В обороне Украины воюют несколько добровольческих формирований этнических чеченцев. Несколько недель назад в одном из таких батальонов объявили о создании подпольного сопротивления в самой Чечне. Его цель – деоккупация республики.
Сначала об этом заявил находящийся в Украине оппозиционный блогер и спикер чеченского добровольческого батальона имени шейха Мансура Ислам Белокиев, затем – сын бывшего президента непризнанной Ичкерии Анзор Масхадов. По данным Белокиева, подготовкой сопротивления занимаются несколько групп.
После этих заявлений в сети появилось видео, на котором двое людей с закрытыми лицами сжигают флаг Чечни и обвиняют бывшего главу республики Ахмата Кадырова в смерти их родителей от рук федеральных войск во время двух войн. В батальоне имени шейха Мансура сообщили, что объявляющие джихад Кадырову люди на видео не имеют к ним отношения.
В интервью Кавказ.Реалии Ислам Белокиев рассказал о репрессиях в Чечне, уровне подготовки кадыровцев и планах по деоккупации Кавказа.
– Вы вели паблик в телеграме и ютьюб-канал, были оппозиционным блогером. Как так вышло, что три месяца назад вы оказались на войне в Украине и стали пресс-секретарем батальона имени шейха Мансура?
– Началась вторая фаза войны, и я приехал сюда, прямо в батальон. Провел с ними где-то месяц, может, два, не будучи пресс-секретарем – просто как блогер, и увидел, что наша совместная работа принесет пользу в политическом плане.
– Что вы имеете в виду?
– Я могу говорить открыто, не скрывая свое лицо, у меня есть на это время. Кто-то воюет, а моя специализация другая (коммуникация. – Прим. ред.). Мы посчитали, что будет очень хорошо, если появится человек, который освещает дела батальона, станет его лицом и голосом.
– Как можно сейчас попасть в добровольческие батальоны? В батальоне имени шейха Мансура только этнические чеченцы?
– Любой человек может прийти к нам, если у него есть, так сказать, хорошая подноготная. Каждого «пробивают»: кто он, откуда приехал, какие дела вел, кто о нем знает, кто может его рекомендовать. Мы понимаем, что сюда могут заслать людей со стороны российских спецслужб, со стороны кадыровцев. Приехать может любой человек. Большинство, естественно, это чеченцы, но есть также украинцы, грузины, ингуши… В том числе и не мусульмане.
– Три чеченских подразделения в обороне Украины (батальон имени Джохара Дудаева, отряд «Бешеная стая» и новый ОБОН) входят в состав вооруженных сил страны. Почему отряд имени шейха Мансура единственным остается на правах добровольческого?
– Раз мы представляем, так скажем, ичкерийское крыло, нам важно оставаться добровольцами, чтобы никто не смог сказать, что мы наемники. Мы здесь никаких денег не зарабатываем, нам не дают зарплату – мы все получаем от волонтеров, от обычных жителей Украины. И для нас это важно.
– В одном из интервью вы говорили, что из-за такого статуса батальон вынужден сам покупать оружие. Почему так?
– Наше оружие либо трофейное, либо переданное нам другими добровольческими отрядами, либо купленное за собственные деньги, полученные от чеченской диаспоры или от волонтеров. Мы легальным образом покупаем оружие там, где это можно сделать.
– Глава Чечни Рамзан Кадыров, судя по его соцсетям, воспринимает участников чеченских батальонов как личных врагов и даже назначил награду за головы командиров. Как к этим угрозам относятся в вашем отряде?
– Вознаграждения объявлялись даже в отношении тех, кто просто критикует Кадырова, а не воюет против российской армии – их самих преследовали, а их родственников похищали. Да, мы предпринимаем некоторые меры предосторожности – не могу уточнять, какие именно, а в остальном жизнь течет как обычно. Особо никто в бункер не прячется и увешанным бронежилетами не ходит. Что делать, таков враг, ты можешь погибнуть – неважно, объявят за тебя вознаграждение или нет. По сути, угроза жизни как оставалась, так и остается.
– Из этих постов с угрозами складывалось впечатление, что чеченские батальоны в обороне Украины – одна из важных целей.
– Я бы не сказал, что именно для кадыровцев – для Кремля в целом. Украинцы воюют за свою страну, это понятно. Мы же здесь воюем не только за Украину, но и за Ичкерию, и за весь Северный Кавказ, поэтому, естественно, наше нахождение здесь – кость в горле российского правительства. Мы – живой голос независимости, та искра, которая в любой момент может разгореться в огромное пламя, поэтому они будут делать все возможное, чтобы нас уничтожить. Мы это понимаем, но это не меняет нашу жизнь.
– Вы, а также несколько других общественных деятелей непризнанной Ичкерии говорили о плане по деоккупации Чечни после победы Украины в войне. А есть ли какая-то конкретика?
– Если Украина победит, нам, конечно, будет намного легче, но деоккупация Чечни с этим напрямую не связана. Мы не ограничиваемся Чечней и сотрудничаем с нашими братьями из других республик Северного Кавказа. Есть группа ингушей, в Дагестане есть группа, в Кабардино-Балкарии, в Карачаево-Черкесии, в Осетии – все они с нами работают.
– В чем заключается ваш план?
– Здесь ничего особо мудреного нет. Мы собираем информацию, кто где работает, какие где дислоцируются войска, какие базы есть в Чечне, какое у них вооружение, сколько в них людей. Естественно, всех данных я не могу раскрывать. На месте есть люди, которые дают нам информацию, другие ее обрабатывают. Мы готовимся защитить наши территории от вражеского преступного присутствия – убийств, пыток, похищений, повсеместной фабрикации уголовных дел (в России обсуждение отделения народов и республик расценивается как уголовное преступление по статье о нарушении территориальной целостности страны. – Прим. ред.).
– Вы не боитесь, что ваши заявления о создании подполья внутри Чечни могут подтолкнуть Кадырова к усилению репрессий в отношении самих жителей республики?
– Такое мнение существует, причем даже среди самих чеченцев. Но нас и так похищают, убивают, пытают. Что еще они смогут нам сделать? Наша задача – защитить людей и при этом деоккупировать наши территории, потому что оставлять всё как есть – все равно что сидеть на раскаленной плите и говорить: «Посижу-ка я на ней подольше, авось станет лучше», хотя все уже дымит.
– Каким образом вы планируете «деоккупировать» территории?
– Если они уйдут сегодня мирным путем – мы только за. Нам не нужна война, мы хотим мирно жить. Но пока там будет присутствовать Кремль, который абсолютно не заинтересован в развитии региона, мы будем жить в рабстве и нищете. Мы не хотим войны, но если нас вынуждают, мы готовы бороться.
– Поступали ли к вам обращения жителей Чечни о преследованиях после ваших заявлений о формировании подполья?
– Мы знаем, что идут проверки, но я не слышал, чтобы из-за наших высказываний были какие-то особые репрессии. К нам поступала информация о перекрытии некоторых районов, также нам сообщали, что кое-где глушат интернет и мобильную связь, причем ограничивают ее на уровне оператора.
Плюс, по нашей информации, после обнародования первой части нашего плана в войсковых базах на территории Чечни приостановили запланированную отправку контингента.
– Почему?
– Они же боятся. В Чечне есть ряд российских баз. Не будут они держать столько человек в одной республике, если не будут бояться.
– Как по-вашему, могло бы на что-нибудь повлиять принятие законопроекта о независимости Ичкерии, который депутат Гончаренко внес в парламент Украины?
Признание Ичкерии нужно не только для нас – оно жизненно необходимо самим украинцам
– Если его примут, это поможет нам: мы станем легитимными. Нас смогут поддерживать западные страны – и финансово, и политически. Но признание Ичкерии нужно не только для нас – оно жизненно необходимо самим украинцам, потому что если нас признают, Россия будет вынуждена как-то на это реагировать. Большая часть войск тогда будет занята в Чечне, они не смогут оттуда брать людей и присылать в Украину.
– Почему вы уверены, что в Чечню отправят какие-то значительные военные силы? Там же и так есть отряды кадыровцев?
– Кадыровцы – никто без поддержки Российской Федерации. Тот факт, что в Чечне российское руководство вынуждено держать огромный контингент войск, сам по себе доказывает, что кадыровцы не самостоятельны. Если оттуда уйдет российская армия и Кремль полностью доверится кадыровцам, повторится сценарий, который мы наблюдали в Афганистане, когда после выхода американских войск правительственные формирования сдавали свои позиции и убегали в спешке из-за наступления талибов. Поэтому российское руководство и держит там войска – они не доверяют местным военным, их специально не обучают каким-то более сложным операциям. Это просто пушечное мясо, сегодня их используют, завтра выбросят как тряпку.
– Вы сравнили кадыровцев с армией, что была в Афганистане до захвата власти талибами. А себя вы готовы сравнивать с радикальным «Талибаном»?
– Проблема Афганистана заключалась в том, что «Талибан» не был признан правительством. В нашем же случае мы исторически ведем борьбу с Россией и защищаемся от ее колониализма и империализма. Я думаю, Запад не будет называть нас радикалами и так далее.
Для нас важно отвоевать наши территории, вернуть свободу. Мы цивилизованные люди и знаем, чего хотим: чтобы наши дети учились и имели будущее. И если нас где-то будут называть радикалами, как сегодня это делает Россия, наше стремление не изменится, пусть называют. Россия сегодня называет украинцев нацистами – что им теперь, прекратить борьбу за свою свободу? Наша задача – не соответствовать обвинениям, которые звучат в наш адрес, и быть людьми, частью цивилизованного общества.
– В чем, по-вашему, сходство и различие между войной в Украине и войнами в Чечне?
– Это пытки, это убийства, это беспорядочные бомбардировки гражданских объектов – грязная война. Масштабы, конечно, разнятся, потому что Чечня маленькая, ее легче контролировать и обложить войсками. В Украине такое не пройдет, плюс у нее огромная финансовая, информационная и военная поддержка. Украинские солдаты и офицеры могут выехать в соседние страны на учебу, на лечение – у нас такого не было.
– Были ли у вас прямые боестолкновения с кадыровцами в Украине?
– Они в основном не идут первыми. В феврале их послали вперед – и тогда их просто раскромсали, потому что они не готовы наступать, у них нет такой подготовки. Они больше приспособлены для контроля уже оккупированной территории, поэтому непосредственный контакт с ними бывает очень редко.
– Из Чечни поступают сообщения о принудительной отправке людей на войну в качестве «добровольцев». Знаете ли вы что-то о подобных случаях?
– К нам поступала информация, что какие-то люди, которые рассказывали, что их вынудили ехать на фронт, и они считают, что это неправильно, ищут пути перехода на нашу сторону. Но если есть, например, пятьсот человек и из них двадцать или тридцать хотят сдаться, то им нужно сперва выйти из своего окружения, а это очень сложно.
– Но вы им ничем помочь не можете?
– Ну почему, я просто не могу всего говорить.
– Сами бойцы батальона, понятно, в республике давно не живут, но там могли остаться их семьи – преследуют ли их?
– Мы защищаем идентичность участников отряда – если человек не хочет, чтобы о нем знали, то о нем не будут знать. Но если у силовиков есть доступ к родственникам, на членов отрядов могут оказывать давление.
– В отношении вас в России возбуждены уголовные дела. Сталкивалась ли с угрозами ваша семья после начала войны и вашего отъезда в Украину?
– С доступом к моим родственникам у них как были проблемы, так и остаются. Тут ничего не изменилось.
***
Служба безопасности Украины заявила, что идентифицировала личность чеченского военнослужащего, который пытал несовершеннолетнего во время оккупации части Киевской области. Этим военным оказался Анзор Саладиевич Бисаев – командир мобильного отряда особого назначения Росгвардии в Чечне (ОМОН) и соратник главы Чечни Рамзана Кадырова.
Украинская сторона заявила о переброске войсковых подразделений, сформированных в Чечне, в Херсонскую область, где они будут использоваться для борьбы с дезертирством российских солдат. Ранее об использовании кадыровцев в качестве заградотрядов сообщала украинская разведка, это подтверждал и командир защищающего Украину добровольческого чеченского батальона имени Джохара Дудаева Адам Осмаев.
Chechenews.com
18.08.22.