«Президент Путин задействовал свою военную спецслужбу при отравлении в Солсбери и хакерских атаках на Запад. Как работает ГРУ и почему в последнее время все так часто идет наперекосяк? (…) До сих пор ли это военная спецслужба или нечто другое, большее?» — задается вопросами журналист немецкого изданияDer Spiegel Кристиан Эш.
«Раньше ГРУ считалось профессиональным, если не сказать щепетильным. Но последние новости показывают его в другом свете», — пишет автор публикации, отмечая, что выступление Боширова и Петрова по телевидению было «до смеха неправдоподобным», а операция четырех сотрудников ГРУ в Гааге, пытавшихся взломать компьютерную сеть ОЗХО и попавшихся в руки голландской спецслужбы, была «неуклюжей».
«С тех пор как была разрушена универсальная советская служба КГБ, у России имеется много спецслужб, — повествует Эш. — ГРУ отличается тем, что это единственная спецслужба, которая не имеет ничего общего со старым КГБ и его наследием. Оно находилось и находится в подчинении Генштаба. Одновременно оно располагает собственной регулярной армией: отряды спецназа ГРУ — это элитные войска, которых обучают операциям во вражеских странах. Тот, кто зарекомендовал себя на службе в спецназе ГРУ, мог подняться внутри аппарата. (…)
Поэтому типичный агент ГРУ отличается от своих гражданских конкурентов из Службы внешней разведки. Грубо говоря, это не проницательный аналитик с хорошими манерами, а бестактный карьерист, который знает, как заложить взрывчатку, и под вражеским огнем чувствует себя лучше, чем в английской провинции. Оба подозреваемых в деле Солсбери, офицеры ГРУ Чепига и Мишкин, на первый взгляд кажутся очень подходящими под этот типаж».
При Путине, продолжает журналист, ГРУ потеряло влияние в сравнении с ФСБ, которая становилась все более могущественной. Особенно ударила по нему военная реформа, начавшаяся в 2008 году. Тогдашний министр обороны Анатолий Сердюков забрал у ГРУ сначала то, что отличало его от остальных спецслужб, — отряды спецназа. Лишили ГРУ и его символов: название сократили до ГУ, а летучую мышь на эмблеме, которую некоторые ветераны службы набивали себе в качестве татуировки, заменили гвоздикой.
«В ГРУ не любят Путина», — говорит Сергей Канев, известный московский журналист, ведущий собственные расследования. Канев — один из тех, кто пролил свет на действия ГРУ в Солсбери, и тот, кто узнал о вскипевшей в министерстве обороны РФ ярости по отношению к ГРУ.
«Для Канева странные промахи спецслужбы в последние годы не являются проблемой, характерной только для ГРУ. «Вся государственная система деградирует», — говорит он. Если должностные лица в России продают доступ к базе данных паспортов, что, предположительно, облегчило расследование дела Скрипаля, почему военная спецслужба должна быть исключением?» — говорится в статье.
«Но, тем не менее, можно сделать вывод о том, что ГРУ, вероятно, расширило свое поле деятельности, раз оно так часто всплывает, — рассуждает Эш. — Эта экспансия, в свою очередь, связана с необычным взлетом, который служба испытала после 2012 года. Тогда министра обороны Сердюкова заменили Сергеем Шойгу, одним из наиболее могущественных и тщеславных людей при президенте — и одновременно тем, с кем Путин охотнее всего проводит отдых на природе». Шойгу частично отказался от военной реформы своего предшественника, поднял престиж армии. «Пользу извлекло и ГРУ: Шойгу вернул ему отряды спецназа. Однако еще большую выгоду оно получило от кардинального поворота в российской внешней политике со времен украинского кризиса. Именно войска ГРУ в униформе без опознавательных знаков сопровождали в 2014 году аннексию Крыма и воевали в Донбассе против армии Киева», — утверждает журналист.
«С Крыма началось воодушевление «маленькими зелеными человечками», тайными операциями спецназовцев без опознавательных знаков, — приводит Эш слова военного эксперта Александра Гольца. — Создавалось впечатление, что так можно завладеть миром». Так ГРУ начало вмешиваться в вещи, которые ранее его вовсе не интересовали. «Это логика российского руководства: единственный инструмент, который Россия может предъявить на международном уровне, — это военная сила. И пока нет открытых боевых действий, ГРУ будет инструментом, с помощью которого проводятся тайные операции», — передает Эш.
В 2016 году ГРУ действовало практически хаотично, пишет далее журналист, упоминая взлом компьютеров американских демократов и предвыборной кампании Хиллари Клинтон, попытку переворота, запланированного пророссийскими силами в Черногории, хакерские атаки на компьютеры спортивных функционеров в Рио-де-Жанейро и Лозанне, направленные на то, чтобы ограничить последствия российского допингового скандала на Олимпийских играх 2014 года. «Это было особенно странно, — отмечает Эш. — В конце концов, систематический допинг осуществлялся под эгидой ФСБ. (…)
Зачем ГРУ помогать конкурентам из ФСБ выбираться из неприятностей?» «Потому что у него есть для этого возможности, — говорит британский эксперт по спецслужбам Марк Галеотти. По его словам, каждая из соперничающих между собой спецслужб пытается сослужить Путину особенно полезную службу. — Это ведь вообще самое главное для российских служащих — предугадать, чего захочет Путин завтра».
«Не позднее, чем с 2016 года ГРУ превратилось в политический инструмент. При этом у нас армия не вмешивалась в политику с восстания декабристов в 1825 году. Это очень опасно, а последствия непредсказуемы», — цитирует Эш слова московского журналиста Андрея Солдатова, на протяжении нескольких лет изучающего российские спецслужбы.
«Вопрос в том, как видит это Владимир Путин — хочет ли он и дальше использовать ГРУ для непривычных целей или уже жалеет об этой идее. (…) По словам Солдатова, все зависит от министра обороны. (…) А так как Путин пока очень доволен тщеславным Шойгу, вполне возможно, что неуклюжесть ГРУ не навредит ему и на этот раз», — констатирует Spiegel.