Недавний теракт в Анкаре связан скорее всего не с деятельностью Турции против (запрещенной в России) террористической организации Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), а с предстоящими парламентскими выборами в стране.
Тем временем Кремль продолжит свою военную кампанию в Сирии до тех пор, пока не усадит страны Запада за стол переговоров и не попытается заставить их признать Крым российским. Об этом «Апострофу» рассказал директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.
— О чем, по-вашему, свидетельствует теракт в Анкаре, совершенный 10 октября? Можно ли его рассматривать в контексте предстоящих досрочных парламентских выборов в Турции?
— Пока что непонятно, кто совершил этот теракт. Никто не взял на себя ответственность, существует много версий. Сейчас, очевидно, грешат на курдов, но пока нет никаких официальных выводов. Если будет доказано, что за этим стоят курды, то правительство Турции, а также Эрдоган (президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, — прим. ред.), получат дополнительные козыри, чтобы мобилизовать население в свою поддержку. При этом они докажут, что проводимая ими политика (по борьбе с терроризмом, а также атаки на позиции сторонников Рабочей партии Курдистана на юго-востоке страны и на севере Ирака, — прим. ред.) была правильной. Но здесь очень много вопросительных знаков.
— Насколько вообще возможно установить ответственных за этот теракт?
— Очевидно, это будет по большей части политическим решением, основанным на наличии хотя бы каких-то доказательств. Потому что если доказательств не будет вообще, то ситуация будет абсолютно другой. Тут нечего сказать. Мы все можем только наблюдать и думать над разными версиями. Это могли сделать исламисты, курды, а также (если рассматривать все версии, циркулирующие в СМИ) турецкие спецслужбы. То есть, в данном случае есть очень много игроков, которые могли стоять за этим. Единственная проблема состоит в том, что сейчас никто на себя не взял ответственности за теракт. Поэтому многое будет зависеть от того, кого общественность сочтет виновным. Потому что это, по большому счету, дает правительству возможность действовать.
— Со своей экспертной точки зрения, вы больше связываете теракт с избирательной кампанией в Турции или с борьбой страны с террористической организацией Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ)?
— Я считаю, что это связано скорее с выборами и войной против курдов. Это лично мое мнение.
— Насколько, в данном случае, можно говорить о смене внешнеполитических приоритетов Турции? Российская военная интервенция в Сирии, замораживание проекта «Турецкий поток», а также нарушение воздушного пространства Турции российскими истребителями способствовали охлаждению отношений между Анкарой и Москвой. Тем не менее, недавно канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что не видит Турцию членом ЕС, а США намерены вывести свои комплексы ПРО «Патриот» из страны. В каком направлении сейчас, по-вашему, будет двигаться Турция? Можно ли говорить о выборе ею российского вектора?
— Для Реджепа Эрдогана вариант шантажа Европейского союза и США возможностью сближения с Россией был бы неплохим. Но сейчас очевидно, что такой поворот не может быть реализован в полной мере. На этом пути есть много препятствий, начиная с того, что РФ ведет в Сирии борьбу против тех сил, которые, среди прочих, поддерживает Турция. Понятно, что РФ будет делать вид, что воюет против ИГИЛ, но мы видим, что сейчас происходит на самом деле. Что сирийская армия и ИГИЛ ведут наступление на Свободную армию Сирии (одна из крупнейших повстанческих вооруженных группировок в Сирии, ведущих борьбу против режима действующего президента страны Башара Асада, — «Апостроф»), а также связанные с ними силы. Турецкая общественность получает эту информацию. Поэтому попытки Эрдогана сблизиться с Россией будут негативно восприняты населением страны.
— Насколько вероятен вариант, при котором Турция может начать наземную кампанию против ИГИЛ?
— Я думаю, по состоянию на сегодняшний день это вряд ли возможно. Потому что для Турции сейчас основным врагом является отнюдь не «Исламское государство», а курды: Рабочая партия Курдистана и подконтрольные ей вооруженные подразделения, которые подозреваются в совершении терактов на территории Турции.
— То есть сейчас руководство Турции будет более сконцентрировано на внутренней, а не на внешней политике?
— Думаю, да. Особенно в преддверии выборов. Это логично.
— А если говорить о событиях в Сирии в контексте российской военной операции в этой стране… Все началось с авиаударов, потом были обстрелы с военных кораблей. Как далеко все это может зайти?
— Если вы имеете в виду военную наземную операцию, то я не знаю. Все будет зависеть от целей в этой кампании, которые поставит Москва. Сейчас очевидно, что эта операция предпринята для того, чтобы начать диалог с Западом. Чтобы Европа и США согласились с аннексией Крыма. Если Кремль увидит, что существующих мер достаточно для начала такого диалога, дальше они не пойдут. Тогда они смогут «сдать» Асада и много чего. Я считаю, что продолжение российской войны в Сирии напрямую связано с Крымом. Все эти события — часть «второй Крымской войны». Россия, возможно, хочет проиграть в Сирии. Знаете, можно проиграть все битвы, но выиграть войну. Вот они хотят выиграть эту войну. Москва хочет, чтобы мир согласился с аннексией Крыма. Вот и все.
— При этом впоследствии пойдя на уступки в Сирии?
— Это будет происходить параллельно. Я думаю, что именно на это они рассчитывают.
— Тем не менее, международная коалиция против ИГИЛ, возглавляемая США, заявляет о том, что российская интервенция на Ближнем Востоке дестабилизирует ситуацию.
— Это понятно и так. Но тут дело в том, что даже такие заявления являются свидетельством переговорного процесса. Консультации продолжаются. Понятно, что вмешательство нового игрока в ситуацию мешает коалиции. Это нарушает баланс сил: кто-то становится сильнее, кто-то — ослабевает. Это чревато появлением новых беженцев, началом боевых действий на новых территориях и так далее. Поэтому, по моему мнению, с одной стороны, все так и есть. Но с другой — проявление Россией готовности идти далее в этой войне, но не посредством наземной операции, говорит о том, что РФ, условно говоря, готова отдать Сирию на откуп за признание Крыма российским. Ключевой вопрос — аннексия Крыма.
— Следует ли ожидать усиления санкций в отношении РФ в связи с ее военной операцией в Сирии?
— Нет. Потому что это тема, которая не рассматривается в контексте ограничительных мер.
— Каков, в таком случае, ваш прогноз на возможное признание Западом Крыма частью РФ?
— Я не знаю, это будет зависеть от многих факторов и итогов этой войны.