В Чечне продолжают бесследно исчезать люди. Власти утверждают, что те уехали в Сирию – воевать на стороне экстремистов, а родственники зачастую молчат – боятся. Если сами жители не станут бороться за свои права, то им никак не помочь, подчеркивают правозащитники.
Сбились со счета
24 и 25 октября в Надтеречном районе были задержаны не менее 30 человек, которых полицейские заподозрили в употреблении или распространении медикаментов, содержащих наркотики.
Это стало первой кампанией Хасмагомеда Кадырова, который в конце сентября возглавил Управление по контролю за оборотом наркотиков МВД по Чечне.
Юный назначенец демонстрирует преданность «линии партии» — задержанные уже несколько суток сидят в спортивном зале отдела МВД по Надтеречному району, ни одному из них не предъявлены обвинения. То есть фактически они похищены.
До сих пор нет сведений о 26-летнем чеченском певце Зелимхане Бакаеве, который почти три месяца назад пропал в Грозном. Его друзья уверены, что парень схвачен силовиками и удерживается в секретной тюрьме для гомосексуалов. 18 августа мать исполнителя обратилась с заявлением о пропаже сына в правоохранительные органы.
В подавляющем большинстве случаев родственники предпочитают молчать – боятся и надеются, что все удастся решить через неформальные каналы. Например, семья Бакаевых отказалась от юридической помощи, которую им были готовы предоставить общественники.
Именно по этой причине правозащитники не ведут статистику пропавших. Считать пытаются журналисты – по данным «Кавказского узла», с начала года в республике бесследно исчезли не менее 43 человек.
В лучшем случае возвращают труп.
У руководителя программы «Горячие точки» правозащитного центра «Мемориал» Олега Орлова есть лишь понимание, что известно о меньшей части подобных случаев, но «о каком проценте идет речь, оценить не можем».
«До 2009 года вели такую статистику, но потом осознали, что она не отражает реального масштаба проблемы. Говорить о том, что у нас есть хотя бы частично репрезентативная выборка, можно было до 2007-го», — объясняет он.
Орлов признает, что «на потерпевших тотально давят», и они поставлены в жуткие условия, но вместе с тем эксперт настаивает: если сами жители Чечни «не будут проявлять готовность хоть как-то защищать свои права, то им не поможешь».
Кадыровцы особенно лютуют после вылазок боевиков — берут всех подряд. Случайные люди отхватывают по полной. Похожее происходит и с заподозренными в наркомании. Домой возвращаются единицы, многие не выдерживают пыток током. Родственникам в лучшем случае выдают тело.
Так, некоторое время назад в Надтеречном районе силовики привезли родственникам труп их сына, наказав похоронить быстро и тихо — без поминальных обрядов.
«Им дали 24 часа на то, чтобы покинуть республику. Мол, падишах сказал, что семьи, в которых есть боевики, несут ответственность. Но какой он боевик? Парень вернулся из-за границы, где работал на стройке, у него двое детей. Забрали, как всех остальных. Привезли труп», — рассказывает правозащитник.
При разговоре правоохранителей и родственников присутствовали представители гражданской администрации, то есть все было вполне официально. Никто не таился.
Равного Чечне по масштабу произвола региона Орлов не знает: «В том же Дагестане масса жутких нарушений, но такого нет. Там хотя бы пытаются оправдываться, делают вид, что действуют в рамках закона, работают суды, которые можно выиграть».
Система организованной безнаказанности.
Чеченские власти сегодня заточены на то, чтобы не признавать факт задержания человека, необходимости расследования его насильственного исчезновения и возможного убийства. Поскольку так не нужно никого искать, говорит председатель совета «Мемориала» Александр Черкасов.
Он напоминает, что, несмотря на резонанс, правды в истории с тайной казнью 27 человек, прошедшей в Чечне в ночь на 26 января 2017 года (были задержаны в связи с нападением на полицейских в Грозном), добиться не удалось. И здесь десять матерей все же осмелились обратиться за помощью к европейским правозащитникам, но результатов это не принесло.
«Омбудсмену Москальковой, которая прилетела в Чечню разбираться, предъявили двух других людей вместо исчезнувших, — продолжает он. — Еще показали могилу без каких-либо надписей. Очевидно, что погребение осуществлялось без поминальных обрядов. По трем признали смерть в больнице (были доставлены туда ранеными). О судьбе остальных по-прежнему ничего неизвестно».
Вместо того, чтобы возбудить уголовное дело по ст. 105 УК РФ (убийство), власти обвинили большинство фигурантов расстрельного списка в участии в незаконных вооруженных формированиях на территории Сирии.
«Точно так же в начале второй чеченской войны, когда люди исчезали, силовики врали, что пропавшие ушли в лес. Власти не пытались их искать. Это была система организованной безнаказанности. Теперь вместо леса — Сирия, — рассуждает эксперт. — Универсальное объяснение отсутствия человека».
Черкасову жаль, что власти вместо того, чтобы найти пропавшего человека, тратят титанические усилия, чтобы растолковать, почему его искать не надо.
«В первую чеченскую войну армейские чины объясняли исчезновение военнослужащих тем, что они якобы самовольно покинули часть, — вспоминает правозащитник. — Поскольку в этом случае ответственность — на солдате. Если же командир части признает, что солдат взят в плен или пропал при невыясненных обстоятельствах, ответственность ляжет на него».
Из 1200 пропавших военных (такие цифры звучали на конец первой чеченской войны) в дезертирах числилась половина.
Теперь же кадыровцы утверждают, что певец Бакаев праздно проводит время в Европе. То есть тоже фактически дезертировал — из страны. Только обстановка в обнародованном ролике «Зелимхан тусит в Германии« сугубо российская.
https://www.kavkazr.com/a/ranshe-govorili-chto-ushel-v-les-teper-v-siriyu/28819998.html
Chechenews.com
29.10.17.