Как известно, 14 июня исполняется 21 год Буденновским событиям, которые, как легко можно догадаться, будут «обыграны» в российских СМИ, чтобы очередной раз подчеркнуть «террористический характер» сил чеченского Сопротивления. Предвидя эти пропагандистские ужимки, мы начинаем публикацию отрывков из книги известного в России и за ее пределами историка-публициста Игоря Бунича «500-летняя война в России», касающиеся событий в Буденновске.
«Они появились внезапно, как степной смерч. На двух КАМАЗах в сопровождении «легковушки», грубо раскрашенной под милицейские цвета.
На дворе было 14 июня 1995 года. Совсем недавно, 11 июня, разумеется, без особых торжеств отметили полгода со дня начала войны. На следующий день так же скромно отпраздновали так называемый «День независимости России», вспоминая тот памятный день 91-го года, когда Россия совершила самый невероятный кульбит в своей истории, объявив о «полной государственной независимости от Советского Союза», а только что избранный президент Ельцин публично предложил всем субъектам Российской федерации взять столько суверенитета, «сколько они смогут проглотить».
Генералы Куликов и Трошев доложили, что вверенные им войска продолжают успешный штурм горной части юга Чечни. По данным ФСК и армейской разведки Дудаев находился в Шатое, Масхадов — в Ножай-Юрте, а Шамиль Басаев — в ущелье Дарго.
КАМАЗы в сопровождении «милицейской» легковушки въехали на центральную площадь сонного степного городка Буденновска, находящегося в 220 километрах юго-восточнее Ставрополя и в 150 километрах севернее чеченской границы. Тем немногим, кто вообще знал о существовании этого города до 14 июня 1995 года, было известно, что в нем находится крупный химический комбинат, «кующий», кроме всего прочего, боевые отравляющие вещества, а также крупный аэродром, откуда штурмовики и боевые вертолеты последние полгода уходили на боевые задания в Чечню. Население города насчитывало примерно 60 тысяч человек. На центральной площади, как почти в каждом провинциальном городе, имеющем военное производство, возвышалось помпезное многоэтажное здание бывшего горкома партии, а ныне — резиденция администрации.
Часы над входом в здание показывали 12.30 пополудни, когда из грузовиков стали выпрыгивать люди в камуфляже с зелеными повязками на головах, где затейливой арабской вязью было начертано утверждение о том, что «нет божества кроме Аллаха, и Магомет — пророк Его на земле». Вряд ли на 300 миль вокруг кто-либо умел читать арабскую вязь.
Из кабины грузовика выскочил командир отряда — человек среднего роста, одетый в камуфляж поверх неизменной тельняшки, в мягкой шляпе защитного цвета со слегка загнутыми вниз полями. Такие шляпы когда-то носили пограничники, проходившие службу в Средней Азии и Закавказье. Это был Шамиль Басаев, который по всем сведениям, исходящим от ВСК, ГРУ и МВД, был блокирован в непроходимом ущелье Дарго на юге Чечни и мечтал лишь о том, «как спасти свою шкуру, сбежав через Дагестан в Азербайджан».
(…) Как раз в это время премьер-министр Черномырдин, проводящий отпуск в Сочи, собрал в своей резиденции рабочую встречу руководителей северо-кавказских автономий: Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Дагестана, Ингушетии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи, а также Калмыкии. На встрече обсуждались экономические и политические проблемы регионов юга России. По завершении этого совещания премьер у крыльца своей сочинской дачи с видимым удовольствием пообщался со специально приглашенными корреспондентами российских информационных агентств, рассказав им о понимании федеральным правительством проблем Северного Кавказа.
Корреспондент «Вестей» спросил у главы правительства о возможности распространения чеченской войны на другие регионы России. С явными нотками раздражения в голосе, возникающего у любого человека, когда ему задают дурацкие вопросы, Черномырдин ответил: «Это исключено. Совершенно исключено. Все эти прогнозы… Такое впечатление, что кто-то так и хочет, чтобы это произошло. Никто этого не позволит. И никаких распространений не будет! Я вам говорю!».
Когда премьер-министр, закончив общение с прессой, вернулся на дачу, один из помощников с бледным лицом подал ему только что сорванное с телетайпа сообщение о нападении отряда Басаева на Буденновск. Впрочем, это сообщение было одним из первых и, видимо, основывалось на лживых докладах перепуганных «правоохранительных органов». В нем говорилось: «Силы правопорядка с боем вытеснили бандитов из города в южном направлении. Отходя, преступники прикрываются мирными жителями, женщинами и детьми. Всего, по имеющимся данным, бандиты захватили 200 заложников. По данным правоохранительных органов, основная часть террористов уничтожена и рассеяна. Несколько боевиков уже схвачены и дают показания».
Черномырдин грузно опустился в кресло, пытаясь унять сердцебиение. Затем, пересилив себя, взял трубку телефона правительственной связи и соединился с главой администрации президента Сергеем Филатовым. Тот был уже в курсе, но в общих чертах. Президент в Архангельском, готовится к завтрашнему вылету в Галифакс на совещание «Большой семерки». Он сегодня весь день неважно себя чувствовал, но Коржаков обещал все ему доложить по мере выяснения обстановки. Черномырдин поинтересовался: не прервать ли ему отпуск? Филатов ответил, что пока он не видит в этом необходимости.
Затем премьер позвонил в министерство внутренних дел. Министр Ерин находился в Грузии с визитом у Шеварднадзе, и с Черномырдиным говорил один из его заместителей — генерал Евгений Абрамов. В МВД, доложил он, пока поступает весьма противоречивая информация. Генерал Абрамов доложил премьеру, что террористы выбиты из города, но часть из них забаррикадировалась в городской больнице и продолжает удерживать в здании около 300 заложников. Он также сообщил, что руководят террористами лица, «имена которых известны командованию объединенной группировкой федеральных сил в Чечне, и для переговорного процесса уже «привлекаются родственники боевиков». Вместе с тем, он категорически исключил личное участие в операции Шамиля Басаева, который, по всем данным МВД и ФСК, находится на территории Чечни. Это утверждение заместитель министра внутренних дел повторил еще и на следующий день на брифинге перед журналистами.
Черномырдин связался с находящимся в Тбилиси Ериным.
— Басаев? — удивился простак Ерин. — А как он туда попал?
-Вы меня спрашиваете? — рассвирепел Черномырдин. — Это я вас хочу спросить, как он туда попал?
И бросил трубку.
(…) Первые же сообщения из Буденновска повергли страну в состояние паники и истерики. Беспрерывно звонили телефоны оперативных дежурных МВД и ФСК от городского уровня до участковых. Взволнованные звенящие голоса граждан сообщали страшные подробности. Чеченских террористов видели то у атомных станций, то у газо- и нефтепроводов, то в районе отдыха детей, а то и у самой кремлевской стены, где они собрались с явным намерением через эту стену перелезть. В Ростове и Волгограде сыпались сообщения, что в разных местах обнаружены целые колонны КАМАЗов с боевиками, двигающиеся по шоссе в разных направлениях; целую группу террористов видели у плотины Цимлянской ГЭС; пилот вертолета в течение четверти часа наблюдал, как колонна боевиков продвигалась по направлению к Краснодару.
Вскоре стало ясно, что силами одной милиции Москву и другие города России не отстоять. В столицу было решено ввести две бригады воздушно-десантных войск. Руководители других городов также потребовали от командующих округами ввести в города войска для охраны русского населения. На Красной площади Москвы и в самом Кремле, грозно ворочая орудийно-пулеметными башнями, встали боевые машины десанта и БТРы. Десантники оседлали кольцевую дорогу, взяли под усиленную охрану аэропорты и подъезды к ним.
Во все отделения УВД полетела директива: «начать профилактику лиц кавказской национальности». Мероприятие было уже отработано. Не так давно даже к заместителю председателя верхней палаты, «сенатору» Абдулатипову как к лицу «кавказской национальности» приходил участковый милиционер на предмет проверки документов и профилактики…
Если в Москве, не особенно разбираясь, хватали на улицах всех брюнетов («Тяжело брюнетом быть в России!» — заметил еще Чехов), то в Ставропольском и Краснодарском краях все было гораздо «круче».
Когда глубокой ночью Ерин, Степашин и Егоров прибыли в Буденновск, город напоминал осажденную крепость, подвергшуюся одновременно землетрясению и наводнению. Набитый войсками и всевозможными спецподразделениями, с заревом каких-то непонятных пожаров, оглашаемый выстрелами на неосвященных улицах, с какими-то толпами людей, стоявших с дикими глазами у неубранных трупов, сонный степной городок, казалось, по-своему переживал последний день Помпеи.
Прибывшие министры немедленно развернули свой штаб в помещении УВД, примерно в двух километрах от захваченной больницы. Здание УВД с выбитыми стеклами, простреленными стенами и частично сгоревшими помещениями мало подходило для нормальной работы сановных особ, прибывших из Москвы. Ерин и Степашин выслушали доклады своих подчиненных. Судя по всему, боевиков от 40 до 60 человек, вооружены легким стрелковым оружием и гранатометами. Удерживают в больнице около 200 человек. «Альфа» и «Вымпел» уже прибыли. Завтра разберемся получше в обстановке и будем брать объект штурмом.
Министры с жаром приступили к обсуждению деталей предстоящей операции. Особенно оживлен был генерал армии Ерин. Еще до приезда сюда он сподобился поговорить по телефону с самим президентом. «Всех этих падл уничтожить, — со свойственной ему гениальной простотой приказал президент. — Сутки-полтора подготовьтесь, как следует, чтобы что-нибудь там не натворить, понимаешь, во вред себе».
В отличие от Ерина и никогда не унывающего Степашина, «миннац» Егоров был печален и неразговорчив. Если в январские дни он напоминал впечатлительному Шурику Невзорову «вельможу екатерининских времен», то сейчас это был печальный, уставший, задерганный и не совсем здоровый чиновник эпохи Николая I. Ему страшно не хотелось сюда ехать. Он надеялся, что о нем забудут, как забыли о Сосковце (…).
Как министр национальностей Николай Егоров также выслушал доклад представителей местных властей, которые еще до его появления инициативно поработали на ниве национального согласия и дружбы народов. Сразу же после того, как чеченские боевики вместе с заложниками забаррикадировались в городской больнице, в Буденновске и ближних селах, где проживали чеченцы (больше всего их было в поселке Терском), начались повальные обыски и аресты. Многие чеченцы бежали из города. В чеченских семьях, в основном, остались женщины, дети и старики. К вечеру большую группу чеченских женщин и детей привезли в РОВД Буденновска и заперли в подвале, после чего Басаеву было предложено обменять их на заложников, грозя в противном случае всех расстрелять. Басаев холодно ответил: «Это не чеченцы, это граждане России. Хотите — расстреляйте».
Подобными ультиматумами с Басаевым начала обмениваться официальная администрация города и края. Античеченская истерия захлестнула город, перекидываясь на соседние районы. «Смерть чеченцам! Истребить всех поголовно!» — скандировали на митингах (…).
Все это было в русле именно той национальной политики, которую разработал Николай Егоров, еще будучи губернатором Краснодарского края. То, что для такой страны, как Россия, подобная политика самоубийственна, Егорову не смогла бы доказать и целая команда профессоров, этнологов и политологов, даже если бы у них было время, желание и смелость взяться за это. Учиться надо в молодости. Тем более, что местные чиновники показали министру листовки, которые уже примерно в течение месяца распространялись по территории Ставропольского и Краснодарского краев. Листовки были подписаны аббревиатурой НОРДОС («Независимый особый разведывательно-диверсионный отряд смертников»).
В листовке говорилось: «Мы — воины Аллаха. И прежде, чем начать боевые действия, мы решили обратиться к народу России и довести до него наши цели и задачи». Из текста листовки вытекало, что в задачу отрядов НОРДОС входит «проведение терактов на территории России, подрывная деятельность, уничтожение стратегических объектов, живой силы и военной техники; а также есть план по ведению бактериологической войны: отравление водоемов и пастбищ.
ЕСЛИ ПОГИБНЕТ ЧЕЧНЯ, ТО МЫ ГОТОВЫ ПОГУБИТЬ И РОССИЮ. Сегодня в Чечне убивают наших матерей, отцов, братьев и сестер ваши отцы и сыновья. Если они не остановятся, то и они узнают чувство, когда гибнут их близкие, ни в чем не повинные люди. Одумайтесь! Остановите эту войну и надвигающийся массовый террор…».
Хотя эти листовки уже около месяца кочевали по югу России, Егоров, Степашин и Ерин впервые ознакомились с их содержанием в простреленном здании РОВД Буденновска, что еще раз подтверждало «блестящую» работу российских спецслужб. Особенно «приятно» это было читать именно Егорову, поскольку, снова появившись на политической сцене, он не переставал повторять, что «никакой партизанской войны в Чечне быть не может уже хотя бы потому, что у Дудаева для ее ведения нет никакой социальной базы».
(продолжение следует)
По материалам СМИ Ичкерии
Chechenews.com
30.05.16.