Бомбардировки и обстрелы сел 1-5 февраля 2000 г.
Миссия собрала многочисленные свидетельства о бомбардировках Закан-Юрта, Шаами-Юрта, Катыр-Юрта в так называемой «зоне безопасности» под контролем российских войск, имевших место после взятия Грозного,
Все свидетельства подтверждают массированные неизбирательные бомбардировки гражданского населения, производившиеся без предупреждения.
Российское командование публично ссылалось на присутствие в этих села чеченских бойцов для оправдания бомбардировок.
Все опрошенные лица подтверждают, что для выхода гражданского населения не было организовано никакого санитарного коридора.
3.3.1. Закан-Юрт
Село Закан-Юрт подергалось обстрелам в начале ноября, что привело к смерти многих жителей. Затем сельская община согласилась на контроль российских вооруженных сил и заключило с ними соглашение.
В начале февраля месяца Закан-Юрт находился на пути выхода чеченских бойцов из Грозного в горы. По-видимому, последние вошли в село в ночь с 1 на 2 февраля. Все свидетели сходятся на том, что гражданское население пострадало от бомбардировок значительно сильнее, нежели от чеченских комбатантов.
Лукман Зия Удинович Магомадов, 48 лет, проживающий в Закан- Юрте, улица Победы, 2, преподаватель: «Ситуация была спокойной, федеральные силы отошли к Грозному. Не было в округе и чеченских бойцов. Война была далеко. В ночь с 1 на 2 февраля федеральные силы открыли коридолр для чеченских бойцов для выхода в Ермоловку, потом в Закан-Юрт. Закан-Юрт подвергся бомбардировке этой ночью, шесть человек погибло. Когда мы вышли из села, военные освещали дорогу ракетами. Издалека мы могли видеть чеченских бойцов, которых было около 1500-2000.
Всю ночь они выходили по коридору и те, кого мы смогли окликнуть, сказали, что федеральные силы не обстреливали их по дороге. Они сказали, что не намереваются оставаться, напротив, хотят поскорее уйти. 2 февраля около 8:30 они устроились в школе, в центре села (рассчитанной на 1000 учеников). Другие разбрелись по частным домам и мечетям».
Это подтверждает и Лукан Ризванович Кацулов, 39 лет, проживающий по улице Победы, 1:
«1 февраля ночью в село вошли чеченские боевики. Их было около 2000 и они прошли по коридору от Грозного до Закан-Юрта. Я думаю, что они купили этот коридор, поскольку висевшие над ними вертолеты не стреляли. Коридор проходил по полям, а не по дороге. Они заняли школу и дом культуры, среди них были убитые и раненые. Как мне сказали, они должны продолжать свой путь в Шаами-Юрт и Катыр-Юрт».
Асет Эскиева, 37 лет, проживающая по улице Ленина, 67, в Закан-Юрте, рассказывает, что бомбардировки начались в полночь 1 февраля без предупреждения. Вся ее семья спряталась в погребе их дома и дома соседа. В целом, там было около 50 человек. Они пробыли там всю ночь. «Утром я вышла из погреба и заметила во дворе соседа двух убитых: Адама Бахаева и Аслана Курбаева. Им обоим было примерно по 24 года. Они вышли из погребов, чтобы посмотреть на бомбардировки. Мы их быстро похоронили во дворе моего дома. Позднее у выхода из села я видела еще два трупа, которые не смогла опознать».
Султан, 48 лет, проживающий в Закан-Юрте по улице Ленина, 6. Его рассказ совпадает с заявлениями трех других свидетелей: «В ночь с 1 на 2 февраля бойцы пришли в село и сказали нам, что федеральные силы разрешили им выйти. Я думаю, что это было сделано не без умысла, поскольку всю следующую ночь село бомбили. Мы были в погребах. На улице только подбирали трупы». Часть жителей пыталась бежать утром 2 февраля. Так Асет Эскиева бежала из Закан-Юрта со своей семьей около 9 утра, воспользовавшись затишьем.
Никакого гуманитарного коридора предусмотрено не было: «Никто не предлагал нам уйти. Каждый пытался бежать своими средствами. Я оставила все. Я увидела полный автобус и побежала к нему. Мы выехали из села вместе с двумя другими автобусами».
Кроме того, многие свидетели сообщают, как в течение двух дней староста села пытался безуспешно договориться с российским генералом В.Шамановым.
Лукман Кацулов: «1 февраля начальник почты и староста вышли из села, и начальник почты по возвращении рассказал, что около полуночи староста разговаривал с В.Шамановым. Генерал ответил: «Как ты позволил боевикам войти в твое село?» Затем, приставив ему ко лбу пистолет, сказал: «Я тебя назначил, я тебя могу и убрать». В 14 часов жителям предложили выйти». Лукман Магомадов заявил, что «староста села Сайд-Али ходил к Гантемирову. Вернувшись около 14 часов, он сказал нам, что у нас есть час, чтобы оставить село».
Патимат Ибрагимова, 44 года, приехала в Закан-Юрт из Назрани 2 февраля в 7 утра, узнав о том, что село подверглось бомбардировке: «В Шаами-Юрт российские солдаты высадили пассажиров из автобуса и сказали, что дальше машинам ехать нельзя. Я дошла пешком до Закан-Юрта, это километра 4. Было около 11 утра, я видела военных в поле около села. Ни меня, ни еще четырех женщин они не задержали. Там были танки, бронетранспортеры, пулеметы: Когда я пришла к моему брату, он был очень удивлен, и сказал мне, что Сайд-Али Музаев просил население покинуть село».
Все свидетельства согласуются в том, что у жителей не было достаточно времени, чтобы оставить село, и что бомбардировки начались, когда еще далеко не все ее покинули.
Рамзан Ибрагимов, 38 лет, водитель автобуса, Закан-Юрт, улица Победы, 1. По его словам, далеко не всем удалось покинуть село. Легче было тем, кто смог найти место в машине. Он и его семья уехали на его автобусе. Свидетель считает, что бомбардировки возобновились примерно через час после заявления, сделанного старостой, и не могли не задеть тех, кто пытался бежать, поскольку времени у них было очень мало.
Патимат Ибрагимова, ее брат и ее семья покинули Закан-Юрт после заявления старосты. Он ушли пешком, практически ничего не взяв с собой. Они уходили той же дорогой, по какой пришли в село. Ибрагимова говорит, что слышала начало бомбардировки примерно через 45 минут после их ухода из Закан-Юрта. Покидая село, она видела, что старики, больные и те, кому трудно передвигаться, остались на месте.
Лукман Кацулов рассказывает: «Наши автобусы направлялись на юг. По дороге к трассе Баку-Ростов мы видели вертолеты и самолеты, идущие с юга. Начался обстрел. Мой брат видел «Ниву», в которую попала бомба. Было 7 погибших из семьи Абубакарова.»
Пять упомянутых свидетелей смогли составить список погибших в ходе бомбардировок 1 и 2 февраля:
- Абубакаров Муслим
- Абубакарова, его жена
- Абубакаров, их сын
- Байсаров Аслан, 18 лет
- Бахаев Адам, 23 года
- Бециева Алпату, 70 лет
- Богатырев, 30 лет
- Дадаев Хамид, 24 года
- Магомадов Махади, 72 года
- Хусейн, 27 лет
- Денис, 35 лет
- маленькая девочка
Все свидетели, оказавшиеся в следующие дни в Закан-Юрте, сообщали о значительном числе погибших.
Рамзан Ибрагимов вернулся в Закан-Юрт 7 февраля и видел, как жители хоронили своих погибших. На кладбище было вырыто около 30 могил.
Азман Амагова, 40 лет, торговка из Ачхой-Мартана, улица Kенина, 5, вернулась в Закан-Юрт 4 февраля: «4 февраля я выехала в Закан-Юрт, как только узнала, что там случилось. Нас было семеро женщин, мы хотели узнать, кто из наших семей остался жив. От Ачхой-Мартана в Закан-Юрт мы шли пешком. Село не было полностью разрушено, но в живых мало кто остался. Много тел лежало на улицах: дети, старики, женщины. Я насчитала от 30 до 40 трупов. Обстрел села продолжался, должно быть, целый день.»
3.3.2. Шаами-Юрт
Бомбардировки в Шаами-Юрт начались 2 февраля и продолжались до 4-го. Никаких предупреждений об этом не было и жителям не сообщали о существовании каких бы то ни было гуманитарных коридоров до 5-го февраля. Пока жители бежали по коридору, многие взрослые мужчины были арестованы. Зара Ялганова, 38 лет, оставила Шаами-Юрт 4 февраля, проведя два дня в погребе. Она сообщила, что бомбардировки начались около 5 часов вечера 2 февраля.
С начала она услышала стрельбу с вертолетов, потом бомбежку начали с самолетов. Бомбежки продолжались с перерывами. В первый день бомбежки свидетельница узнала, что ее 27-летний сосед был тяжело ранен в голову, позднее он умер в больнице в Ачхой-Мартане. Ялганова утверждает, что не было никакого предупреждения о начале бомбардировок, если не считать приближения российских танков. Она объяснила также, что староста села тщетно пытался договориться с российскими войсками.
Свидетельница рассказывает, что она вышла из погреба, где пряталось около 50 человек, 4 февраля. Все дома в округе были разрушены, во дворе хоронили беременную женщину лет 22. Вместе с детьми и с теми, с кем она пряталась в погребе, она пошла к большой дороге, проходившей около Шаами-Юрта, и пришла в Ингушетию, ничего не унеся с собой.
Свидетельство Шамсутдина Измайлова (псевдоним) совпадает со свидетельством Зары Ялгановой. Он сообщил ,что покинул Шаами- Юрт из-за бомбежек. Вначале он со своей семьей прятался в погребе. Российские войска окружили село, и он слышал гул самолетов и вертолетов. На второй день он увидел много трупов в мечети, куда принесли их близкие, не способные похоронить их сами. На третий день его дом был частично разрушен снарядом. Он вышел из погреба со своей семьей и насчитал много воронок на дворе и поблизости. Мертвых он не видел, но видел одного тяжелораненого: Залмана Курмукаева, 42 лет.
«На второй день я присутствовал при встрече между представителем российских войск и сельским старостой. Со старостой пришли старейшины. Они надеялись выпросить приостановку бомбежек. Представитель российских войск ответил: «Что с того, что одним селом будет меньше». Делегация вернулась в село и посоветовала жителям оставить его».
Во многих свидетельствах подчеркивается, что российские войска обращались к жителям через мегафон, предлагая выйти из села.
Так, Шамсутдин Измаилов сообщает, что российские войска обратились к населению через мегафон, сообщив об открытии коридора к дороге Ростов-Баку. У выхода из села образовалась колонна людей.
Зара Ахмедова, 46 лет, жительница Грозного, бежавшая в Шаами-Юрт: «На третий день мы вышли из погребов. Громкоговоритель сообщал (кажется, это был голос сельского старосты), что женщины и дети и все старше 60-ти лет должны уйти. Тогда мы ушли».
Зура Хазбулатова, жительница Шаами-Юрт: «5 февраля российские войска обратились к жителям села через мегафон. Жителям предложили уйти из села». Все свидетели сходятся на том, что после предложения населению покинуть село, российские войска арестовали большинство мужчин на выходе из Шаами-Юрта (см. ниже, о произвольных арестах).
Наконец, по-видимому, село Шаами-Юрт после занятия российскими войсками, стала местом грабежей, произвольных арестов и массовых расстрелов.
Зора Ахмедова, вернувшаяся 7 февраля из Ачхой-Мартана в Шаами-Юрт: «Я видела убитых и раненых животных. Я боялась мин и шла только по гравию. Около моего дома, у реки, была раненая корова и теленок. Моих братьев не было дома, но соседи мне сказали, что они живы. Я нашла двух племянников, двух братьев и двух малышей. Мы провели ночь в доме, и они мне рассказали, что российские солдаты появились, когда они кормили теленка. Они собрали всех мужчин на окраине села и сказали, что расстреляют их. Пока одни солдаты их охраняли, другие отправились грабить село. Потом они вернулись, освободили их и сказали, что им повезло. Мои братья прятались из страха быть арестованными.»
Зура Хасублатова, оставившая Шаами-Юрт 5 февраля, рассказывает, что российские войска пристреливали раненых. Она в этот день видела около 20 могил, вырытых жителями, чтобы похоронить своих близких. Ее раненый брат был уведен российскими, куда — она не знает.
3.3.3. Катыр-Юрт
Обстрел села Катыр-Юрт начались 5 февраля. Российские войска объявили днем об открытии гуманитарного коридора, который также подвергся бомбардировке. Миссия собрала свидетельства беженцев, ушедших из села 5 февраля, несмотря на продолжвшиеся обстрелы.
Залина Бердоева, ушла из Катыр-Юрта 5 февраля. В 6 часов утра она увидела соседку, бегущую с рынка. Соседка предупредила ее, что нужно прятаться в погреба, поскольку село будут обстреливать (ранее обстрелов не было). Ее семья спряталась в погребе. Позднее она слышала гул самолетов, пролетающих на небольшой высоте, и рев танков. Потом началась бомбежка, продолжавшаяся значительную часть дня. Около 6 часов вечера ее отец вышел, а вернувшись в погреб, сказал, что всех их заберет грузовик.
Они пытались выйти, но с самолета на село была сброшена бомба. Залина видела горящую мечеть, разрушенные дома и разбитые окна своего дома. Она снова спряталась в погреб со своей семьей. Потом они решили, что надо бежать, не тратя времени на то, чтобы похоронить мертвых. Она уехала из Катыр-Юрта на грузовике вместе с отцом, дядей и племянников. Шофер сказал им, что российские дали двадцать минут на то, чтобы оставить село. Она видела раненых, которых грузили в автобусы.
Грузовик ехал очень быстро, поскольку бомбежки не прекращались. Шарип Чантиев рассказывает: «Я был ранен 5 февраля около 2 часов вскоре после того, как российские войска объявили о гуманитарном коридоре. Я проводил свою семью, потом вернулся, чтобы дать корм животным». Когда он пытался вернуться к своим, бомбардировки возобновились. После ранения сосед отнес его в погреб, где было около 15 человек. Они оставались там до следующего утра, потом племянник, воспользовавшись затишьем, отвез его в Ачхой- Мартан. По словам свидетелей, установленный гуманитарный коридор также подвергался бомбардировкам.
Магомед Илиасович Юнусов, 55 лет, Катыр-Юрт, улица Чкалова, 9: «Чеченские бойцы вошли в село около 8:00-8:30 5-го февраля, и российские войска начали обстреливать село. Вместе с другими я прятался в погребе до полудня. «Гантемировцы» объявили, что будет гуманитарные коридор между 3-4 дня». Юнусов уточняет, что сам он объявления не слыхал, ему сказал об этом маленький мальчик. «Сообщение распространилось по всему селу. Покуда мы собирались и выходили на дорогу на Ачхой-Мартан, оказавшись в 200-х метрах от села, начался обстрел. Были мертвые и раненые, люди с оторванными конечностями. Мальчишек 3-4-х лет. На 2 части разорвало легковую машину и всех, кто был в ней, разбросало в разные стороны». Он видел, как его сына, Саид-Магомеда, отбросило на 15 метров. Осколком он был ранен в руку. Он оставил раненых на откосе дороги, «вручив их аллаху». Вечером ему сказали, что его сына отвезли в больницу в Ачхой-Мартан. Позднее сын рассказал, что его подобрали проходившие по дороге люди.
Руслан Бочарев, 34 года: «Разговоры о коридоре мы услышали случайно от соседей. Сами мы им не воспользовались, военным мы не верим. Вместе с двумя другими жителями мы ползли через поля в направлении Ачхой-Мартана. Мы видели, как колонна беженцев в коридоре была обстреляна».
Собранные свидетельства о бомбардировках сел указывают либо на полное отсутствие предупреждения, либо на отказ вести переговоры о выходе населения по коридору до начала бомбардировок, либо в случае достижения соглашения, об очень коротком промежутке времени, не обеспечивающем своевременный выход населения. Кроме того, многие свидетели подтверждают намеренную бомбардировку колонн с беженцами. Все сведения подтверждают массированный и неизбирательный характер бомбардировок, приводящий к смерти сотен людей. Уничтожаются, частично или полностью, жилые строения и все необходимое для выживания гражданского населения, что не может быть обусловлено военными требованиями.
Эти действия указывают на непропорциональное применение силы против гражданского невоюющего населения и являются серьезным нарушением права на жизнь, свободу и безопасность гражданского населения Чечни. Эти действия нарушают законы и обычаи войны и представляют собой серьезное нарушение принципов, провозглашенных Женевскими конвенциями (ст. 3, общая для всех конвенций, и ст. 13, 14 протокола 2). Эти статьи представляют собой основополагающие гарантии гражданского населения как такового и всех гражданских лиц, то есть «лиц, не участвующих непосредственно в военных действиях , включая тех лиц из состава вооруженных сил, которые сложили оружие, а также тех, которые перестали принимать участие в военных действиях вследствие болезни, задержания, ранения или по любой другой причине».
Эти статьи запрещают любое посягательство на жизнь и неприкосновенность, в частности убийство во всех видах, покушение на здоровье и физическое или психическое благосостояние лиц, либо покушение на их достоинство. Эти положения стремятся обеспечить режим общей защиты от опасности, вытекающей из военных действий, запрещая «акты насилия или угрозы насилия, имеющие основной целью терроризировать гражданское население» (ст.13, параграф 2) или «приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения» (ст. 14). Массированный, систематический и неизбирательный характер бомбардировок позволяет классифицировать их как «коллективное наказание» согласно статье 2-ой протокола 2.
С точки зрения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, подобные бомбардировки представляют собой нарушение статьи 2-ой конвенции, посвященной праву каждого человека на жизнь. Кроме того, отсутствие реальных гуманитарных коридоров нарушает основополагающий принцип, касающийся передвижения лиц в пределах собственной страны.
В частности, речь идет о принципе 8, запрещающем принудительное перемещение в обстановке нарушения права на жизнь, достоинство, свободу и безопасность затронутых лиц, также как и принцип 10, специально защищающий перемещенных лиц внутри собственной страны, в частности от убийства, непосредственного или неизбирательного нападения или иных актов насилия, включая создание зон, в которых нападение на гражданских лиц допустимо, точно также, как принцип 11, защищающий от насильственных действий, преследующих цель терроризировать перемещенных лиц.
Общество «Мемориал»
Chechenews.com
04.02.19.