Украина получит больше шансов в войне на Донбассе, если назовет вещи своими именами и станет игроком в большой политике. При этом президент РФ Владимир Путин вряд ли отправит танки на Киев, независимо от развития событий, считает военный эксперт Олег Жданов. О том, что значат последние заявления марионеток Кремля на Донбассе, шансах в войне с Россией и усталости Европы от Украины Жданов рассказал в интервью «Апострофу».
«Апостроф»: Главарь так называемой ДНР [Александр] Захарченко заявил, что оккупированный регион может вернуться в состав Украины, если будет убито около полутора миллиона жителей ОРДО, которые якобы за Россию. Как вы считаете, какой месседж пытался донести Захарченко?
Олег Жданов: Захарченко (глава ДНР Александр Захарченко — прим. ред.) пытался донести нам простой месседж, что возврат в состав Украины возможен только на их условиях. Либо, если мы возвращаем Донбасс на своих условиях, то есть силовым вариантом, чего они больше всего боятся, то тогда якобы придется истребить население, чтобы покорить этот регион. Здесь четкий противовес тому, что хочет Украина. Хотите нас забрать — забирайте, но такими, как мы есть.
— Вместе с тем, Захарченко также сказал, что возможен вариант возвращения оккупированного Донбасса на Украину, если у нас поменяется власть.
— Здесь все очень просто, потому что всегда при смене власти надеются на то, что будет смена политического курса, как внешнего, так и внутреннего. Как говорится, новая метла по-новому метет. Это вполне логично и предсказуемо. Мы же с вами тоже уповаем на смену власти в Российской Федерации и надеемся, что если Путина поменяют, то новый президент России будет по-другому относиться к той проблеме, которая существует. То же самое и здесь.
— Стоит ли всерьез воспринимать все эти месседжи Захарченко?
— Месседжи Захарченко и [главаря так называемой ЛНР Игоря] Плотницкого вообще не стоит воспринимать — ни всерьез, ни в шутку. Потому что это люди, которые озвучивают не свою позицию. Они не имеют собственного мнения и даже не имеют карт-бланша на его высказывание. Поэтому они озвучивают ту позицию, которую говорят кураторы из Кремля. Здесь мы можем воспринимать это в качестве информационного месседжа, понимая, что это продиктовано исключительно из кремлевских башен.
— С одной стороны, Кремль пытается примириться — идут переговоры [помощника Владимира Путина Владислава] Суркова с [представителем Госдепа США по Украине Куртом] Волкером. А, с другой стороны, они настаивают, что мы «не отдадим Донбасс, но сами не заберем».
— В первой половине вопроса вы правильно сказали, что Кремль пытается найти компромиссы и точки соприкосновения, а Захарченко при этом озвучивает позицию, что мир может быть только через широкую автономию и только на их условиях. Захарченко, в принципе, не против вернуться. Он же и сказал, что если «вы берете нас согласно Минских договоренностей, в качестве широкой автономии — с амнистией, с собственной администрацией и так далее, — то да, ура, мы возвращаемся. Но если вы хотите вернуть конституционный строй Украины, то тогда убейте нас всех — или мы не покоримся».
— Но ведь этот вариант невозможен.
— Нереален ни один, ни второй вариант, потому что Минские договоренности — это, де-факто, федерализация Украины. А готово ли население страны к этому? Вы понимаете, что если сейчас дать особый статус Донбассу, то это будет парад суверенитетов. Посмотрите, что Венгрия творит сейчас на Закарпатье. Понятно, что это атака со стороны Кремля, потому что пул государств, которые возмутились нашим законом «Об образовании», он, по какой-то странной причине, совпадает с клубом любителей России. Как говорил известный персонаж: «Совпадение? Не думаю». Поэтому я считаю, что это целенаправленные действия.
Если бы мы нарушили языковую хартию Европы, приняв этот закон, то Евросоюз уже порвал бы нас на фашистский крест. Но мы же ничего не нарушили, нам предъявить нечего. Но разогнать волну сепаратизма — тут, пожалуйста. И если мы создадим прецедент, то, поверьте, страна развалится на огромные куски. Сразу и Польша вспомнит про границу по реке Збруч, и Венгрия та же, и Румыния, и опять возникнет проект «Новороссия». Поэтому для нас федерализация — ну никаким образом. Вообще Минские соглашения невыполнимы. При условии сохранения страны как единого целого, Минские договоренности выполнить нельзя. Это тупик.
— Выходит, нам остается ждать?
— Ни в коем случае. Нам нужно строить собственную политику. Нам нужно превращаться из объекта в субъект переговорного процесса. И ведь западные страны постоянно пинают нас ногами и подсказывают. Волкер приехал, и что он сказал: «У вас горячая война». Макрон что сказал? «У вас вооруженная агрессия Российской Федерации». Может быть, пора уже сказать, что у нас война, и помочь западным партнерам, тем же Штатам? Понятно, что Европа играет на стороне России, потому что они сильно зависят от Кремля и даже боятся перейти под зависимость от США. Но если мы хотим сотрудничать со США, то, пожалуйста, нужно подыграть им, сказать, что у нас война. Ведь резолюция ПАСЕ, которая была накануне проголосована, говорит о том, что в Европе думают, что у нас гражданский внутренний конфликт, в котором Россия поддерживает одну из сторон. Я именно так расцениваю резолюцию о снятии политических санкций с РФ. А после этого могут снять и экономические санкции, ведь войны же официально нет. И если бы мы выстраивали собственную политику в этом плане, то, даже просто шантажируя РФ фактом объявления войны, можно было бы совместно со США добиться колоссальных успехов.
— Но ведь в таком случае у Кремля будут развязаны руки, чтобы расширить зону действия конфликта вплоть до Киева. Есть ли опасность, что танки Путина дойдут до столицы Украины?
— Опасность, конечно же, существует, и вероятность ее возрастет. Но, с учетом сегодняшней группировки войск и сегодняшнего положения России в военном плане, армия РФ практически растянута на шпагат. Все, что живое и боеспособное в составе вооруженных сил России, находится либо на границе с Северной Кореей, либо на границе с Украиной, либо на границе с Прибалтикой, либо в Сирии. Плюс еще на Кавказе. Если уже задействована первая танковая армия, так называемая смоленская армия, которую выдвинули к нашим границам — это говорит о том, что резервов больше нет. И сейчас Путин формирует национальную гвардию численностью в 400 тысяч человек. На минуточку, у них сухопутные войска — это 400 тысяч по штату. Понимаете, где приоритеты? Поэтому я не стал бы говорить о том, что Россия готова к большой войне, даже к региональной войне.
— Предположим, мы объявим войну. Какова вероятность того, что наши Вооруженные силы остановят врага, если он двинется на Киев?
— Вероятность огромная. Я думаю, что они не решатся — это первое. Потому что та же натовская авиация поддержит нас с воздуха в случае, если они попытаются. Второе. Не забывайте, что если мы сейчас просто объявим мобилизацию, то добробатов будет в два раза больше, чем Вооруженных сил. Да, в Вооруженных силах начальник Генштаба, к сожалению, создал атмосферу лизоблюдства, вследствие чего нормальные боевые офицеры просто разбегаются из армии. Но 2014 год повторится очень быстро. Я знаю столько желающих пойти в добровольческое движение. Если будет дана команда, что надо защищать страну, то очень многие пойдут. Этого и боится Кремль — они хорошо запомнили 2014 год.
У нас уже два года не могут задушить добробаты. Всей государственной машиной не могут переехать 20 батальонов — ни пересажать, ни закрыть им рты, ничего. А Кремль прекрасно видит настроение народа, видит, что настроения такие, что люди будут защищать. Получить огромный фронт на тысячи километров с партизанской войной — Россия это не потянет. Это первое. Во-вторых, не стоит забывать, что сразу же включатся механизмы ООН, о чем мечтают и США, и Израиль. Сразу же начнется процесс реформирования Совета безопасности, потому что страна-агрессор не имеет права вето и не может быть постоянным членом Совбеза. Очень много закрутится механизмов. И Европе некуда будет деться. Вот сейчас они идут по пути политики двойных стандартов. Вот [президент Чехии Милош] Земан сказал в ПАСЕ: «Забудьте про Крым, продайте Крым». А если перевести с дипломатического языка, то Земан сказал: «Крым в обмен на Каталонию». Еще и с доплатой.
А кто поднял Каталонию — ведь испанская прокуратура только в Каталонии собиралась к концу года конфисковать недвижимость у так называемой русской мафии на 2 миллиарда евро. Это совпадение? Опять же, мы возвращаемся к сакраментальной фразе. И каталонцы быстренько раскачали ситуацию, что сейчас испанская прокуратура не знает, что ей дальше делать. А следом за Каталонией может раскачаться Северная Италия, где австрийская, немецкоязычная Италия. А третья на очереди — Бавария, ведь это до сих пор не федеральная земля, а королевство [вольное государство] баварское. И фактически Земан сказал: «Ребята, хотите, чтобы в Европе было все хорошо, возьмите доплату и забудьте о Крыме». И тут же Европа начинает думать, что своя рубашка ближе к телу. И, может, вправду стоит снять санкции, вернуть делегацию России в ПАСЕ. А там и договоримся. Понимаете, идет очень сложная игра.
— Для Украины на сегодня самое главное называть вещи своими именами? Война — значит война?
— Да. Если мы хотим стать субъектом международного права и играть в большую политику, то надо называть вещи своими именами и вступать в большую политическую игру. Но я вам скажу, что для Петра Алексеевича это уже нереально, потому что, послушав его речь в ПАСЕ, я понял, что он там уже сильно поднадоел. Даже в ПАСЕ.
— Что вы имеете в виду?
— Он только сотрясал воздух на английском языке, а конструктивной речи не было. Европа так пропустила мимо ушей и приняла совсем другую резолюцию — абсолютно противоположную его месседжам, которые он пытался донести до Евросоюза. Он просил усилить санкции против России и помочь Украине. А за что усиливать санкции? Нужно называть вещи своими именами, тогда нас услышат.
13.10.17.