом деле никаких изменений в российско-грузинских отношениях не произошло»- полагает русский политолог Яна Амелина. По ее словам, главной проблемой в отношениях двух стран остается желание Грузии восстановить территориальную целостность и вступить в североатлантический альянс. Что по ее мнению, противоречит интересам безопасности России.
«Правительство Иванишвили не намеревается менять стратегическое направление, а эти два сегмента (вступление Грузии в NATO и статус Абхазии и Южной Осетии) принципиальные для России, и в этом направлении какие-либо уступки исключаются»- заявляет Амелина.
Эксперт московского института международных отношений Андрей Сушенцов, участвующий в минувшем году в подготовке доклада о перспективах урегулирования российско-грузинских отношений, также исключает какую-либо уступку в принципиальных для Москвы вопросах. По его словам, во время пребывания в Грузии он беседовал с грузинскими экспертами, у которых, на его взгляд, «были преувеличенные ожидания».
«Они спрашивают: а что Россия может дать Грузии? Я спрашиваю: а почему вы считаете, что она будет сейчас что-то давать или предлагать? По словам Сушенцова, «были и такие идеи: а вот что, если Грузия откажется от НАТО, а вы нам за это что-нибудь вернете или еще что-то. Это, мне кажется, очень примитивно и совершенно нежизненно. Так не бывает в международных отношениях».
Появлению ожиданий в Москве в связи с тем, что после смены власти Тбилиси станет гораздо более уступчивым, в определенной доле способствовали отдельные мессиджи со стороны правительства и лично премьер-министра.
Во время пребывания в Армении в январе Иванишвили заявил, что считает примерными отношения Армении с Россией и Западом. Позже премьер и МИД Грузии пояснили, что в этом заявлении не подразумевалась возможность изменения внешнего курса.
Иванишвили также поддержал участие Грузии в сочинской Олимпиаде. А также объявил принципиальное согласие на восстановление железной дороги через Абхазию. Заявления власти о расследовании августовской войны 2008 года, причем в контексте виновности бывшей власти, также было желанным сигналом для Москвы, что новые власти Грузии могут помочь возложить ответственность за августовскую войну полностью на Тбилиси.
Кроме того, Бидзина Иванишвили практически воздерживается от какой-либо критики в адрес российской власти, даже в таких вопросах, по которым весь цивилизованный мир придерживается единой позиции. Примером того было его выступление на парламентской ассамблее Совета Европы: когда Иванишвили спросили, какова его позиция в связи с делом Магнитского, он не пожелал говорить на эту тему. Премьер заявил, что на фоне фактов нарушений прав человека предыдущими властями Грузии воздержится от оценки таких преступлений в других странах.
Очевидно, назначение спецпредставителя для переговоров с Россией, смягчение риторики, уступки в таких вопросах, как Олимпиада в Сочи, Закон об оккупированных территориях и т.д., Иванишвили считал достаточными для того, чтобы Россия сделала ответные шаги, или же, по крайней мере, не продолжала агрессивных действий. И был изумлен противоположным результатом.
Между тем непонятно, почему в ответ на добрую волю премьер ждал от нынешнего режима России уступок и встречных шагов, что вообще не вписывается в политику и логику действий Путина. «Мы проявили слабость. А слабых бьют»- это заявление президент России сделал в 2004 году после трагедии Беслана. И как подтверждает политика, проведенная им в отношении разных стран, он действительно не упускает возможность бить тех, кто проявит слабость.
Владимир Путин не воспринимает равноправным партнером ни одну постсоветскую страну (включая лояльные к нему режимы) и, следовательно, полагает, что имеет право требовать от них односторонние уступки, не давая ничего взамен. В 2010 году Украина отказалась от интеграции в NATO и продлила России пребывание ее военного флота в стране. Тем не менее, не дождалась ответной уступки — снижения цен на природный газ. Напротив, Путин предъявил Януковичу новые требования: передать газопроводы Газпрому и вступить в таможенный союз, что сделает невозможной интеграцию страны с Евросоюзом.
А до того Молдова, по требованию России, приняла закон о нейтралитете, однако не смогла достичь урегулирования конфликта Приднестровья и восстановления территориальной целостности.
Публицист Андрей Пионтковский называет менталитет Владимира Путина и его окружения психологией «петербургского пройдохи», что проявляется как во внутренней, так и во внешней политике страны.
Политика Москвы, как в отношении Грузии, так и других своих соседей, однозначно явствует о том, что Кремль воспринимает как опасность существование успешного государства у своей границы, в особенности это касается Грузии. Несмотря на то, кто будет у власти. Успешное, реформированное, современное и демократическое государство Грузии было бы «плохим примером» для России и в особенности Северного Кавказа. Отказ от североатлантической интеграции был бы для Кремля желанным, однако все же недостаточным, как свидетельствует об этом пример Украины.
Кремль желает иметь в Грузии не благорасположенных или лояльных, а совершенно покорных властей. Так же, как и в случае с другими соседями, на которых Москва пока еще может влиять.
Следовательно, одна из главных опасностей, которая стоит перед Грузией в настоящее время, связана именно с тем, что власти не предусматривают выше перечисленное и проводят инфантильную политику в отношении России, а также с неоправданными уступками и наивными ожиданиями, очевидным примером чего являлось признание премьер-министра, что он ошибся в «анализе».
Как выявилось в очередной раз, примиренческая риторика и уступки означают для Кремля только то, что давление имеет успех, и Тбилиси отступает. Если Грузия обвиняет себя в начале войны, с радостью проводит концерты в Кремле, участвует в сочинской Олимпиаде, извиняется перед Онищенко, который постоянно делает оскорбительные для Грузии заявления, старается как можно меньше раздражать Москву – значит давление, эмбарго, депортации и агрессия 2008 года дали результаты. И эту победу следует укрепить, чтобы Тбилиси уступил и то, что в настоящее время не хочет уступать. От политики, которая приносит победы и успехи, никто не отказывается.
Поэтому не исключено, что колючки окажутся всего лишь началом давления в таком стиле.
Источник: kavkasia.net
16.07.13.