Суд в Ростове-на-Дону приговорил еще шестерых участников дела о «тюремном джамаате» в Калмыкии: им дали от пяти до восьми лет колонии особого режима (джамаат – объединение мусульман с целью совместного изучения ислама. – Прим.).
По версии следствия, находясь за решеткой, более 100 заключенных хотели создать ячейку террористической группировки «Исламское государство» для «свержения конституционного строя России».
Заключенные участие в ячейке, как и самое ее существование, отрицают – редакции Кавказ.Реалии удалось пообщаться с некоторыми из них через письма. Правозащитники называют дела о «тюремных джамаатах» сфабрикованными: инцидент в Калмыкии вскрывает проблему дискриминации мусульман в тюрьмах России, считают они.
В 2015 году 25-летнего Омара Омарова из Дагестана осудили по статье о краже и отправили в ИК-2 в Калмыкию. После освобождения шесть лет он жил как законопослушный гражданин: уехал в Москву и устроился там прорабом, копил деньги, чтобы открыть центр восточной медицины. В одно утро он вышел из дома на работу и увидел возле подъезда полицейских.
«Оказалось, они меня поджидали, чтобы ворваться в квартиру, но не успели – я вышел из дома раньше, в 6 утра, – вспоминает Омаров. – Они схватили меня, подняли обратно на пятый этаж, дождались телевизионщиков с НТВ и после этого якобы провели задержание «опасного террориста». Самое смешное, что в сюжете они говорили, что подняли меня с постели, а на кадрах я был в верхней одежде и кроссовках».
В отношении Омарова завели дело об участии в террористическом сообществе. По его словам, обвинение строилось на выбитых показаниях или свидетельствах, полученных обманным путем. Как рассказывает заключенный, за «правильные показания» следователи обещали ему не больше трех лет колонии.
«ФСБ предлагали мне работать на них, – продолжает Омаров. – И не только мне – очень многим. Они говорят: зачем тебе это надо, тебе сейчас минималку дадут, домой пойдешь. Нет, я себе никогда не позволю оговорить невиновных людей».
За отказ от сотрудничества осужденным грозили «дать срок по максимуму», вплоть до пожизненного, рассказывает другой заключенный – Рустам Шебзухов, который 28 сентября тоже получил новый срок за якобы участие в «тюремном джамаате». Несмотря на сотрудничество со следствием, «досудебщики» получили пять – девять лет лишения свободы, отмечает заключенный.
Свою вину и участие в «тюремном джамаате» собеседник отрицает: «Я попал в эту колонию в Калмыкии в 2008 году, в 2012-м меня перевели на строгие условия содержания, и с этим человеком, который якобы создал ячейку, я не мог даже видеться. Мы в разных бараках были и вообще никогда не пересекались».
Шебзухов освободился в 2015 году. Пять с половиной лет он не имел никаких проблем с законом, пока в 2021 году его не задержали по статье о терроризме: «Я сначала даже думал, что они адресом ошиблись, не мог поверить в это».
Другой заключенный, Алим Тхагалегов, рассказал, что попал в ИК-2 в Калмыкии в 2015 году за кражу, затем его этапировали в другой лагерь, где он отсидел срок. После освобождения Тхагалегов открыл бизнес и женился, а в 2018-м к нему нагрянули сотрудники ФСБ.
«Поехали, террорист, говорят. Два с половиной года сижу тут, дело шьют, – говорит собеседник. – Самое интересное, [в 2015 году] в Калмыкии я не пробыл и нескольких дней. Меня тогда обратно вывезли в Нальчик [в следственный изолятор]. И вот за эту неделю в Калмыкии из меня террориста сделали».
Перед вынесением приговора заключенные находились в СИЗО-1 в Ростове-на-Дону. По словам Омарова, по делу о «тюремном джамаате» проходят в основном уроженцы Дагестана, Ингушетии, Чечни, но есть и не мусульмане, отмечает он.
Объединение мусульман
Согласно материалам дела (копия имеется в распоряжении редакции), с 2013 года на территории ИК-2 в Калмыкии действовала ячейка приверженцев ИГ под названием «Ахлю Сунна-валь-Джамаа» («люди сунны и согласия общины» . – Прим. ред.). Ее целью, считают следователи, было «распространение исламской фундаменталистской идеологии на территории России и создание независимого Исламского государства на Северном Кавказе».
Согласно официальной версии, террористическое сообщество в колонии создал в середине 2013 года дагестанец Шахбан Гасанов. После освобождения в 2015 году он объявил себя амиром незаконного вооруженного формирования «Кизлярский сектор», действовавшего в Дагестане. В конце марта 2015 года его убили.
Дело о «тюремном джамаате» заняло более 200 томов, указывает Омаров. Заключенных объединили в группы по четыре человека: кого-то уже осудили, в отношении других идут следственные действия.
По данным Следственного комитета, в группе находилось около 100 человек, у каждого участника ячейки якобы была своя зона ответственности: кто-то учил людей намазу, кто-то был ответственен за идеологическую работу и вербовку. Наибы якобы следили за порядком, выявляли нарушителей и обеспечивали исполнение приказов, а порой и выполняли роль шариатских судей.
Объединяться на основе общих религиозных или национальных особенностях естественно, говорит юрист фонда «В защиту прав заключенных» Яна Гельмель. Тем не менее объединения запрещены в местах лишения свободы в России, указывает она.
«Российская практика противоречит Европейской конвенции правах человека. Колония должна исправлять. Если заключенные создадут книжный клуб, разве это не поможет им психологически справиться и помочь друг другу? Люди находятся в замкнутых пространствах, им необходима поддержка», – объясняет собеседница.
В колонии человек попадает в враждебную среду, и, чтобы выжить в этих условиях, люди ищут себе единомышленников и объединяются в группы независимо от вероисповедания, говорит Оюб Титиев, координатор программы «Гражданского содействия» по помощи заключенным из республик Северного Кавказа.
«Джамаат по-арабски означает «группа людей»: мусульмане объединяются в джамааты. Но сегодня в колониях повелось, что сотрудники администрации воспринимают джамаат как враждебную группу. Они не хотят, чтобы мусульмане объединялись, и для этого и фабрикуют уголовные дела», – убежден правозащитник.
В августе 2022 года в той же колонии № 2 в Калмыкии двое заключенных с заточкой и арматурой напали на сотрудников исправительного учреждения. Один работник колонии скончался на месте, ранения получили семь человек. Уроженцы Дагестана Магомед Атимагомедов и Дауд Курамагомедов, которых считают участниками этого нападения, подверглись тяжелейшим пыткам.
Адвокат Аза Алиева после посещения Атимагомедова в СИЗО заявила, что его жестоко избивали, принуждая подписать нужные силовикам показания: они грозили привлечь осужденного по статье о терроризме. После этого он и решил сбежать, отмечала Алиева.
О жестоком обращении в той же калмыцкой ИК-2 сайту Кавказ.Реалии рассказывал и заключенный Магомедали Рамазанов. По его словам, притесняли в основном уроженцев Северного Кавказа по религиозному и национальному признакам.
Особое отношение
Дело о «тюремном джамаате» в Калмыкии – не единственное в России. В дагестанском поселке Ново-Тюбе в 2013 году в колонии № 7 появилось мусульманское сообщество. В июне 2021 года против его участников возбудили уголовное дело об «организации и участии в террористическом сообществе». Материалы дела заняли 70 томов, обвиняемых вновь поделили на группы по четыре человека. К моменту начала расследования кто-то из обвиняемых успел выйти на свободу, кто-то готовился к освобождению в ближайшие месяцы.
Большинство дел о джамаатах – фабрикация, уверен правозащитник Оюб Титев. В российской уголовной практике есть «институт засекреченного свидетеля», на основе которого и доказываются дела о группировках и участия в них, утверждает он.
«Никаких прямых доказательств я нигде не видел. Это практически невозможно – создать ячейку в колонии, потому что каждый шаг заключенного просматривается и записывается видеокамерами, – продолжает собеседник. – Институт засекреченного свидетеля – лучший козырь для следственных органов России. Любое бездоказательное дело можно доказать таким способом».
В колониях очень много людей, которые тайно работают на администрацию и докладывают о каждом шаге осужденных, особенно мусульман, отмечает Титиев. По его мнению, дела о джамаатах – фабрикация на почве ненависти к верующим.
«Многие из тех, кто носит погоны, прошли чеченские войны. Для них мусульмане и кавказцы – особая каста, к ним особое, ненавистнические отношение. Мусульмане из других стран тоже стремятся объединяться с кавказцами, поэтому на них тоже распространяется ненависть, в том числе и на крымских татар», – утверждает правозащитник.
По словам Титиева, во многих колониях мусульманские молельные комнаты работают ограниченное количество часов в день, а то и вовсе отсутствуют – в отличие от христианских. Это недопустимо, приверженцы ислама молятся пять раз в день, заключил Титиев.
«Когда кто-то в колонии хочет навредить мусульманину, всегда цепляются за религию: забирают коврики для намаза и Коран, запрещают поститься, – говорит юрист Яна Гельмель. – Когда христианские праздники, на сайте ФСИН публикуются поздравления, когда мусульманские – ничего такого нет. Мусульман в российских колониях однозначно ущемляют».
Терроризм подбросили
На Северном Кавказе снова активизировалась борьба с незаконными вооруженными формировании (НВФ) и терроризмом, обращает внимание руководитель регионального отделения «Команды против пыток» Екатерина Ванслова. Она тоже подвергает сомнению существование террористической ячейки в калмыцкой колонии, где заключенные находятся под «жестким контролем ФСИН».
По мнению правозащитницы Светланы Ганнушкиной, массовая фальсификация таких дел – это и есть план борьбы с терроризмом. Речь, по ее словам, идет о системе отчетности силовых структур, в которой лучше ценится то ведомство, которое выявило максимальное число преступников в «модном» направлении.
«Раньше наркотики и патроны на Кавказе подкидывали, а теперь – терроризм, – говорит осужденный Омаров. – Это же не просто срок отсидеть, это навсегда. Мне же не дадут жить после этого в России: или меня опять посадят, или я в лесу [мертвым] неожиданно окажусь… А я не хочу уезжать. Я здесь вырос, люблю свой Дагестан и хочу жить на своей родине».
Журналистка Кавказ.Реалии обращалась с запросами в администрацию ИК-2 Калмыкии и ФСИН, но ответов не получила.
- Статья о создании и участии в террористическом сообществе предусматривает от 10 до 20 лет лишения свободы. Южный окружной военный суд уже вынес несколько приговоров по делу о «тюремном джамаате» и назначил им наказание в виде лишения свободы на сроки от семи с половиной до 23 лет.
- В августе 2022 года представители Центра защиты прав человека «Мемориал» и украинской экспертной группы «Сова» рассказали, что не имеют доступа к большинству «террористических» уголовных дел, поэтому оценить правдивость выдвинутых обвинений невозможно. В тех немногих случаях, когда информация все-таки становится доступна, зачастую выявляются существенные нарушения.
- Вера Миронова, научная сотрудница Гарвардского университета, которая исследует нарушения прав заключенных, подтверждает существование «тюремных джамаатов» – по ее мнению, многие заключенные присоединяются к ним не из-за религиозных соображений, а для повышения своего статуса в тюремной иерархии.
Chechenews.com
01.10.23.