«Мочить в сортире» — тюремная политика России

Письмо гражданского активиста Ильдара Дадина, в котором описываются издевательства в карельской колонии №7, заставило российское общество вновь обратить внимание на порядки, царящие в системе Федеральной службы исполнения наказаний.

Ничего кардинально нового в рассказе осужденного нет — что, мы не знали, что в колониях пытают людей, незаконно сажают их в штрафные изоляторы, создают невыносимые условия содержания? Со времен ГУЛАГа применение физической силы к осужденному являлось средством для того, чтобы сделать его покорным, зависимым от администрации исправительного учреждения.

Лауреат Нобелевской премии по литературе, бывший заключенный Александр Солженицын вспоминал, что в арсенале советских надзирателей было 52 приема пыток. «Они по службе не имеют потребности быть людьми образованными, широкой культуры и взглядов, и они таковы, — писал полвека назад Солженицын. — Им по службе нужно только четкое исполнение директив и бессердечность к страданьям — и вот это их, это есть. Мы, прошедшие через их руки, душно ощущаем их корпус, донага лишенный общечеловеческих представлений».

В нынешние времена ассортимент пыток расширился в том числе за счет туалетной тематики. Все мы помним знаменитое «Мочить в сортире» — главный слоган Владимира Путина, который помог ему стать президентом России в 2000 году. После его выступления эта идиома приобрела значение «внезапно застигать и беспощадно расправляться с кем-либо где бы то ни было».

Советский диссидент Владимир Буковский отмечал, что в блатном языке эти слова значили «убить стукача и утопить его в сортире». «Это же уголовное выражение, пошедшее из лагерей, когда в конечный сталинский период были восстания лагерные, — говорил Буковский. — А лагеря тогда были огромные — там бывало по 15-20 тысяч в лагерях. И огромные сортиры стояли обычно на бугре с выгребными ямами. И первое, что делали восставшие — они убивали стукачей и бросали их в сортир. Потому что до весны его не выкачают, трупа не найдут».

Такой способ сведения счетов с неугодными взяли на вооружение и в российских колониях. За последние годы сразу по нескольким резонансным делам потерпевшие рассказывали, что их не только избивали, но макали головой в унитаз.

В Челябинской области осужденных ИК-1 города Копейска с первого этажа заставляли голышом ползти на четвереньках в туалет на втором этаже, где окунали головой в унитаз. Еще и жестоко били. Четверо потерпевших скончались, на их телах эксперты зафиксировали до 140 следов от ударов дубинкой. 18 сотрудников, в том числе начальник ГУФСИН по Челябинской области, были осуждены.

В Свердловской области, по данным журналистов, отказавшихся платить ежемесячную дань руководству колонии заставляли раздеться догола и по очереди опускали головой во все унитазы. После этого осужденного вынуждали написать заявление на имя начальника о том, что он никогда никому не расскажет о незаконных порядках в колонии. В случае обнародования информации его могли изнасиловать и поместить в «гарем».

Как видим, вертикаль власти в системе УФСИН работает исправнее, чем на «гражданке»: указание руководства «мочить в сортире» безропотно выполняется и перевыполняется. Главное — обойтись без трупов, в противном случае историю не замять.

В Краснодарском крае сразу 10 сотрудников Белореченской воспитательной колонии предстанут перед судом за издевательства над подростками. По данным следствия, в целях конспирации и одновременно устрашения оперативники надели на головы балаклавы и по указанию руководства жестоко избили ребят. Затем потерпевших раздели догола, заставили мочиться друг на друга и окунали головой в унитаз. Между делом работники колонии отдавали команды о выполнении ребятами физических упражнений и выкрикивали оскорбления в их адрес. 17-летний украинец Виталий Поп не выдержал пыток и умер от 17 ударов по жизненно важным органам.

Руководитель Забайкальского правозащитного центра Анастасия Коптеева отмечает, что к ней за помощью нередко обращаются бывшие заключенные колоний. В своих письмах они описывают, как с помощью макания в унитаз их заставляют сотрудничать с руководством исправительного учреждения. «Мы полагали, что после истории с массовым избиением осужденных в ИК-10 (в октябре 2016 года восьми сотрудникам колонии вынесли обвинительный приговор) ситуация изменится, однако все осталось по-прежнему», — сказала Коптеева.

Об этом свидетельствует в своем письме и Ильдар Дадин: «после третьего избиения меня опустили головой в унитаз прямо в камере ШИЗО».

Как правило, все подобные унижения фиксируются на видеокамеру, чтобы при несговорчивости осужденного запись можно было распространить в интернете, показать другим осужденным, отправить ролик его родственникам.

Таким образом, технология «макания в унитаз» сбрасывает осужденного на самое дно тюремной иерархии. Он становится «опущенным» и выполняет грязную и неприятную работу, в том числе уборку пресловутых туалетов. Путь»наверх» — к «мужикам» (рядовые осужденные) и»блатным» — закрыт навсегда. Движение возможно только ниже и ниже. Поэтому в российской тюрьме, наследнице ГУЛАГа, осужденные боятся не столько самих избиений, сколько сопутствующих ему унижений. Это крест на всю тюремную жизнь.

Сейчас впервые на рассмотрении в Европейском суде по правам человека находится жалоба 9 бывших заключенных из Костромской области, которые оказались среди «опущенных» по различным обстоятельствам. Один из них, например, случайно упал в деревянный туалет. Пострадавшие требуют признать существующую в российских тюрьмах неформальную иерархию бесчеловечной и унижающей человеческое достоинство.

Бывший начальник психологической службы УФСИН по Республике Татарстан, подполковник внутренней службы в отставке Владимир Рубашный считает, что в некоторых случаях администрации колонии даже выгодно, если «неудобный» осужденный станет «опущенным». «В мою бытность на службе подобные ситуации возникали, — говорит Рубашный. — Осужденные (и несовершеннолетние, и взрослые) признавались, что именно администрация колонии спровоцировала ситуацию, в том числе руками «активистов». Такая практика живет и процветает».

В России, безусловно, есть и спокойные регионы, где уже давно не бьют и психологически не давят на осужденных. В то же время в разных уголках страны гулаговская система сохранилась практически в первозданном виде. Там насилие остается матерью «порядка». На мой взгляд, это Карелия, Мордовия, Челябинская и Свердловская области и несколько других регионов.

В этой связи вспоминается отрывок из речи сотрудника НКВД, обращенной к подследственному, в произведении «Архипелаг ГУЛАГ»: «Ты думаешь, нам доставляет удовольствие применять воздействие (так он называл пытки)? Но мы должны делать то, что от нас требует партия».

Источник: Open Democracy, Великобритания

13.11.16.