Говорю только, что пожалела, что не смогла побывать на его похоронах.
— Как, тебе что, его жалко? А девчонку чеченскую что, не жалко?!
Жалко — у пчелки.
А мы не пчелки, не рыбки и не бараны. Не бараны мы, мать вашу! Только что же мы хаваем тогда то сено, что подносят к нам в рыло, и суют, и съесть говорят? «Буданова убили чеченцы»,» этнопреступники», пришли в центр Москвы и давай тут стрелять в русских офицеров.
Я хотела придти на похороны в Химках не для того, чтобы поучаствовать в патриотических оргиях, не для того, чтобы тявкнуть в общем хоре «Слава России!». Просто я чувствую свою причастность. К этому человеку, лежащему в этом гробу, я чувствую свою причастность. Мне даже странно, что вы ее не видите или не чувствуете.
Когда в 90-е тысячи русских солдат кидали в топку чеченской войны, вы молчали. Не вышли на улицу, не перекрыли дороги, не пошли с вилами на Кремль, не крикнули громко-громко: «Мать вашу, мы наших пацанов не отдадим! Какой там конституционный порядок! Это же наша страна! Пусть ваши спецслужбы наводят порядок, а детей наших не троньте». (Я знаю, знаю, что большинство из вас из крупных городов, а на убой посылали из провинции, из деревень, райцентров, матери оттуда до Кремля не дошли).
Получали повестки, потом похоронки, потом цинковые гробы — и молчали. Молчали, пока пацаны из соседних дворов жили в грязи там, в Чечне, и кто не умирал, тот сходил с ума — от крови, беспредела, безраздельного ужаса. Две войны — и на той войне не было врага. Кто враг? Кого убивать? Как он выглядит? Что за война — где нет линии фронта, передовой, тыла? Убивать кого — всех чеченцев вместе взятых? Или по одиночке? Или полагаться на интуицию? На воспаленный разум?
Когда падали на чеченскую землю авиабомбы, этот ужас, предсмертный хрип — женщин, детей, несчастных солдат, — сейсмически резонировал, и вы должны были слышать его, в Рязани, в Орле, в Волгограде, в Хабаровске. Потому что это все была ваша страна, и ваши дети, и даже ваши же русские старики в Грозном, которых вы бросили на погибель русским же генералам. Где были ваши уши? Где были ваши глаза? Почему сегодня вы их стыдливо отводите от этого тела, лежащего в тихом дворе на Комсомольском?
Вы хавали газеты, обложки с фронта, радовались, как дикари, каким-то бредовым «победам», тогда как погрязнувшие в дерьме и беззаконнии солдаты гибли, а кто выживал физически, терял рассудок, душу, совесть.
2002 год, мне 21 — моя вторая поездка в Чечню. Во время первой я по командировочному отсиживалась на Ханкале, во время второй объездила всю чечню с правозащитниками.И вот на обочине тормозят нашу машину двое солдат. «Федералов». Садятся они назад, рядом со мной. Я в косынке (вроде как замужняя, чтобы не было вопросов), молчу и смотрю в окно. Но глаза-то голубые, и чуют солдатики родную кровь, и смотрят искоса, и что-то спрашивают. Кожей чую — боятся они, нервничают, как на иголках. Озираются, в окно смотрят. И вдруг наша «Волга» идет на обгон старого грузовика с сеном, на дворе август, время покоса. Доли секунды, словно замешательство, вспышка — и крик, передергиваемые стволы, дула автоматов в окно. «Это они! Суки, стреляй!!». Все было так внезапно, молниеносно, лязг, крики, чеченец, бросившийся буквально на ствол, опуская его вниз: «Стой! Не стреляй! Успокойся, ****ь!». У солдат истерика, их колошматит — он тычет в стог сена на грузовике и кричит: «Они там были! Суки! Они там! я видел!». Мы обгоняем грузовик, резко тормозим, чеченец выскакивает из-за руля, открывает дверь и машет машине, чтоб та остановилась. Мы выходим, меня трясет, я в полном непонимании происходящего — чеченец лезет в сено, перерывает его, кидает наземь, кричит: я тебе говорю, никого! Никого, ****ь! Какие снайперы, это колхозники! Успокойся!».
Мы садимся в машину, я начинаю реветь, солдат так же трясет. «Братки, домой вам надо, слышите, домой!». Им осталось служить еще полгода. Они просят остановить возле какого-то пункта и говорят, что идут за водкой, что все, *****ц крыше.
Так и было. Психозы и паранойю пытались заглушить водкой, снять это дикое напряжение — кругом люди, а кто они? Тени или настоящие люди? Настоящие люди или снайперы? А после алкоголя наступало то состояние, когда ты видишь и слышишь то, чего нет. Страх, алкоголь, безумие всего происходяшего — когда тебя кидают на какой-то кусок земли и говорят: воююй! Это враг! Враг кругом! — рождали такое, от чего волосы становятся дыбом. Сожженные города, сожженные дома, сожженные заживо люди. Если вы не были на войне, посмотрите «Апокалипсис сегодня» Копполы — и вы увидите, как на войне сходят с ума.
Когда в начале 2000-х к власти пришел Путин и увидел, что творится с армией и Чечней, он принял решение убрать оттуда армию и остановить Россию, катящуюся в пропасть. И для того, чтобы начать это все, нужен был показательный судебный процесс — кто-то должен был ответить за всех. Кто, как не сами генералы выбрали Буданова? Конечно, они.
Представьте, во время второй чеченской на Ханкале действовал филиал международного центра трансплантологии, где на запчасти разбирались те самые «похищенные без вести» — вертолеты, операционные, все это было на месте. Вы только представьте себе масштабы зла и ужаса — на одной чаше невинно убиенная Эльза и съехавший полкан, на другой — миллионы долларов и шкуры генералов. Кто перевесит, даже смешно спрашивать.
Буданов — тот самый Иисус Христос, который взял все на себя и был распят за всех, а еще и закидан камнями. И вами в том числе, те, которые сами без греха, взяли камень и кинули, добили.
Судилища, позорище, пулю бы в лоб — ведь и жена, и мать, и дети — наверняка читали судмедэкспертизу, где было все, и про трусы, и про саперную лопатку. Этапы, колония, не жизнь уже — страшная тень. Странно, что он продержался, пережил. Вышел — ушел в глухое подполье, друзья устроили куда-то охранником в банк, как писали газеты. Опять не пустил пулю в лоб — посчитал это за слабость, решил испить чашу до дна. Жил, уйдя в ил, пока вдруг… Странные обстоятельства.
Кто-то стал следить за ним, и слежка продолжалась три месяца, и свои тревоги он сливал боевым друзьям, которые, естественно, тут же после смерти, слили все в СМИ: за Будановым следили, три месяца, он жил и боялся.
А потом 4 пули в голову, без шансов, ничком на асфальте.
Признаться, о том, что затевается какое-то военное движение, я почуяла еще накануне. Контент-анализ блогов, инета, СМИ, странные вбросы про то, что «мы, русские, не дадим себя убивать на нашей земле». Какие такие русские? Кто вас убивает? Но по поступи, по голосу, стало понятно, кто это идет и чего примерно ждать. 4 выстрела. Очередное предательство. Посмертное.
Все стало совсем понятно, когда на сайте «Свободной прессы» появилось интервью «близкого друга» покойного (с которым тот не общался, естественно, несколько лет), тележурналиста, такого же, кажись, полкана, Евгения Кириченко, тот, который «Забытый полк». Который сказал очень интересную вещь. Расставил точки над i. Якобы он знает, что Юре угрожали и следили за ним. и что вот он, вернулся только что из командировки, где ему рассказали про то, что из прокуратуры Чечни приходят официальные запросы в военные части — кто, мол, такого-то года, месяца, числа, был командирован в Чечню, в такой-то населенный пункт, кто находился такого-то числа на таком то посту. Возмущенный Кириченко говорит, и автор ему вторит: это что ж, теперь будут искать и мстить тем, кто выполнял свои воинский долг в Чечне?!
Вот в чем дело-то. Разведка получила инфу о том, что Кадыров ищет (получил, значит, добро) наиболее отличившихся убийц своего народа, чтобы вернуть им то, что они оставили после себя в Чечне — смерть. Естественно, начал бы он не с замученного полкана, а с тех, кто вышел сухим из воды. Но вышедшие из воды не поняли такого расклада.
По сути, Рамзан взял и стал делать то, что делал в свое время старичок Симон Визенталь, всю жизнь посвятивший тому, чтобы искать по всему миру особо зверствоваших нацистов и убивать их одного за другим. Европа, США аплодировали — но то, что позволено евреям, как можно позволить какому-то чеченцу?! Чеченцы — недолюди. Евреи — вон где сидят. Визенталь — легенда, а Кадыров — монстр. Нехорошо как-то получается. Двойные стандарты, чтоб их.
Разведка, военные — они не дураки, они поняли, что если Рамзану дали негласное добро на месть, то доберутся и до них. До тех, кто руки опускал по локоть в кровь и думал, что пойдет умоется, и никто не вспомнит, и не спросит, где ты был такого-то числа такого-то месяца такого-то года. «Мы выполняли свои воинский долг!» Расскажите поподробней, пожалуйста, попросят его.
И военные сыграли на опережение — разыграли Буданова еще раз, предали посмертно. Воистину — Иисус Христос, взял на себя грехи и кровищу сотен, тысяч других. Думаю, рассудили трезво: жизнь у него все равно кончена, а им еще жить и жить, грохнуть Буданова — и столько задач решить!
«Убрать Кадырова», «отстранить Кадырова», «чеченцы убивают в центре Москвы»! «Убили Героя России»! «Нас, русских». Кадырова убрать хотят, боятся счетов к оплате, не могут себе представить, что какой-то чечен им счета предъявлять будет. Провал им политики Путина на Кавказе! А в чем провал-то? В том, что успел порядок навести и убрать армию только пока из одной Чечни? Что не дает свободы, руки вяжет — те самые, что по локоть? Чего хотите? Свалить Путина, убрать Кадырова, и дорваться до крови? Повестки, похоронки, цинковые гробы, резать Кавказ, пушечным мясом пацанов кидать туда?
Если бы чеченцам нужно было убрать Буданова, — ну представим, — при возможностях-то Кадырова в Кремле… Это сделали бы совсем не так! Никто бы не стал убивать его в центре Москвы — забрали бы, поговорили, восстановили историческую хронику, дали бы почитать «Отче наш» и только потом… И только после этого «потом» — пустили бы пулю и бросили тело вдоль дороги, а еще достоверней — «утонули» бы на рыбалке. Ну, у нас тонут, бывает, генералы при рыбалке, да.
Пасти три месяца жертву — не чеченский вариант, кто знает чеченцев, посмеется над этой липой. Вспомните, как на Ленинском валили Мовлади Байсарова, «Горца». Шум, топот, спецназ. Вот это — чеченцы. Вспомните, как убивали Исраилова в Вене. Заправив камуфляж в белые носки, чеченцы бегали за Исраиловым по всей Вене, а тот отстреливался от них баночками из-под йогурта. А потом дружно всех и взяли.
Следить за объектом три месяца — Боже, зачем? Зачем так долго? После суперпрофессиональной имитации слежки (тонированная машина без номеров, такой толстый намек на чеченцев, да) — суперпрофессиональное убийство в центре города, накануне футбольного матча рядом со стадионом «Лужники» (и ведь заманили же боевого друга поближе к приманке) и Дня России.
Убийство Буданова очень похоже по почерку на убийство Политковской — в день рождения Путина, центр Москвы, хорошая работа чеченского киллера. Даты, символы, убийство-подстава. Но убивал Политковскую не Кадыров. Запишите там себе в молескинах.
Как мы видим, Буданова перед смертью опять издергали — машинами слежки, угрозами. Свой путь он прошел до конца, и ту страшную ночь в Танги Чу, и предательства боевых друзей, и Родины, и армии, и всех нас, отводящих теперь от него глаза, он искупил здесь, — на Комсомольском, ничком на асфальте, словно отвернувшись от всех, чтобы не видеть, как сбежится и будет пялиться зверье, — среди цветочных клумб и тополиного пуха.
Земля ему пухом. Что бы вы все ни говорили.
Юлия Юзик, http://www.rosbalt.ru/blogs/2011/06/15/859249.html
15/06/2011,