«Чечня должна оставаться в составе России. Она не проживет без нее и никогда не сможет стать независимым государством» — эти слова принадлежат не кому-либо из администрации Ахмата Кадырова и не официальному представителю Кремля.
Их произносит человек, от которого в последнюю очередь ожидаешь услышать такие речи, — Назима Ханафи Мухаммед, правнучка легендарного имама Шамиля, пишет газета «Известия». Того самого, который в XIX веке более тридцати лет воевал с Российской империей за независимость Северного Кавказа.
И которого Аслан Масхадов, Шамиль Басаев и их единомышленники до сих пор считают своим идолом. Назима Ханафи Мухаммед живет в Эфиопии, где с ней встретился корреспондент «Известий» для интервью:
— Почему вы так решительно возражаете против независимости Чечни?
— Потому что я реально смотрю на вещи. Что такое Чечня? Крошечная, бедная республика. А раз так, зачем вообще воевать, зачем проливать кровь? Чечня все равно не сможет существовать самостоятельно. Не могу понять, чего хотят те, кто сегодня сражается против России.
В составе большого, сильного государства чеченцам будет гораздо лучше жить, гораздо легче защищать свои интересы. Те, кто называют себя «борцами за свободу», на самом деле хотят не независимости, не свободы. Они хотят, чтобы никто не мешал им грабить и терроризировать соседей. В этом, кстати, для меня нет ничего удивительного. Еще во времена моего прадеда в Чечне было немало разбойников, от которых стонал весь Кавказ. Шамиль очень не любил этих людей.
— Но ведь чеченцы были его союзниками в войне с Россией…
— Очень ненадежными они были союзниками. Моя мать рассказывала, что Шамиль часто жаловался на чеченцев. В решающие моменты они ему не помогали. А нередко даже воровали лошадей из его армии. И это в самый разгар войны.
— А как вы оказались в Эфиопии?
— Это долгая история. Началось все с того, что моя мать полюбила моего будущего отца — мусульманина, который жил в Харькове. Но ее семья была категорически против брака: не может внучка Шамиля выходить замуж за простолюдина. И тогда мать и отец бежали из Российской империи в Эфиопию. Было это в 1900 году. В Эфиопии правил тогда император Менелик. Он очень любил россиян и помогал моим родителям. У отца хорошо пошел бизнес — он торговал лесом, табаком, быстро сделал себе состояние. Так что я, можно сказать, коренная эфиопка — родилась здесь и всю жизнь живу.
— А с Россией вас что-нибудь связывает?
— Очень многое. У меня же муж был русский — Юрий Лапин, внучатый племянник писателя Тургенева. В 1994 году мы с ним ездили в Россию. Были в Москве, в Санкт-Петербурге, в Дагестане, где нас возили по местам, связанным с Шамилем. Надо было видеть реакцию Юры, когда он на старости лет увидел Россию, в которую всегда мечтал попасть. Он просто плакал от счастья. И я вместе с ним. Вот только русский язык я как следует так и не выучила. С мужем мы говорили по-французски.
Пять с половиной лет назад Юра умер. И до последнего дня за ним ухаживали русские врачи и медсестры из больницы российского Красного Креста здесь, в Аддис-Абебе. А потом они так трогательно заботились обо мне. Я сломала шейку бедра — они меня вылечили, все срослось, это в мои-то годы. Все время звонят мне дипломаты из российского посольства. Многие из них стали моими друзьями, в Россию приглашают. И я обязательно приеду — как только нога окончательно заживет. У меня есть мечта, даже две: побывать на Байкале и спуститься по Волге до Астрахани.
— Российское гражданство вы не хотите получить? Сейчас многие эмигранты так делают.
— Есть одна проблема. По эфиопским законам иностранец не может иметь собственность на территории страны. Так что, если я стану россиянкой, у меня могут отнять этот дом. А мне этого не хотелось бы. (Живет Назима Ханафи Мухаммед на шикарной вилле, на окраине Аддис-Абебы. — «Известия»)
— А в середине 70-х годов, когда в Эфиопии свергли императора и к власти пришли коммунисты, у вас этот дом не пытались отнять?
— У нас с мужем отняли все, кроме этого дома, — и фермы, и поместья, и леса. Мы же были представителями «эксплуататорских классов». Слава богу, хоть в тюрьму никого из семьи не посадили…
— Ваши друзья из российского посольства зовут вас Мария. Почему?
— Это мое христианское имя. Я была мусульманкой, но после смерти мужа приняла православие. Хочу, чтобы нас похоронили вместе. А так это было бы невозможно. Мусульман и христиан здесь в одной могиле не хоронят.
— Крестились в эфиопской церкви?
— Нет, в греческой. Она все-таки ближе к русской. Русских же церквей в Эфиопии нет.
— А ваша мама не рассказывала, как имам Шамиль относился к русским?
— Вначале, конечно, плохо — воевал с ними. Потом, когда прадеда взяли в плен, отношение начало меняться. Произошло это после общения с царем Александром II. По отношению к прадеду он повел себя очень благородно, великодушно.
В конце жизни, как рассказывала моя мать, Шамиль очень жалел, что столько времени потратил на войны с русскими, что пролилось столько крови . И еще, он гордился договором, который в конце концов заключил с Россией: русские обещали дагестанцам, что не будут посягать на их женщин, лошадей и оружие, а дагестанцы поклялись, что будут навеки хранить верность России. И ведь до сих пор хранят.
Источник: newzz.in.ua
15.06.17.