Ватутинки, Россия — Писатель Владимир Войнович десятилетиями высмеивал российскую бюрократию и властные структуры, а в некоторых случаях предсказывал будущее с пугающей точностью. Советские чиновники наказали его, лишив гражданства в 1980 и изгнав из страны.
Шесть лет спустя, в изгнании, он опубликовал роман «Москва 2042». В нем описывалась сократившаяся в размерах постсоветская Россия, который управляет бывший шпион КГБ, ранее работавший в Германии. Это было за годы до того, как Владимир Путин, бывший в Германии спецагентом, пришел к власти. Войнович, которому теперь 79 лет, вернулся в Россию в 1990. На прошлой неделе он обсудил с Los Angeles Times протестное движение против Путина.
Los Angeles Times: Как вам удалось предсказать в 1986, что Путин придет к власти в России?
Владимир Войнович: Когда советская власть стала дряхлеть и загнивать, мне стало казаться, что пора бы уже явиться КГБ и взять бразды правления в свои руки. Всю историю своего существования они верно служили [коммунистической] партии, но в то же время они были гораздо более циничны и лучше образованны, чем их партийные лидеры… И я чувствовал, что придет время, когда за свою преданность они осмелятся запросить цену повыше.
— Есть ли какие-то общие черты между путинской партией «Единая Россия» и КПГБ [Коммунистической партией государственной безопасности], правящей партией в вашем романе?
— Конечно, есть. «Единая Россия», как и КПГБ из книги, состоит из бывших членов компартии и бывших агентов КГБ, никто из которых не придерживается какой-либо идеологии, кроме желания построить карьеру и стремления к материальным и финансовым ценностям. Народ называет их партией жуликов и воров. Но что бы они сейчас не сделали, даже если они сейчас выгонят вон из своих рядов всех воров, на них уже легла печать… Любой шаг, который они сейчас предпримут, не улучшит, а только ухудшит их позицию.
— Путин воссоздавал Советский Союз?
— Нет, не думаю…. Они восстанавливали старую политическую структуру советского времени, так как это единственная система, при которой они могут управлять страной, распределять между собой и захватывать ее несметные богатства и ресурсы. Я вспоминаю, как в 1980-ых [российский ученый-ядерник, превратившийся в диссидента Андрей] Сахаров сказал, что КГБ — единственный государственный орган, свободный от коррупции. Теперь мы можем сказать, что он их немного недооценил.
— Что Путин сделал неправильно? Когда он начинал, он был очень популярен. Он и сейчас достаточно популярен, чтобы снова стать президентом в марте, разве не так?
— Честно говоря, я уже начинаю в этом сомневаться. Большая проблема для него заключается в том, что чтобы стать законным правителем, ему необходимо одержать победу в честных выборах, но провести честные выборы он попросту не может, так как все его соперники были отобраны в соответствии с его планом и его правилами… В 1999 Путин отвечал запросам времени, но теперь как лидер он безнадежно устарел, точно пишущая машинка в компьютерную эпоху. Он появлялся каждый вечер в телевизоре и приказывал министрам повысить пенсии, спасти людей от пожаров и все прочее, и народу это нравилось, но это продолжалось годами.
А потом появился другой [президент Дмитрий Медведев], и они снова каждый вечер стали играть тот же спектакль с небольшими вариациями на тему… И, наконец, оба признали, что они договорились еще четыре года назад поменяться местами. И это стало началом их конца.
— Почему вдруг митинги оппозиции в декабре привлекли столько людей?
— Народ верит, что предыдущие парламентские выборы [2007] были не честнее, чем последнее голосование в декабре. Люди это понимали, но тогда они сидели на кухне и ворчали себе под нос… А теперь интернету и социальным сетям вроде Facebook удалось объединить все эти частные кухни в одну большую общую кухню, и люди увидели, что в своем раздражении и злости они не одни.
— Как вы думаете, Путин может повернуть все вспять?
— Путин делает снова большую ошибку, если он думает, что стотысячная демонстрация не настолько сильна, чтобы его свергнуть, и что миллионы тех, кто не пошел на протесты, на его стороне. Они не на его стороне. Просто они пока молчат… Даже если Путин предложит очень новую, очень убедительную либеральную программу, люди к нему не прислушаются, так как они его разлюбили… Для него пришел конец… Чем быстрее он это поймет и уступит власть, тем лучше для него.
— Что, если Путин решит подавить оппозицию силой?
— Если Путин решит остаться и отвечать на растущее недовольство народу насилием, это будет, несомненно, очень плохо для страны, но для Путина это будет еще хуже. Я знаю, какие настроения царят в армии и в полиции. В случае реального кризиса они не станут защищать Путина. А его богатые друзья не поспешат ему на помощь, я уверен в этом.
— Сколько у Путина есть еще времени?
— В 1991 во время августовского путча [против советского лидера Михаила Горбачева] я сказал, что путчисты не продержатся и месяца. Они продержались три дня. Теперь мой прогноз такой: в лучшем случае Путин продержится в качестве правителя России около двух лет. Но я не исключаю, что его вообще не изберут.
(«Los Angeles Times«, США)
23.01.12.