Часто встречая в различных изданиях газет, информационных сюжетах телевидения и на сайтах интернета, что-либо связанное с Казахстаном, ловлю себя на мысли, что далекая страна, хотя мы ее и покинули давно, все-же вызывает живой интерес и нам не безразлично что происходит с ней и людьми живущими там.
Пытаясь понять это, думаю, что причина кроется в том, что будучи высланными и пройдя через неимоверные трудности и страдания, мы встретили там людей, казахов, которые не смотря и на собственную нелегкую судьбу все же в меру своих возможностей оказывали нам посильную помощь.
Семья моего деда Тепсы в составе нашей бабушки Сану, сестры моего отца Алпату по мужу Дадаева, вместе с тремя малолетними детьми Аймани, Тумишой, имя мальчика я не помню по причине того, что он умер еще до моего рождения.
Старшего брата отца Хату с его женой Дугалой и их двумя детьми Румани и Супьяном, моего отца Сату, двух других его братьев Якуба и Абдул-Хамида, которые небыли еще женаты, вместе с тремя семьями других чеченцев, были сосланы в село Белогор, Новороссийского р-она Актюбенской области.
Другой четвертый брат моего отца Абдул-Карим, так-же как и муж моей тетки Амада находились с начала 42-го года на фронте. Амада пропал еще 42-м году в Харьковской операции безвести, а Абдул-Карим , с множеством различных медалей вернулся из армии зимой 46-го года, где к тому времени его мать, Сану уже умерла не выдержав всех лишений.
Его появление вызвал среди наших большой переполох. Когда вдалеке показался высокий, статный, военный обвешанный медалями, его приняли за нового коменданта, появление которого не предвещало ничего хорошего.
Неожиданное возвращение брата, с которым давно не было связи, страшно обрадовало всех наших. Надо сказать, что этого брата отца больше всех любили племянники и все Тепсаевы, считая его возвращение подарком судьбы. В этом селе вместе с нами было еще три чеченской семьи.
Помню жили мы там исключительно дружно и каждого воспринимали, как любимого члена семьи. Благодаря этому обстоятельству никто с голода не умер.
Как рассказывал Сату и вспоминали другие наши близкие, жизнь в этом селе несмотря на все трудности, все же не было лишена некоторых приукрашивающих тяжелый быт моментов.
Известно, что самым трудным периодом за годы ссылки был даже не первый год прибытия 44-й на 45-й год, а зима 45-й на 46-й год.
Именно в этом году погибло очень много людей с голода. Вспоминая этот страшный год, отец говорил, что после победного завершения войны, по злому умыслу властей был пушен слух, что скоро, как говорили тогда, откроют дорогу и нам разрешат вернуться на родину.
В это многие поверили и не стали засевать картошку, злаки, не приготовились к зиме и это наряду с очень плохим урожайным годом и привело к голоду. А государство как обычно нам ничем не помогло.И зимой 45-го на 46-й год погибли десятки тысяч наших соотечественников.
Очень трудным этот год был и для нашей семьи, хотя никто и не умер с голода, но как говориться лиха пришлось хлебнуть и нам. Избежать голодных смертей удалось благодаря находчивости нашего дяди Хату и спаянности остальных братьев, также как и других чеченцев.
Как со смехом рассказывал отец, когда еда в виде плохо очищенной пшеницы, которую они горсточками варили, уже полностью заканчивалась, они увели с колхозной фермы лучшую корову, и зарезав спрятали ее с тыльной стороны русского кладбища в снегу.
Как и следовало ожидать, днем когда обнаружили пропажу, комендант устроил обыски с пристрастием у всех чеченцев, ища следы и в посуде.
Только через несколько дней, ночью, начали брать по не много мяса и раздавать по семьям. Благодаря этому в нашем селе Белогор никто из чеченцев с голоду не умер.
Кроме нас чеченцев, в этом селе были несколько семей высланных немцев и немного казахов, большинство составляли русские.Отношения между которыми и остальными вряд ли можно назвать дружественными.
Если отношение к чеченцам было откровенно враждебным, немцев тоже третировали и обзывали фашистами, периодически избивали молодых немцев, а казахов вообще не считали за людей. Для них были придуманы унизительные клички.
Благодаря тому, что большинство наших были молодыми и сильными парнями , им вскоре удалось сделать свое существование ,здесь на чужбине , более или менее сносным. Абдул-Хамид ,младший брат отца, Джабраил, парень из Борзоя, Муса из Шатоевского Вярди, Саид-Ахмед двоюродной брат отца, по рассказам им каждый день приходилось драться за место под солнцем.
К их чести они не только заставили себя уважать, но и оказывали покровительство немцам и казахам, периодически подвергавшимся унижению и избиениям со стороны русской молодежи. Я помню там у нас была электрическая мельница, работавшая от мотора дизеля.
Мельником на ней был немец Георг, он был другом Абдул-Хамида. Как обычно и бывает, немец, был человеком очень аккуратным и многоопытным, что тем не менее не избавляло его от издевательств и унижений местной молодежи.
Абдул-Хамид приняв его сторону во время одного из подобных стычек, вместе с другим чеченцами дали отпор хулиганам . После этого и Георга и других немцев здесь перестали третировать, а они дружили вплоть до нашего отъезда на родину.
Известно, что по прибытии чеченцев в места ссылки , местное население, в том числе и казахи приняли их очень не дружелюбно, а в некоторых случаях и враждебно.
Власти через своих агитаторов распустили слухи, о том, что чеченцы бандиты, звери, способные чуть ли к людоедству. Но не смотря на это, все же, казахи оказывали нашим людям посильную помощь.
Надо сказать, что казахи не смотря на то, что жили у себя на родине, в то время находились не на много в лучшем положении чем высланные чеченцы.
Жилище ихние были крайне убогими, о материальном их благополучии и говорить не приходится. И все же несмотря на все это они оказывали чеченцам помощь, что спасло жизнь не одному из них.
Между казахами и чеченцами установилось вскоре взаимопонимание и дружественные отношения. Точно могу сказать, что мой отец и дяди, каждый персонально имел друга казаха, уже на моей памяти они могли спокойно общаться с ними на казахском языке.
Помню когда летом 57-го года, мы собирались уезжать на родину, моя мать Мух1ажар поручила мне отнести соседям казахам (сакъа) принятое в этих случаях кусочки сахара и лепешки с сыром, я находил взрослых казахских мужчин-соседей плачущими.
Особенно запомнился мне один, звали его Темирбай, которого я страшно боялся по причине того, что он будучи объездчиком на колхозных полях, охраняя овощи и бахчу, много раз гонял меня с поля, больше всего меня пугало его деревянная нога.
Будучи на фронте, он потерял ногу и поэтому у него был деревянный протез. И меня очень удивило, что этот грозный казах, сидя на широком топчане, держа голову обеими руками, раскачиваясь из стороны в сторону громко плакал. Причину этого я понял значительно позже…
Долгое время после возвращения на Родину мой отец и дяди получали от казахских друзей письма, в которых они приглашали хотя бы навестить их в гости.
И сегодня по прошествии около 80-и лет, у меня также как у многих других чеченцев сохранились добрые чувства к казахам и к Казахстану.
Очень сожалею , что забыл казахский язык, которым я довольно успешно общался с казахскими ребятишками, живя в Казахстане.