Владимир Буковский: Кремль может заиграться в «могучую ядерную державу»

МОСКВА – Известный диссидент и правозащитник Владимир Буковский не может получить российский паспорт: чиновники в российском консульстве в Великобритании говорят ему, что «все решается в Москве».

Друзья известного общественного деятеля обратились в конце прошедшей недели с запросом к министру иностранных дел России Сергею Лаврову, ответ ожидается. Русская служба «Голоса Америки» поговорила с Владимиром Буковским о его проблемах с паспортом, и о том, как, по его мнению, Кремль строит для себя внешнеполитические мифы, по которым потом живет.

Данила Гальперович: Для начала, расскажите, пожалуйста, что происходит с вашим российским паспортом?

Владимир Буковский: У меня истек паспорт, его пятилетний срок действия кончился в 2012 году. Я обратился в российское консульство с просьбой его продлить. А они мне ответили: «Сейчас есть процедура, когда паспорт просрочен, надо специально пройти процедуру подтверждения гражданства» — какая-то такая дурь, требующая анкет всяких, копий того, копий сего. Все это я подал в марте. Кажется, по их правилам, они обязаны это все решать в два месяца.

Март давно прошел, уже ноябрь — и ничего нового. Несколько раз мои друзья в Лондоне обращались в консульство, спрашивали – нет ли каких новостей, сдвигов. Им отвечали – ничего нет, все решается в Москве. А последний раз знакомая к ним сходила, стала скандалить и говорить, что же вы тянете с марта! Они ей сказали – а пусть он ездит по английскому паспорту. Но это я уже проходил — меня в течение 15 лет по английскому паспорту не пускали и требовали, чтобы у меня был российский. Теперь все перевернулось на противоположное.

Д.Г.: Как вы думаете, это такая обычная чиновничья волокита, или вам не выдают документ намеренно?

В.Б.: Они не хотят, чтобы я туда ездил, я-то знаю. Последний раз, когда я там был в 2010 году на вердикте по делу Ходорковского, который перенесли в результате, они за мной поставили две машины с двумя опергруппами. И эти группы ездили за мной день и ночь, 24 часа в сутки, дежурили у дома, где я жил — у Саши Подрабинека. А когда я уже улетал, меня задержали на паспортном контроле, сказали, что что-то тут неясно с паспортом, мол, подождите.

И продержали ровно до того момента, как улетел мой самолет, а потом сказали – проходите, всё в порядке. Намек, как говорится, толще некуда. Они не хотят, чтобы я туда ездил, я это отлично понимаю. Запросили сейчас Сергея Лаврова через депутата Дмитрия Гудкова, это идея Володи Кара-Мурзы. Я знаю, пока этот режим у власти, мне туда поехать не дадут больше. Когда он рухнет, тогда мне не нужен будет никакой паспорт.

Д.Г.: Это, по-вашему, месть, что называется, за старое, или они боятся вас как существующую для них угрозу?

В.Б.: Это политическое, хотя они, конечно, сильно все переоценивают. Я старый больной человек, уже давно никакой активностью не занимаюсь, связей у меня теперь таких нет, как были в прошлом. Что я могу? Ничего. А у них мифы. Вот, когда-то мы сломали их машину, и они до сих пор на нас смотрят с ужасом. Они же мифотворцы. Мне рассказывали перебежчики, в частности, Саша Литвиненко и еще один, что в школе КГБ мое дело изучают как пример внутреннего врага, с которым ничего сделать не могли. Представляете?! Поколение за поколением гэбэшников учится на моем деле.

Д.Г.: Если уж мы заговорили о мифах: в последнее время появилось большое количество сообщений о том, что самолеты НАТО поднимаются на перехват российских самолетов, Владимир Путин говорит о ракетах, показательно эти ракеты стартуют, и так далее. Как вы думаете, Владимир Путин этими действиями просто взвинчивает в обществе настроение «мы опять великая держава, которую надо бояться», или он действительно готов применить ядерное оружие против Запада?

В.Б.: Путин действительно живет в иллюзии, что может заново переиграть конец «холодной» войны. Что вот там, мол, предатели всякие, горбачевы, яковлевы, они все сдали, а на самом деле можно было выиграть. Но это примерно как у ефрейтора Шикльгрубера было впечатление, что Первую мировую войну Германия не проиграла, а ее предали. Путин со своей позиции не мог знать, что происходит наверху, что страна обанкротилась, откуда он это в Дрездене мог знать?

И поэтому у него эта иллюзия есть, и он прет вперед, но, конечно, это блеф. Я не думаю, что он пойдет на ядерную войну, вряд ли. При этом у них тоже все время какие-то мифы, вот недавно насчет какого-то тектонического оружия, которым можно вызвать землетрясение. Мол, Америка исчезнет, а нас тоже тряхнет, но не так сильно — какой-то уже явный бред.

Д.Г.: А в Кремле, по-вашему, представляют себе, где в такой игре проходит «красная линия»? Они могут, эксплуатируя советскую ядерную дубину, но при этом имея все известные проблемы с коррупцией и халатностью, не заметить или не осознать, что эта «красная линия» будет пересечена?

В.Б.: Они могут заиграться, это запросто. Они до конца не понимают, например, что если они полезут на Латвию (а они на это явно целятся – устроить там «зеленых человечков», тем более, что там действительно большой процент русского населения), то в ответ они получат войну. Потому что НАТО деваться некуда – или оно должно себя распустить, либо воевать, и оно будет воевать, с гарантией применит авиацию, флот, и так далее. А Россия сейчас в таком хлипком состоянии, что ей один щелчок — и она развалится.

Д.Г.: Насколько те, кто не входит в самый «ближний круг» Путина, готовы играть во все эти игры дальше? Иногда у наблюдателей в России складывается впечатление — я сужу по публикациям в соцсетях и разговорам с политологами — что даже абсолютно лояльным Кремлю людям, например, Сергею Лаврову, все это начинает казаться слишком опасным.

В.Б.: Лавров вряд ли идейный человек, он любит пожить, как и многие там. И если они еще не составили заговор, то составят. Путин, возможно, решил идти ва-банк, блефовать до конца, «лоб в лоб», такие у него замашки «пацанские». Но они-то понимают, что «в конце дороги той плаха с топорами». И они туда не хотят, они хотят воровать много денег и жить.

Поэтому, я думаю, они его сдадут, он им очень уже поперек горла всем. Сталин пытался предотвратить такое в отношении себя, однако есть довольно много свидетельств в пользу того, что его все-таки отравили. Было медицинское заключение, где написали совершенно явную симптоматику отравления, просто вывод не сделали, из осторожности, конечно.

Д.Г.: Может все это привести к тому, что страна разрушится раньше, чем режим?

В.Б.: Может. В общем, так и было в 1991 году с СССР — банкротство наступило. А как следствие банкротства, рухнул режим. И сейчас идет банкротство: и нефть падает в цене, и газ падает, и рубль падает, и инвестиций нет, и деньги бегут.

Д.Г.: Но Владимир Путин недавно в Сочи утверждал, что, хотя санкции и ощущаются, денег у России еще достаточно.

В.Б.: Я, опять же, исхожу из нашего опыта с Советским Союзом – мы всегда переоценивали его силу. Мы знали, что он должен рухнуть, мы об этом писали, говорили, но все равно он рухнул раньше, чем мы думали. Оказалось, он гораздо слабее, и это нас поразило.

Мы немножко склонны переоценивать силу противника, что правильно – так надо делать на всякий случай, но с прогнозами относительно СССР нас это подвело. Я считал, что они рухнут в конце века, и на 10 лет ошибся. Ну, да, можно, например, шутя сказать, что второго 17-го года они не переживут. И это, мне кажется, будет довольно точно.