Обострение конфликта в зоне Нагорного Карабаха и прилегающих районов — самое серьезное за последние несколько лет. Только по официальным данным, в Азербайджане погиб 31 военный и шесть мирных жителей, сотни раненых, десятки разрушенных домов.
Официально объявленное перемирие не приносит облегчения местным жителям. И пока в Баку проходят митинги в поддержку военных действий в зоне оккупированных территорий, жители «зоны соприкосновения» хотят только одного — мира.
Здравствуй, смерть! Как Армения встретила перемирие в Нагорном Карабахе. Репортаж Дианы Хачатрян
Дорога от Баку в прифронтовую зону занимает около пяти часов. На протяжении пути пейзаж разительно меняется. Желтая, потрескавшаяся почва вдоль бирюзовой линии Каспия с силуэтами нефтяных вышек постепенно сменяется тонким ковром травы. Линия Каспия уходит южнее, а дорога бежит вдоль темных вод реки Аракс, прямо по берегу которой тянется высокий забор из колючей проволоки — граница с Ираном. Чем ближе к прифронтовой зоне, тем живописнее окрестности и все чаще попадается военная техника, КамАЗы с личным составом, бронетранспортеры, танки, артиллерийские установки, машины скорой помощи и военной полиции. Контрольно-пропускной пункт. Изрытые укрытиями холмы, система траншей, огневые позиции.
— Еще 1 апреля тут была наша позиция, — говорит один из офицеров, — указывая на обожженные руины брустверной кладки под одним из холмов. — Этот холм занимали армянские войска. В ночь на 2 апреля они начали обстреливать нас. Мы ответили и взяли Лелетепе.
Высота Лелетепе одна из стратегических. Владея ей, можно контролировать часть Джабраильского и Физулинского районов, обезопасить десятитысячный город Горадиз, а также несколько азербайджанских поселений, расположенных рядом с зоной соприкосновения.
Возвышенность Лелетепе (в переводе Маковая гора), на котором теперь развевается азербайджанский флаг, поднимается над равниной. Слева видны иранские села, впереди «буферная зона» Джабраильского района, правее, где-то вдали — Карабах.
До начала карабахского конфликта в 1991 году Карабах был крупным районом на юге республики, там преобладало армянское население (на 40–45 тысяч азербайджанцев приходилось около 145 тысяч армян). Азербайджанцы жили преимущественно на равнинных землях вокруг Карабаха.
Нагорно-Карабахский конфликт был «заморожен» в 1994 году — в Бишкеке стороны подписали временное соглашение о прекращении огня. Тогда предполагалось, что при участии международных посредников (главным из которых была Россия) пути выхода из конфликта будут выработаны в сжатые сроки (говорили о трех месяцах).
Поэтому линия временной границы была проведена там, где на тот момент находились позиции воюющих сторон. В результате от Азербайджана оказались полностью либо частично отрезаны семь районов с азербайджанским населением. Начался массовый исход, более полумиллиона азербайджанцев были вынуждены покинуть свои дома. Эти земли стали называться «буферной зоной», граница которой на языке дипломатии звучит как «зона соприкосновения». Особая напряженность оказалась в разделенных пополам Физулинском и Агдамском районах, густонаселенных, с плодородными землями.
По официальной статистике Министерства обороны Азербайджана, после начала последнего противостояния в ночь с 1 на 2 апреля в результате обстрелов в Агдамском районе пострадало 16 деревень, повреждено 42 здания, выведено из строя около 30 линий электропередач.
В одном из дворов небольшого селения Ахмедагалы Агдамского района стоит белый шатер, внутри него — длинные столы с деревянными скамейками. Столы предназначены для людей, которые будут приходить несколько дней с соболезнованиями, — появление шатра во дворе в этих краях означает, что в доме кто-то умер.
Хадижат Дадашева в черном платке ставит на столы армуды (стеклянные стаканчики для чая) и вазы с конфетами. 5 апреля был убит ее муж, пастух Караш Дадашев. Вечером, недалеко от деревенской мечети, когда он возвращался домой с отарой овец, его накрыло минометным обстрелом. Хадижат лишилась не только мужа, но и источника пропитания своей большой семьи — погибла и вся отара.
— Наше селение находится совсем рядом от линии огня, за которой теперь стоит наш Агдам (Агдам до карабахского конфликта — крупный торговый город, центр Агдамского района — И.Г.), — спокойно говорит она. — Когда тут провели границу, практически все сельчане отказались уезжать. Земля тут наша, моя большая семья живет благодаря ей. Все эти годы перестрелки периодически бывали, но такого грохота, как за последние несколько дней, никогда не слышали, — она обнимает свою маленькую внучку.
Местные жители философски относятся к перебоям со светом (из-за обстрелов многие трансформаторные будки вышли из строя), отдаленным канонадам и разведывательным дронам, летающим над их головами.
— Вы не удивляйтесь спокойствию Хадижат, — говорит мне один из ее родственников, — мы настолько привыкли жить в подвешенном состоянии, что просто не замечаем всего этого. Каждый день может стать последним для любого, и так везде. Мы тут не читаем газет и не смотрим телевизор. Но я знаю одно — карабахские армяне нам не враги. До конфликта мы жили рядом нормально и потом, когда он закончится, будем жить так же. Скорее бы они там, наверху, договорились.
Тертерский район — единственный вокруг Карабаха, который после 94-го года остался целиком на территории Азербайджана. Здесь погибло больше всего местных жителей — три человека, в том числе и 16-летняя Турана Гасанли, девочка, не успевшая выбежать из дома на улицу после начавшейся бомбежки. Турана погибла за час до официального объявления о прекращении огня.
Десятки домов разрушены снарядами, восстанавливать их пока не торопятся, жители перебираются жить к соседям в ожидании прекращения огня.
— Я отправила маму в больницу, — говорит Гюльнара Керимова, стоя в полуразрушенной снарядом гостиной второго этажа. Мы были в доме, когда упал снаряд. Слава Аллаху, в другой части дома. Но мама такое потрясение тяжело переносит. Пусть лучше в больнице побудет, пока я у родственников, тут все равно жить нельзя — ни электричества, ни газа нет.
«Зона соприкосновения» между азербайджанскими военными и армянскими насчитывает более 150 километров, с юга на север республики вдоль линии огня тянутся густонаселенные деревни, жители которых живут на линии огня.
— Иногда сил нет терпеть такое подвешенное состояние, — в сердцах бросает односельчанин Гюльнары Аваз. — Ни мира, ни войны, только страх и неопределенность. Конфликт, они говорят, «замороженный», а он же живой, обстрелы и стычки между военными случаются постоянно все это время, и каждый год гибнут люди.
«Нужны переговорщики потяжелее»
Депутат азербайджанского парламента Расим Мусабеков в начале 90-х был советником тогдашнего президента Азербайджана Гейдара Алиева и занимался вопросами карабахского конфликта. Именно он представлял республику на переговорах с посредниками при урегулировании конфликта в 1993–1994 годах. «Новая газета» задала ему несколько вопросов о природе последнего конфликта.
— Когда войска друг от друга на расстоянии броска гранаты, случаются перестрелки. Стоит солдат ночью, шорох послышался, он стреляет в ответ. Когда начинаются обстрелы жилых пунктов, на такое нужно отвечать. В противном случае другая сторона будет считать, что это позволено. Последнее время количество таких случаев и их интенсивность стали возрастать. Мы не могли не ответить.
Главная причина случившегося в том, что переговоры с участием международных посредников с 1994 года полностью зашли в тупик. Армения разговаривает с Азербайджаном с позиции свершившегося факта — они победили в войне, и мы теперь должны принять их условия.
Минская группа не может сама справиться с этой проблемой — уровень ее представителей — парламентский. А тут необходим высокий ранг представителей от стран-сопредседателей Минской группы. Такой высокий уровень, как Владимир Путин или министр иностранных дел Сергей Лавров. Мы надеемся, что такое участие поможет сдвинуть с мертвой точки переговорный процесс.
Ведь полыхнуть может в любой момент. Ничего еще не затихло.
Азербайджан
Источник: www.novayagazeta.ru
08.04.16.