Документы свидетельствуют: осетино-ингушский конфликт был спланированной российской провокацией.
Столкновения, которые позже были названы «осетино-ингушским конфликтом», начались 31 октября 1992 года в Пригородном районе Северной Осетии. Надо признать, что это был очень странный «межнациональный конфликт»: первым эшелоном от Владикавказа к границе с Ингушетией двигалась российская бронетехника и артиллерийские части, вытесняя отряды ингушской самообороны.
Вслед за российскими войсками следовали отряды Республиканской гвардии и Народного ополчения Северной Осетии, которые блокировали села и изгоняли ингушское население. Третьим эшелоном двигались югоосетинские боевики из бригады «Ир» и так называемые «гражданские добровольцы», занимавшиеся грабежами, захватом заложников, отловом ингушских беженцев.
Этническая чистка
В общей сложности в операции против ингушей участвовали объединенное российско-осетинское войско количеством в 68 тыс. человек. В числе российских войск — дивизия особого назначения ДОН, два полка псковской дивизии ВДВ, спецназ МВД РФ, гарнизон и курсанты военных училищ г. Владикавказа. Осетинские формирования представляли Республиканская гвардия, Народное ополчение, ОМОН МВД Северной Осетии, два казачьих полка и югоосетинская бригада «Ир».
Практически все российские журналисты и наблюдатели, оказавшиеся в период конфликта в Пригородном районе, констатировали, что «миротворческие функции» российских войск сводились к тому, что они «активно поддерживали огнем атакующих осетинских ополченцев».
Буквально за несколько дней из Владикавказа и 14 сел Пригородного района были полностью изгнаны все ингуши. В результате акции по этнической чистке Пригородного района погибло около 1 тыс. человек, разрушены тысячи домов, более 60 тыс. человек стали беженцами.
В то время, когда федеральные войска и осетинские формирования громили ингушские села, российский вице-премьер Георгий Хижа, назначенный главой Временной администрации района чрезвычайного положения и прибывший во Владикавказ в окружении генералов, публично заявлял о том, что «Россия не оставит осетинский народ» перед лицом «ингушской агрессии». Уже 31 октября Хижа распорядился выделить осетинским формированиям 18 бронемашин БМП-2, 642 автомата с боеприпасами, а также гранаты. На следующий день осетинская сторона получила 57 (!) тяжелых танков Т-72.
Оценивая позицию представителей федерального руководства во время так называемого «межнационального конфликта», бывший глава Госкомитета РФ по делам национальностей Валентин Тишков позже признал:
«Это была подлинная индульгенция на проведение «этнической чистки» против таких же граждан, но другой (ингушской) национальности».
Следы заговора ведут в Москву
Активная поддержка, которую оказали российские власти и федеральные войска осетинской стороне в проведении этнической чистки Владикавказа и Пригородного района, вряд ли может быть объяснена только личными симпатиями и профессиональными связями вице-премьера Хижы, генерала Филатова и других высокопоставленных представителей Москвы в зоне чрезвычайного положения. Независимые расследования обстоятельств конфликта свидетельствуют о том, что события в Пригородном районе являлись спланированной и хорошо подготовленной провокацией.
Еще за год до начала столкновений, в ноябре 1991 года, власти Северо-Осетинской ССР начали создавать вооруженные формирования: Республиканскую гвардию и Народное ополчение. Активную помощь в организации и вооружении этих формирований оказали представители советского командования. В мае 1992 года Верховный Совет Северной Осетии принял постановление о форсировании производства оружия на предприятиях Владикавказа для вооружения гвардии и «ополченцев», а в августе российские военные передали Северной Осетии большое количество автоматического оружия, бронетехнику, установки «Град» и «Алазань».
С августа 1992 года в МВД Северной Осетии начали проводиться совещания по поводу «усиленной подготовки вооруженной акции и задачах сотрудников Пригородного РОВД, вытекающих из этого», которыми руководил министр внутренних дел СО ССР Георгий Кантемиров. Штат республиканского ОМОНа был увеличен в 5 раз.
В последних числах октября, когда отношения между ингушской и осетинской общиной в Пригородном районе крайне обострились, вооруженные формирования Северной Осетии получили от российского руководства еще одну крупную партию бронетехники и оружия. Распоряжение о передаче оружия подписал тогдашний премьер-министр РФ Егор Гайдар. Руководил передачей оружия вице-премьер Георгий Хижа, сыгравший зловещую роль в трагических событиях в Пригородном районе.
Рассматривая события кануна 31 октября, складывается впечатление, что в Москве каким-то чудесным образом «предвидели» будущий конфликт и даже заранее знали, какой из сторон следует отвести роль «жертвы агрессии». Так, за два дня до начала столкновений, 28 октября 1992 года, на заседании Совета безопасности России было принято решение о создании объединенного командования федеральных войск и республиканских «сил самообороны» на территории Северной Осетии. А в день конфликта, 31 октября буквально за несколько часов до начала столкновений секретарь Совета безопасности РФ Юрий Скоков подписал документ (выписку из решения Совбеза), озаглавленный «О срочных мерах по урегулированию конфликта на территории Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики»…
Удивительная прозорливость и оперативность: конфликт еще не успел начаться, а секретарь Совбеза уже определил меры по его «урегулированию»!
Менее доверчивые журналисты и исследователи предположили, что некоторые представителей федерального руководства и генералитета были посвящены в план североосетинских властей и даже участвовали в подготовке и проведении операции по этнической чистке Пригородного района. Это предположение подтверждают события 31 октября — 5 ноября 1992 года, когда федеральные войска вместе с осетинскими формированиями принимали самое активное участие в антиингушской акции, а высокопоставленные представители Москвы в зоне конфликта совершенно недвусмысленно поддерживали действия Владикавказа.
Вмешательство федерального центра в осетино-ингушский конфликт на стороне Северной Осетии и, более того, прямое участие высокопоставленных российских чиновников и генералов в подготовке антиингушской операции на первый взгляд кажутся совершенно немотивированными.
Однако анализ действий российских войск в период «выполнения задач по урегулированию конфликта» обнаруживает, что главной целью акции были не ингуши. Быстро разгромив слабые и разрозненные отряды ингушской самообороны, 5 — 6 ноября 1992 года федеральные части фактически покинули район конфликта и двинулись на восток — через территорию Ингушетии в сторону границы с Чечней.
Именно мятежная Чечня являлась настоящим объектом операции, разработанной Советом безопасности РФ и руководителями федеральных силовых ведомств.
«Военные стратеги, проводя бой с мнимым противником в ингушских селах, а по сути дела, уничтожая жителей, провоцировали приход чеченских войск, чтобы на их плечах ворваться в Грозный и решить чеченскую проблему», — считают военные эксперты союза «Щит». Генерал-полковник Василий Саввин, во время конфликта являвшийся командующим внутренними войсками МВД России и возглавлявший федеральные войска в районе ЧП, на допросе в Генеральной прокуратуре РФ признал: «…Можно предположить, что такое решение было исходя из факта выдвижения подразделений Российской армии на границу с Чечней».
Авторы операции не сомневались, что генерал Дудаев даст повод для ввода российских войск в Чечню. Еще в решении Совета безопасности от 31 октября 1992 года отмечалось, что главной целью установленной в средствах массовой информации цензуры является недопущение появления «любых сообщений, провоцирующих эскалацию вооруженного конфликта, прежде всего со стороны руководства Чечни как незаконно появившегося образования на территории Чечено-Ингушской АССР».
Георгий Хижа, который, судя по всем данным, являлся одним из руководителей заговора, по прибытии во Владикавказ заявил, что «пока никакой другой опасности нет, кроме той, что постоянно возникает со стороны Чечни». Даже в текст обращения президента Ельцина от 2 ноября 1992 года составители документа несколько преждевременно вставили неуместный на первый взгляд пассаж о «прямой вооруженной атаке на конституционный строй России, ее безопасность и территориальную целостность» со стороны неких «воинствующих националистов».
«Таким образом, задача состояла во втягивании Чечни в вооруженное столкновение с российской армией для последующего свержения режима Дудаева», — констатирует известная ингушская правозащитница и общественный деятель, глава ингушского общества «Мемориал» Марьям Яндиева.
Однако первый план «чеченской войны» сорвался. Непредсказуемый Джохар Дудаев в очередной раз поступил вопреки расчетам московских стратегов: вместо чеченских войск он направил в зону конфликта мирную делегацию, которая установила контакт с Егором Гайдаром. Российскому премьеру и чеченской делегации удалось предотвратить эскалацию напряженности на чечено-ингушской границе и договориться об отводе российских и чеченских частей из зоны противостояния.
Вскоре Хижа, генерал Филатов и другие оскандалившиеся чиновники были спешно отозваны из зоны конфликта и заменены более нейтральными фигурами: Сергеем Шахраем, генералом Котенковым, генералом Шаталиным. Однако последствия военной авантюры не преодолены до сих пор.
Исторический альманах
Источник: www.hist.ru
31.10.15.