Откровенно имперская война России против Украины все более остро ставит вопрос о будущем самого агрессора. Это пугает не только кремлевскую власть, но и антипутинцев. Многие из них догадываются, что заменой «плохого» царя на «хорошего» уже вряд ли удастся отделаться.
Придется решать более фундаментальную проблему — почему после всех исторических «освобождений» (Февраль 1917, Август 1991) Россия неизбежно сворачивала в ту же имперскую колею? И даже если в Кремле после этой войны воссядет либеральный «голубь», есть ли гарантии, что через какое-то время он не эволюционирует в нового великодержавного «ястреба»?
Московская оппозиция, которая называет себя «российской», мыслит теми же имперскими категориями, что и Кремль. Империя — это необязательно внешняя агрессия, прежде всего это внутреннее деление страны на «метрополию» и «провинции», которым положен заведомо подчиненный, а иногда и напрямую колониальный статус. Понятно, что в таких условиях никакое реально федералистское мышление, как в США или ФРГ, невозможно.
Особенно наглядно это проявляется в истории вильнюсских Форумов свободной России, которые вот уже несколько лет проводятся по инициативе Гарри Каспарова. Ведущими основных панелей там, как правило, выступают «звезды» московской оппозиции, которые привычно вещают «за всю Россию», а федералистам из разных регионов отводится лишь одна «факультативная» дискуссия, которую порой даже забывают включить в общую трансляцию. И они оказываются «диссидентами среди диссидентов«.
Впрочем, откровенное непонимание принципов федерализма демонстрируют практически все течения российской оппозиции. Например, глава штаба Навального Леонид Волков утверждает: жители разных российских регионов не могут даже представить, что их столицей не является Москва. А весь «федерализм» у него сводится к тому, что Москва не должна совсем уж грабить «провинцию», нужно что-то оставлять и ей самой. Федерация как договор равноправных субъектов для Волкова такое же табу, как и для Кремля.
Оппозиционный гуру Владимир Пастухов, вроде бы призывая к федерализму, начинает за здравие, но заканчивает за упокой, провозглашая высшей ценностью «государственную целостность России». Которая, опять же, не предусматривает никакой договорности: Россия должна состоять из «20-30 регионов», границы которых будут «хорошо продуманы» и, вероятно, назначены кем-то «сверху». Чем эта «федеративная» модель отличается от унитарной — решительно непонятно.
В конце концов представителям более 30 регионов РФ, находящимся в политической эмиграции, надоело, что их будущее пытаются определять какие-то московские политики и теоретики. В мае текущего года в Варшаве они провели первый Форум свободных народов, а в июле в Праге — второй, на котором приняли Декларацию о деколонизации России. То есть заговорили уже не о федерализме, а поставили вопрос более радикально — о становлении новых независимых стран. Понятно, что у кремлевских пропагандистов это вызвало ярость. Но показательна и паника среди многих деятелей российской оппозиции. Они привыкли делать заявления от лица «российского народа», а тут вдруг народов оказывается много, и почва уходит из-под ног…
Так, известный блогер Анатолий Несмиян, известный под ником Эль Мюрид, несмотря на всю свою «оппозиционность», обрушился на участников Форума с типично провластными безумными обвинениями в «коллаборационизме» образца Второй мировой войны. Московского политолога Александра Кынева очень напугало слово «распад», хотя на Форуме оно практически не звучало — его участники рассуждали о постимперской реконструкции на основе интересов жителей разных регионов. Но, видимо, это характерная черта мышления «московских политологов»: если вместо одного кремлевского субъекта на российском пространстве появляется несколько и они ведут прямые переговоры друг с другом, такая ситуация с позиций имперского центра, претендующего на политическую монополию, безусловно выглядит «распадом».
Особенно забавно прозвучали упреки Кынева в том, что пражский Форум будто бы «дискредитирует российскую оппозицию». На самом деле эта москвоцентричная оппозиция давно уже дискредитировала саму себя своим многолетним отрицанием равноправного федерализма. Для Кынева участники Форума «никого не представляют» — в реальности они как раз представляют общественность своих регионов, но вот кого представляют «общероссийские» оппозиционеры на своих конференциях?
Далее Кынев воспроизводит типично кремлевские страшилки: будто бы децентрализация России приведет к десяткам воюющих между собой диктатур вместо одной. Хотя участники Форума в своих выступлениях постоянно подчеркивали свое стремление к мирным, договорным и равноправным отношениям. Общую критику у них вызывает именно московская метрополия, которая экономически грабит регионы, унифицирует их культуры и не позволяет им свободно избирать свою власть.
Кстати, насчет региональной власти. Кынев зачем-то защищает нынешние местные «элиты», хотя эти назначенцы «вертикали» не заслуживают такого названия. Реальные региональные элиты будут избраны лишь на свободных парламентских выборах во всех регионах, а о какой федерации или ином устройстве этого пространства они договорятся между собой — это уже их собственное дело. Но московский политолог в принципе не допускает того, что такие договоры могут заключаться самими регионами напрямую. Что же в таком случае будет делать «федеральная элита»?
Еще один характерный шаблон: Кынев уверен в российской «единонеделимости», потому что большинство населения империи составляют русские. А русские, по его убеждению, прирожденные великодержавники, и это вновь сближает его идеологически с кремлевскими оппонентами, которые уверены в том же. В связи с этим хотелось бы напомнить Кыневу историю его родной Республики Коми, которая в 1990 году наряду с другими автономиями тогдашней РСФСР приняла Декларацию о своем государственном суверенитете. И этому ничуть не помешал тот факт, что большинство республиканских депутатов, проголосовавших за этот документ, были этническими русскими.
Словом, нынешняя российская оппозиция по своим унитаристским взглядам является странным зеркальным отражением кремлевской власти. Она принципиально неспособна воспринимать гигантские российские пространства от Балтики до Тихого океана как территорию многополярности, как свободный договор равноправных регионов. Поэтому участники пражского Форума рассуждали уже о построссийской истории. Да, пока этот термин звучит непривычно, но в 1991 году таким же непривычным было слово «постсоветский». История продолжается — а имперская оппозиция, вероятно, исчезнет вместе с империей.
Chechenews.com
05.08.22.