Ровно семь лет прошло с момента российского вторжения в Грузию. Однако последствия тех пяти дней августа 2008 года ощущаются до сих пор — и не только в самом районе боевых действий. Можно с уверенностью сказать, что путь России в Крым и на Донбасс начался в Абхазии и Южной Осетии.
Более того, президент Путин открыто заявил в мюнхенской речи 2005 г., что развал Советского Союза был «самой большой геополитической катастрофой ХХ века». Заметьте, не Первая мировая, приведшая к развалу четырех империй: Романовской, прусской, австро-венгерской и Османской.
Не Первая мировая, приведшая ко Второй мировой с её 60 миллионами убитых, более сотни миллионов раненных, с её крематориями, Холокостом и ядерными бомбардировками.
Не Первая мировая война, приведшая к созданию мировой базы коммунизма — идеологии, погубившей более 100 миллионов человек в СССР, Китае, Камбодже, в Северной Корее и других странах. Голодом и пулей, холодом и огнем.
Развал СССР был и концом коммунизма и советского социализма, благословением для всех, кто от него страдал — в Восточной Европе и на территории СССР.
Блицкриг против Грузии стал отправной точкой новой политики Кремля — как внешней, так и внутренней. Практически не встретив реального сопротивления со стороны Запада, ограничившегося словесной критикой российской военной акции, Кремль негласно провозгласил начало нового этапа: реанимации имперских амбиций.
Москва вновь убедилась в том, насколько мощным оружием является пропаганда, добившись тотальной поддержки своих действий среди населения страны. Именно тогда заговорили о том, что «в Грузии мы воюем с Америкой» — лейтмотив медиа-кампании 2015–2015 гг. по Украине. И это несмотря на то, что администрация Барака Обамы отказалось поставлять Киеву любое летальное оружье, в том числе и оборонительное.
Именно с 2008 года начались колоссальные финансовые вливания в оборонный сектор, ибо война публично обнажила широкий спектр проблем в российских вооруженных силах (чего только стоит анекдотичный эпизод с офицером российской армии, попросившим журналистов одолжить ему сотовый телефон, дабы передать приказ подчиненным).
Ваш покорный слуга подробно анализирует уроки гражданской войны в монографии, опубликованной Военным колледжем Армии США.
Прошедшая «ребрендинг» российская армия наглядно продемонстрировала свои возможности в ходе аннексии Крыма год назад. По сходному с абхазским и южноосетинским сценарию развиваются события и на Донбассе.
С явным участием российских спецслужб создается так называемый «замороженный конфликт», существование которого служит сразу нескольким целям. Во-первых, как и в случае с Грузией, отсутствие у государства контроля над всей своей территорией автоматически ставит крест на возможности страны вступить в НАТО и ЕС.
Во-вторых, такие конфликты служат постоянным источником внутренней нестабильности, а, следовательно, и надежным фундаментом для существования прокремлевской оппозиции. Более того, сейчас на Донбассе Кремль с точностью воспроизводит стратегию, применённую в предвоенный период в Абхазии и Южной Осетии. Речь идет о массовой раздаче российского гражданства местным жителям. Такая «тихая оккупация» идет практически незаметно по сравнению с крымским вариантом, но является, возможно, даже более опасной для Киева.
Так Грузия, решившая после многих лет безуспешной борьбы за свою целостность, наконец, восстановить контроль над сепаратистскими регионами, тем самым совершила нападения на «российских граждан», заявила Москва. Именно защитой российских миротворцев в Цхинвали и «российских граждан» в Абхазии Кремль пытался оправдать ввод своих войск на территорию Грузии.
В случае возобновления и расширения боевых действий на Донбассе, именно жертвы среди этих специально изобретенных граждан России могут стать основанием для новой «освободительной и справедливой» войны, которую Кремль начнет по схожим сценариям, отработанным в Абхазии, Южной Осетии и в Крыму.
Какой же урок извлек Запад из той войны? Первое. В Москве понимают только жесткую реакцию. Своим нежеланием ссориться с Россией западные державы проявили слабость и развязали руки тем, кто решил прибрать к рукам то, что «плохо лежало». Более того, если не занять жесткую позицию сегодня, завтра будет хуже: аппетит приходит во время еды.
Отреагируй Европа и США тогда жестче, в Москве, как минимум, трижды подумали бы перед тем, как ввязываться в Украинскую авантюру. Жесткие, но менее объемные санкции тогда предотвратили бы более широкие санкции ныне.
Второе, и главное. Россия не хочет быть партнером Запада — ни на постсоветском пространстве, ни в мире. Россия занимает позицию анти-статус-кво. Это опаснейшая позиция, грозящая эскалацией и, возможно, расширением конфликтов в Центральной и Восточной Европе.
Иллюзии по этому вопросу гораздо опаснее признания реальности, начавшейся 08/08/08.
Ариэль Коэн — старший эксперт Атлантического Совета, директор Центра энергии, природных ресурсов и геополитики, Института Анализа Глобальной Безопасности (www.iags.org); директор, International Market Analysis, Ltd (www.IMAStrategy.com).