Процесс вступления Грузии в ЕС приостановлен на определенное время: по крайний мере, до парламентских выборов 26 октября.
Но как ясно и четко дает понять Брюссель в лице своих полномочных представителей, если в ходе тех выборов грузины переизберут нынешнюю «партию власти», «Грузинскую мечту» миллиардера Бидзины Иванишвили, бесповоротно испортившую отношения с Западом, то многовековая мечта Грузии об интеграции в Европу и все усилия грузинских политиков в течение последних 30 лет могут сойти на нет — «мечта о Европе» окончательно превратится в исторический миф, а кавказская страна вернется на «круги своя» — в орбиту России.
Посол ЕС в Грузии, опытный и высококлассный польский дипломат Павел Герчинский, был как никогда резок и конкретен в оценках. Буквально на грани европейской дипломатической риторики. Выступая «на полях» тбилисской международной конференции «расширение ЕС — геополитическая необходимость и последующие шаги для государств-кандидатов», Герчинский начал с сообщения о том, что лидеры ЕС в ходе последнего заседания Евросовета 27 июня «решили заморозить процесс вступления Грузии в ЕС».
Интересно, что по итогам того заседания глав государств и правительств Европейского союза проблематика Грузии в итоговом коммюнике не формулировалось столь четко и однозначно, но Павел Герчинский, судя по всему, получил мандат внести полную ясность, расставив все точки над i. «Для наших лидеров непонятны устремления властей Грузии», — продолжил развивать мысль польский дипломат. — «Закон «О прозрачности иностранного влияния» — это явный отход от выполнения девяти условий интеграции Грузии в ЕС», — уточнил господин Герчинский, назвав приостановку процесса интеграции Грузии «печальной» и «досадной».
По его словам, интеграция может быть возобновлена осенью, но лишь при условии, что в результате парламентских выборов 26 октября у Грузии появится «новое правительство», и это правительство «вновь начнет работу по сближению с ЕС».
Озвучив жесткий ультиматум (по сути, это именно ультиматум, причем не властям, а самому обществу), посол Герчинский подробно объяснил, почему ЕС «вынужден» прибегнуть к столь непривычному для европейского стиля методу взаимоотношений с партнером, обладающим статусом кандидата в члены ЕС.
Павел Герчинский. Фото: соцсети
Если перевести аргументы Герчинского с «дипломатического языка», то Брюссель просто больше не мог терпеть «художества» грузинских властей не только в плане их конкретных действий, но и риторики. Это и принятие закона «О прозрачности иностранного влияния», по сути — аналога российского закона об «иноагентах», кроме того, неоднократно звучавшие обвинения лидеров правящей партии «Грузинская мечта» (ГМ), в том числе основателя партии, миллиардера Бидзины Иванишвили, а также премьер-министра и спикера парламента, в злонамеренных попытках «организации в Грузии государственного переворота» с помощью фондов, финансируемых ЕС, а также в «стремлении втянуть Грузию в войну против России», открыв на Кавказе «второй фронт против Москвы».
«Венцом» стало высказывание премьер-министра Ираклия Кобахидзе, что Еврокомиссар Оливер Вархели якобы пригрозил ему «судьбой премьер-министра Словакии, подвергнувшегося вооруженному нападению» в случае принятия закона «Об иноагентах».
Тем не менее последней каплей, судя по всему, переполнившей брюссельскую «чашу терпения», оказалось даже не это неслыханное обвинение, а беспрецедентное по своей… «смелости» заявление того же премьера Кобахидзе о том, что принятие пресловутого «закона» не только не уменьшило шансы Грузии по вступлению в ЕС, а, наоборот, увеличило шансы страны обрести полноправное членство в Европейском союзе к 2030 году, «сохраняя при этом национальное достоинство, а не прыгая на одной ноге перед Брюсселем».
После данной тирады даже всегда мягкий и спокойный Жозеп Боррель, верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики и безопасности, чуть ли не перешел на «рык»: «нет и нет — этот закон не приближает, а отдаляет Грузию от ЕС», — почти воскликнул на брифинге испанец, сопровождая фразу непривычным для него «рубленным жестом» рукой.
Жозеп Боррель. Фото: AP / TASS
Трудновоспитуемый кавказский ребенок
Современная Европа, конечно, не была собой, если бы при всем при этом сразу перестала «цацкаться» с малопонятным ей, трудновоспитуемым «кавказским ребенком». И дело даже не в том, что Брюссель все же окончательно не «запечатывает ворота» перед Грузией, откладывая окончательные решения на период после парламентских выборов 26 октября, а в нежелании наказывать само грузинское общество, сохраняя ему шанс образумиться. Евросовет, вопреки ожиданиям, не отменил безвизовый режим для грузинских граждан, оставив им привилегию и счастье свободно ездить в государства Шенгенского соглашения.
Эта привилегия осчастливила с 2017 года примерно 300 000 грузин (около 7% всей нации), благополучно уехавших в Европу, нашедших там работу и помогающих семьям.
Все попытки ведущих держав (в первую очередь ФРГ, Франции, Нидерландов) добиться приостановки «безвиза» из-за беспрецедентного наплыва грузинских незаконных эмигрантов и просителей убежища, наталкивались на жесткое противодействие европейских чиновников, в том числе того же Борреля и Вархели, призывавших к «европейской терпимости» по отношению к Грузии и ее многострадальному народу.
Однако терпеть происходящее в последнее время у европейцев уже нет ни малейшей мотивации и возможности:
если 26 октября грузинские избиратели подтвердят полномочия нынешней правящей партии, согласившись тем самым с ее политикой в отношении ЕС, то европейские ворота для Грузии закроются окончательно.
Возможно, навсегда.
А если учесть, что по всем опросам общественного мнения, в условиях традиционного «раздрая» в убогом и бесталанном «политическим спектре» Грузии, ГМ сохраняет шанс на безоговорочную победу, то страна, несомненно, подходит к печальной вехе собственной многовековой истории, выходящей по своему значению далеко за нынешний дискурс между Тбилиси и Брюсселем.
ЧИТАЙТЕ РАНЕЕ
Стать диктатором, но остаться в Европе
Окончательное принятие в Грузии закона об «иноагентах» оказалось принципиальным вопросом для Запада. Под угрозой — визы, инвестиции, членство в ЕС. А в октябре — выборы
Чадо великой Византии
«Стремление в Европу», «возвращение в Европу» («обратно в родной дом — Европу») — главные «мобилизирующие мифологемы» грузинской истории начиная с мая 1453 года, когда турецкая армия султана Мехмеда II завоевала Константинополь, и великая Византия, под омофором которой Грузия развивалась с IX века, прекратила существование.
С тех пор «европейская ориентация» считалась исконно «грузинской мечтой», но — в условиях невозможности преодолеть огромные геополитические и географические барьеры — сначала проявлялась в стремлении сблизится с великой европейской державой, Московским царством, позже — Российской империей, затем наконец воплотилась в «Грузинской демократической республике», основанной в 1918 году на основе доминирующих тогда в Европе социал-демократических ценностей. Вплоть до уничтожения этой республики «российскими большевиками» — Иосифом Джугашвили и Серго Орджоникидзе — по итогам военной агрессии февраля 1921 года.
Грузинские элиты того времени сбежали через Батуми во Францию, где и покоятся на кладбище близ местечка Левиль под Парижем. Потомок той эмиграции — нынешний президент Грузии, карьерный французский дипломат Саломе Зурабишвили, — отчаянно борется сейчас за сохранение «вековой мечты» Грузии, но согласно конституции, обладает лишь церемониальными полномочиями.
Президент Грузии Саломе Зурабишвили (на экране) во время обращения к участникам акции протеста. Тбилиси, 28 мая 2024 года. Фото: Инна Кукуджанова / ТАСС
Визит в Версаль и похороны во Всесвятском
В течение веков грузинские царства не прекращали попыток установить союзнические отношения и с «ядром Европы». Той же Францией.
«Король-солнце» был грустен, чувствуя приближение смерти. Он сказал грузинскому посланнику, что на него «напала старость» и что ему «с трудом удается справиться с тяжестью семидесяти лет», на что князь Орбелиани ответил в лучших традициях куртуазной Европы: «Ваше величество! Вы настолько грациозно носите свои годы, что каждому захотелось бы дожить до ваших лет».
Ответ грузинского дипломата понравился не только Луи Бурбону, но и придворным великого короля с их утонченным дипломатическим стилем.
Однако Франция, конечно, ничем Грузии, страдающей от постоянных набегов враждебных горцев и других соседей, помочь не могла.
Как писал в стихотворении «Саба» грузинский поэт XX века Мухран Мачавариани: «посол Картли вынес из знаменитого Версаля то же, что и внес туда».
Сразу после неудачной и безуспешной мольбы о помощи в адрес Бурбонов царь Картли (восточной Грузии) Вахтанг VI обратился к Романовым. А его посол и учитель Сулхан Саба Орбелиани похоронен в Москве — во Всесвятском.
После исторического «беспамятства» коммунистического режима, продлившегося с 1921 года до объявления Грузией независимости в 1991 году, идея «домой в Европу» засветилась с новой силой, но грузинские элиты, в том числе политики, с трудом понимали, что 500 лет — слишком много даже для цивилизационной и геополитической идентичности.
Европейская тропинка Грузии
Недавно грузинский журналист Паата Нацвлишвили вспоминал: в 1992 году, после распада СССР, когда в составе официальной делегации он находился в Европе, добиваясь членства Грузии именно в Европейском футбольном союзе, ему стоило большого труда объяснить европейцам, почему Грузия, страна Южного Кавказа, должна быть принята в UEFA, а не в Азиатскую конфедерацию футбола.
Многие европейские чиновники пожимали плечами и ссылались на заключение авторитетнейшего Британского географического общества, согласно которому границы Европы проходят на востоке по Уральскому хребту, а на юге — по Главному Кавказскому хребту.
Вполне европейскому «пожиманию плечами» и «холодной осторожности» тогда во многом способствовала и маразматическая гражданская война, бушевавшая в то время в Грузии и цинично, жестоко, но справедливо названная на Западе «кровавой клоунадой»; а также два диких этнополитических конфликта на территории бывшей Грузинской ССР — в Южной Осетии и Абхазии.
В те времена ЕС еще не был институционально устоявшимся объединением, а какие именно соображения подвигли Париж, Берлин и Лондон с их решающим словом в Европе согласится на включение Грузии в европейские интеграционные системы, сейчас сказать трудно. Говорят, свою роль в этом сыграл бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, популярный в Европе и особенно ФРГ за вклад в «разрушение берлинской стены» и завершение холодной войны.
Эдуард Шеварднадзе. Фото: Сергей Величкин / ТАСС
Так или иначе, но Грузия встала на «европейскую тропинку», а президент Шеварднадзе декларировал в 1996 году: «Европейский союз станет последней тихой гаванью для государственного корабля Грузии после бурных веков истории».
«Крайний бастион европейской цивилизации»
В 1999 году, выступая в Страсбурге на церемонии принятия Грузии в Совет Европы, Шеварднадзе сказал, что его страна в течение веков была «последним, крайним бастионом Европы». Имея в виду, что именно к востоку от Грузии начиналась Азия еще с XII века, то есть эпохи Тамплиеров и Ричарда Львиное Сердце, когда, согласно преданию, грузинские войска имели право входить в Царство Иерусалимское с развернутыми боевыми знаменами как ближайшие союзники европейских крестоносцев.
Кстати их всех, в том числе англичан, немцев и итальянцев, в Грузии в те времена называли «французами».
Много веков спустя, в январе 2004 года, сразу после «революции роз», свергнувшей президента Шеварднадзе, лидер той революции (четвертый президент Грузии — 36-летний Михаил Саакашвили) впервые поднял флаг ЕС на флагштоке у здания парламента, манифестируя тем самым основное направление своей внешней политики: вступление в ЕС и НАТО.
Сторонникам Саакашвили свойственно преувеличение его роли как в самой Грузии, так и в регионе, но если совершенно объективно и беспристрастно проанализировать итоги бурного десятилетнего правления «Миши», невозможно не заметить прочную цепочку событий, приведших в конечном итоге к ускорению процесса сближения Грузии (и не только Грузии) с ЕС. Сразу после «пятидневной войны» 2008 года, Европейский союз, шокированный действиями российской армии в независимом постсоветском государстве, инициировал программу «Восточное партнерство» для республик бывшего СССР. Из этой программы со временем «вылупился» другой, еще более далеко идущий проект — заключение с Грузией, Украиной и Молдовой договоров об ассоциации с ЕС. А попытка Киева оформить «ассоциацию» Украины с Европейским союзом вызвало жесткое неприятие Москвы. Как следствие: отказ президента Януковича от подписания документа, бурные события в Киеве, Крым, многолетнее противостояние на Донбассе и наконец — 24 февраля 2022 года.
При этом Грузия, ставшая при Саакашвили «источником» этих процессов и «первым звеном» упомянутой «цепочки», воспользовалась тем, что сменила власть в 2012 году, «успокоив» тем самым Москву, но реально продолжила идти по той же «тропинке»:
в 2014–2015 годах Тбилиси подписал с Брюсселем «Евроассоциацию», а также Договор о глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли.
Михаил Саакашвили. Фото: Александр Климчук / ТАСС
В 2017 году ЕС ввел с Грузией «безвизовый режим» — это была наивысшая точка евроинтеграции кавказской страны по степени влияния на жизнь простых граждан, получивших возможность ездить без виз в страны Шенгенского соглашения. В этом смысле с «безвизом» не может сравниться даже официальный статус кандидата в члены ЕС, который страна получила в 2023 году.
Как у Грузии «сломалось»
Что же «сломалось» после? «Сломалось» понимание (если оно вообще существовало) того, что нет и быть не может демократии без сменяемости власти.
Приближаются «судьбоносные выборы» 26 октября. Лидер оппозиции Михаил Саакашвили уже, по сути, третий год находится под домашним арестом в клинике Vivamedi и ежедневно выступает с заявлениями о готовности сменить власть. Неправительственный сектор, традиционно влиятельный, довольно высокопрофессиональный и очень активный еще со времен «революции роз», открыто лоббирует изменения, намекая на возможность новой революции в случае упорного отказа правящей партии перейти в оппозицию.
Летом 2023 года коалиция наиболее влиятельных неправительственных организаций даже предъявила ультиматум правительству в ходе массовой манифестации протеста, требуя его отставки. НПО тогда презентовали на многотысячном митинге «временное техническое правительство» до новых демократических выборов.
И хотя все эти «публичные экзерсисы» были лишь демонстрацией и манифестацией отношения гражданского общества к «забронзовевшей власти», правящая партия решила реанимировать «русский закон» об «иноагентах», чтобы «обуздать западную агентуру».
Таким образом, если в октябре «Грузинская мечта» сохранит в своих руках рычаги управления страной, а оппозиция вместе с «неправительственным сектором» потерпят поражение, Грузия окончательно встанет на другую, совсем не европейскую тропинку — в сторону «суверенной демократии» российского типа,
превратившись тем самым в единственный пример на постсоветском пространстве и в Восточной Европе, когда государство, шедшее в сторону ЕС и НАТО в течение трех десятилетий после обретения независимости, вдруг поворачивает обратно на 180 градусов.
Причем осенью невозможно исключить самый «травматический» с точки зрения независимости и государственности Грузии вариант развития событий: на днях Служба внешней разведки России с «нежной заботой о Грузии» сообщила: якобы Запад готовит насильственную смену власти в процессе октябрьских выборов.
Тем самым Москва не исключила свое вмешательство в очень важном для нее регионе — Грузии как ключевой географической точке «южного подбрюшья России» еще с XIX века, эпохи Российской империи и наместников на Кавказе.
Георгий Пагава, Тбилиси
Chechenews.com
13.07.24.