Верховный суд России 25 ноября приступил к рассмотрению иска Генеральной прокуратуры страны о ликвидации внесённого в реестр «иностранных агентов» Международного историко-просветительского общества «Мемориал» («Международный Мемориал»). Следующее заседание состоится 14 декабря, сообщает Радио Свобода.
По мнению Генпрокурора России Игоря Краснова, организация систематически нарушала закон об иностранных агентах, а именно не ставила соответствующей маркировки на своих материалах. Правозащитники называют действия российских властей политическим давлением и заявляют, что у российских властей нет законных оснований для ликвидации организации.
Общество «Мемориал» – одна из старейших правозащитных организаций в России, она была создана в 1989 году при участии академика и правозащитника Андрея Сахарова. Главным направлением её деятельности стало сохранение памяти о жертвах сталинских репрессий. Также «Мемориал» выступает в защиту политзаключённых.
Спустя более 80 лет после начала событий Большого террора родственники репрессированных ищут информацию о своих родных и хотят увековечить память о них. «Международный Мемориал» – организация, которая им в этом помогает, находится под угрозой ликвидации. Вместе с ним может быть ликвидировано и его структурное подразделение – пермское отделение «Мемориала».
Пулевые отверстия в виде пятиконечных звезд
Фотография, которая за последние пару недель распространилась в интернете, была сделана 1 мая 1989 года на Комсомольском проспекте в Перми. Накануне демонстрации трудящихся члены местного «Мемориала» попросили художников нарисовать плакаты. Их и несли в первомайской колонне репрессированные и их родственники. Это был первый выход мемориальцев в городскую среду.
У партийных бонз был шок. Никто не ожидал, что среди красных флагов и номенклатурных лозунгов будет такой: «Мемориал – движение совести». Люди несли плакаты с изображением уничтоженных в годы Большого террора людей с простреленными головами и годами их жизни. Причем пулевые отверстия на затылках были изображены в виде пятиконечных звезд. Стилистически это напоминало современный «Бессмертный полк», но без фотографий – у многих в семейном архиве их просто не было.
«Я думаю, что его били, и он опух»
Женщина с плакатом с цифрой 7 – доцент кафедры общего и славянского языкознания Пермского университета, дочь «врагов народа» Нонна Петровна Потапова. В 1937 году, когда ей было 9 лет, ее отца Петра Федоровича Галанинского, начальника заготовительной конторы Камского речного пароходства, арестовали. Маме удалось добиться свидания с отцом. Вот как Нонна Петровна описывала ту встречу:
«Я очень хорошо помню комнату, в которой свидание происходило. Папа вышел, подхватил меня на руки. Он очень изменился. Всегда худощавый, он как будто пополнел. Я думаю, что его били, и он опух. Он говорил маме, что «все, что говорят обо мне, это все не так, я ни в чем не виноват», что «все обойдется, и поэтому не волнуйся». Мне тоже говорил, что «я скоро приду, и мы будем вместе». Затем его увели. Свидание длилось около получаса».
Сентябрьской ночью чекисты пришли за мамой Нонны Юлией Константиновной Галанинской. Девочка спала. Мамина сестра перенесла спящую Нонну к соседям. Сотрудники НКВД описали все имущество, а потом выдали тёте справку, что ребенок передается на ее воспитание. Утром тетя рассказала девочке, что маму арестовали, но она скоро выйдет.
Юлия Константиновна находилась в тюрьме напротив Егошихинского кладбища. Нонна вспоминает, как однажды она вместе с тетей рано утром пошли передавать маме передачу. Им пришлось простоять в очереди весь день, домой они вернулись уже в сумерках.
На одном из свиданий Юлия Константиновна рассказала своей сестре, что слышала в тюрьме слух, что ее муж подписал все, что от него требовали. Петра Федоровича обвиняли в том, что он шпионил в пользу Польши и вел подрывную деятельность в Камском речном пароходстве. Его увезли в Свердловск, где его судила «тройка», суд длился 15 минут. В январе 1938 года его расстреляли.
После того как Юлию Константиновну задержали, одна из ее сестер активно писала письма Берии, в Камское речное пароходство, в НКВД о том, что ее сестра ни в чем не виновата, что она честная женщина и ничего не знала, что происходит у папы. Дело пересмотрели. Ее приговорили как «жену изменника родины» к восьми годам лагерей.
Сначала Юлия Константиновна попала в АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины), а потом ее перевезли в лагерь в Казахстане. После освобождения она рассказывала своей взрослой дочери, что выжила только потому, что ее подруга по лагерю работала на ферме и ей разрешали брать там сыворотку – то, что сливается после творога.
Чтобы защитить девочку от клички «дочь врага народа», родственники предложили Нонне взять их фамилию. «Не помню, чтобы у меня были какие-то возвышенные чувства, что я должна сохранить фамилию папы, что я не предам папу, нет. Просто я сказала: «Нет, я не буду менять фамилию», – вспоминала Нонна Петровна.
Она рассказывала, что никогда не скрывала судьбу своих родителей. Даже когда принимали в пионеры, в комсомол, при поступлении в университет, она честно говорила, что ее родители арестованы: «Я не была одиночка. Еще у многих были арестованы родители: у одной подруги, у другой».
Юлия Константиновна вернулась из лагеря, когда Нонне Петровне было 19 лет. Она вспоминала, что для нее она стала чужой, поэтому она не могла ее назвать мамой: «Когда я открыла дверь и впустила ее, то увидела: это не она, это был совсем другой человек. «Дорогая Нонночка!» – Она меня хочет поцеловать, а я не могу».
Первая постсоветская организация
Пермский «Мемориал» был основан 12 декабря 1988 года, еще до регистрации большого «Мемориала». Несмотря на то, что он возник еще в Советском Союзе, по сути эта была одна из первых постсоветских организаций. У истоков местного отделения стояли журналисты, писатели, ученые и художники – одним словом, интеллигенция. Ранее они не подвергались притеснениям со стороны властей. Но узнав о массовом терроре в СССР, испытали шок и попыталась это отрефлексировать.
Один из основателей пермского отделения – журналист Александр Калих. В конце восьмидесятых он опубликовал интервью с прокурором Пермской области, в котором спросил про реабилитацию невинно осужденных в годы Большого террора. После этого в редакцию стала приходить масса писем от родственников репрессированных, они спрашивали, куда обратиться и как найти информацию. Для него это стало моментом истины. Он понял, что нужно собрать людей и создать организацию. Энтузиасты стали собираться – так родился пермский «Мемориал».
Одна из первых членов организации – Нонна Петровна Потапова. Она признавалась, что не пропускала ни одного собрания общества. В «Мемориале» она узнала о судьбе своего отца. Петр Федорович был реабилитирован в 1956 году, а правду о нем она узнала только в начале 90-х. Нонна Петровна прожила долгую жизнь и скончалась в 2018 году в возрасте 89 лет.
«Обвинили в шпионаже и расстреляли»
Родственники репрессированных и сегодня продолжают интересоваться судьбами своих родных. Бабушка и дедушка жительницы города Чусовой Татьяны Макаровой в тридцатых годах были высланы из Полтавской области на Урал. За то, что они якобы использовали наемный труд, их отправили в Липовку, а оттуда в трудовой поселок Восход. Спецпоселок появился осенью 1931 года. В тайге спецпереселенцы валили лес.
Морозным декабрьским днем 1937 года в дом вошли сотрудники НКВД и увели 32-летнего Алексея Афанасьевича Белоуса. Его жена пекла хлеб и хотела пойти вместе с ним, но он сказал, что скоро вернется. Алексея Афанасьевича арестовали по обвинению в шпионаже, через два месяца расстреляли под Свердловском на 12-м километре. Его жена все жизнь не могла себе простить, что в тот день не обняла мужа. На руках у нее остались две дочки, младшая вскоре умерла от дизентерии.
В 2019 году Татьяна Макарова увидела памятный знак с именами жертв политических репрессий около поселка Восход. Самого поселка давно нет, осталось кладбище. Туда и приезжают родственники репрессированных. Ее поразило то, что кто-то решил увековечить память о ее репрессированных родственниках. Позвонив в пермский «Мемориал», она предложила дополнить информацию списками жителей соседнего спецпоселка Липовка. Потом она решила сделать тропинку к знаку, который находится в некотором удалении от автомобильной дороги. Она выиграла грант и на его средства обустроила дорожку. Сейчас она хочет сделать памятник из металла.
«У меня нет братьев и сестер. Можно предположить, что мои бабушка и дедушка могли родить еще детей, и у меня были бы двоюродные братья и сестры. Вы понимаете, как долго тянутся отголоски этого кошмара? Дедушка похоронен в братской могиле под Екатеринбургом, а бабушка – около поселка Восход. Я землю из Екатеринбурга везла на Восход, чтобы они через столько лет встретились. Я в шоке от того, что сейчас эту память хотят уничтожить», – рассказывает она.
«Польская антисоветская организация»
Москвичка Елена Тихонова знала, что в ее семье есть репрессированные родственники. Но ее бабушка про свою маму и ее сына ничего толком не рассказывала. Случайно узнав о «Мемориале», она прочитала информацию о них в базе организации. Их репрессировали в Перми.
Елене захотелось установить табличку «Последнего адреса» на месте дома, из которого маму и сына забрали чекисты. Инициатор проекта Сергей Пархоменко порекомендовал ей обратиться за помощью в пермский «Мемориал». Сотрудники пермского отделения проконсультировали Елену о том, как ей получить копии дела репрессированных родных. «Многие страницы дела были очень страшными, но только так я смогла установить ветку бабушкиного рода», – говорит она.
Прабабушка Елены Виктория Эдуардовна Шаблова родилась в Литве. Каким образом она и ее сын оказались в Перми, неизвестно. Набожная католичка, Виктория Эдуардовна была прихожанкой Пермского католического костела, активно участвовала в жизни католической общины, была хорошо знакома с настоятелем костела ксендзом Франциском Будрисом. Это и стало причиной того, что простую домохозяйку, пенсионерку осудили по статье за «шпионаж и контрреволюционную деятельность». В числе нескольких десятков пермских прихожан вместе со старшим сыном Антоном она была обвинена в участии в «польской антисоветской организации».
Сын Виктории Эдуардовны, Антон Викентьевич Шаблов, работал техником-конструктором в проектно-планировочном управлении Пермского горкомхоза. Маму и сына арестовали в один день, 26 сентября 1937 года. Через три недели они были осуждены. Антон обвинялся в том, что по заданию «руководителя польской националистической шпионско-диверсионной организации Будриса занимался сбором шпионских сведений по оборонному заводу №19». Виновным себя он не признал. 23 октября маму и сына расстреляли. Матери было 54 года, сыну – 29 лет.
Виктория Эдуардовна и Антон Шабловы, как и другие 39 человек, осужденные по «делу Будриса», были реабилитированы в 1957 году. Военная коллегия Верховного суда СССР признала, что дело было сфальсифицировано.
В 2016 году на месте дома на улице Достоевского, 1, который оказался последним для Шабловых, появились памятные таблички. Через два года потомок репрессированных, IT-предпринимательница Елена Тихонова из Москвы переехала в Киев.
«Кому-то хочется «можем повторить»
«Люди, которое это делают, мерзавцы», – говорит о намерении властей ликвидировать организацию спустя 33 года после ее основания нынешний председатель пермского «Мемориала» Роберт Латыпов. По его словам, это «репрессивная и избыточная мера, которая применяется исключительно в политических целях».
«Те, кто принимает такое решение, понимают, что ликвидация вызовет большой общественный резонанс и протест. Но они не стесняются такой реакции. И это говорит о том, что усиление тоталитарных тенденций на лицо. В принципе, всего этого можно было ожидать. Ведь развитие политической системы идет по своим законам. Подобные организации и гражданские активисты вытесняются из своей деятельности. Наша страна эти этапы уже проходила. Я надеюсь, что до массового террора не дойдет», – говорит Латыпов.
Роберт Латыпов считает, что стремление ликвидировать организацию – политическое решение, которое принималось на высоком уровне. «Насколько твердо оно принято и останется ли оно таким на момент судебного заседания? Если общественное мнение еще учитывается властями, если красная черта еще существует, то они сделают шаг назад. А если нет, Верховный суд примет иск Генпрокуратуры», – уверен он.
Он говорит, что согласен с мнением пермского правозащитника Игоря Аверкиева, который сказал, «что окончательная и нагло публичная ликвидация «Мемориала» будет воспринято всеми – от «сатрапов» до обывателей – как желание высшей российской власти реабилитировать Сталина, поощрить культ личности и снять табу с массовых политических репрессий». И добавляет, что власти хотят уничтожить институцию, которая аккумулировала народную память о терроре, институцию, главный девиз которой «Никогда больше не допустить такого». «Но кому-то хочется «можем повторить». А для этого нужно убрать тех, кто этому сопротивляется», – считает он.
На вопрос, последует ли ликвидация и пермского отделения, он заметил, что «Международный Мемориал» – это горизонтальная сеть. А это значит, что все организации, которые входят в нее, самостоятельные юридические лица. Но в иске Генпрокуратуры говорится о том, что ликвидирован будет не только «Мемориал», но и его структурные подразделения, то есть организации, которые прямо названы «отделениями «Международного Мемориала».
«В этом смысле под ударом находится пермский «Мемориал». Да, мы отдельное юридическое лицо. Но мы единственная организация в структуре, которая называется пермское краевое отделение Международного общества «Мемориал». По логике прокуратуры, мы не сможем быть отделением ликвидированной организации. Мы находимся под прямой угрозой ликвидации. В этом случае мы будем вынуждены пройти процедуру перерегистрации, будем менять название и устав. Но если у силовиков есть установка ликвидировать организацию и ее подразделения, они это сделают», – считает он.
Роберт Латыпов заметил, что «Мемориал» – это не юридическое лицо и небольшая команда, а ценности, которые разделяют большое количество людей по всей стране. «Хотят власти или нет, люди все равно будут хранить память о репрессиях и Большом терроре, устанавливать таблички с «Последним адресом», зачитывать фамилии репрессированных на акции «Возвращение имен» и помогать людям, которые когда-то пострадали от государства. Я в этом уверен. Но не будет институции, которая эти ценности олицетворяет», – уверен он.
Роберт Латыпов также добавил, что сказал коллегам: пермский «Мемориал» будет работать до тех пор, пока у него есть возможность легального осуществления своей деятельности.
Chechenews.com
26.11.21.