То, как по-разному реагируют в Европе и в России на кризис с мигрантами, заставляет задуматься о самом настоящем цивилизационном разломе, только усиливающемся с годами.
Казалось бы, в ужасе должны быть сами европейцы, на которых обрушилось такое серьезное испытание, — но в Европе и политики, и медиа, и обычные граждане прежде всего сосредоточены на том, как решить проблему и помочь обездоленным. Стенаний по поводу ужасных мусульман, негигиеничных мигрантов, гибнущей Европы вы не услышите. А если и услышите — то в подозрительной близости к российским границам. Там, где еще недавно был либо Советский Союз, либо Варшавский договор.
А в самой России другие эмоции. Кто-то считает, что теперь-то проклятущей зажравшейся Европе конец пришел, беженцы ее схрумкают и не подавятся. Кто-то огорчен тем, что не будет больше комфортной «старушки»: ни тебе в музей сходить, ни на пляж, ни в Милане по бутикам прошвырнуться — всюду будут «они». Бедные глупые европейцы! Ничего-то они не понимают. Вот ужо мы им объясним!
Не объясняйте, не надо. Европа потому и Европа, что смогла через войны и революции прийти к уважению к человеческой личности — и всякий раз, когда личность сталкивается с государством и законом, пытается понять, как помочь человеку, а не государству. Потому-то в европейских странах так комфортно и, главное, не стыдно жить. Россия же потому и Россия, что не смогла сделать правильных выводов из войн и революций — да так и застыла в скалозубовско-фамусовском представлении о мире, которое в Европе считалось анахроничным даже во времена Грибоедова.
Россия чудовищно несовременна именно в силу своей безумной, непостижимой, недопустимой для бывшей империи ксенофобии, выдаваемой почему-то за систему ценностей — хотя кроме почти нескрываемой ненависти к иному в этой системе ничего-то и нет. Возможно, все дело в самой имперской истории — когда русские в качестве колонистов перемещались по всей территории огромной страны, а к ним самим никто особо не приезжал — и из-за отсутствия элементарной инфраструктуры для «других», и из-за субъективных запретов — от царской черты оседлости до советской прописки. Русские по-настоящему встретились с соседями по империи уже после ее окончательного краха, когда начались волны трудовой миграции. А встретившись — невзлюбили. То презрение, с которым в России относятся к жителям Кавказа (включая и российский) и Центральной Азии, в Европе является уделом неонацистов и прочих маргиналов.
Русскому человеку, брезгливо отворачивающемуся от чернокожих и мусульман в Европе, которую он почему-то хочет видеть белой и арийской — будто он, русский человек, не победитель Гитлера, а сам Гитлер, — и невдомек, что настоящая Европа никогда «белой» не была. На ее юге когда-то существовало причудливое смешение христиан, мусульман и иудеев. На ее востоке были еврейские кварталы и целые города — и я прошу прощения, но их жители отличались от других европейцев примерно так же, как отличаются новые беженцы: одеждой, языком, традициями — всем. И этих людей были сотни тысяч. Миллионы.
В Российской империи тоже были такие кварталы и такие города — в черте оседлости. Но власть под улюлюканье благодарного населения, большая часть которого никаких евреев и в глаза не видела, выдавливала этих людей из страны, делала их жизнь невыносимой. И они стали беженцами — такими же, как сегодняшние беглецы. И у них были свои корабли, свои жертвы, свои надежды. Только приняла их тогда в основном не Европа. Эти люди в конечном счете стали деятельными участниками строительства современных Соединенных Штатов Америки. И сейчас потомки тех, кто улюлюкал, в своей повседневной жизни пользуются достижениями тех, от кого они с таким наслаждением избавились. Может, хватит улюлюкать? Может, пора взрослеть?
Современная Россия — государство с менталитетом и страхами перепуганного подростка-верзилы. Иначе ее жителям пришло бы в голову, что среди мигрантов, которые сегодня пытаются найти свое место в Европе, может оказаться отец великого ученого, который произведет переворот в физике, мать гениального пианиста или знаменитого кинорежиссера. А может быть, и сам этот знаменитый режиссер или актер уже высадился на какой-нибудь Лампедузе — да, ему всего пять лет, но он выживет, и завтра те же самые люди в России, которые рассказывают друг другу о «грязных мигрантах», будут стоять в очередях на его фильмы. Или, может быть, на фильмы мальчика, который только что родился в подмосковном роддоме у мигрантки из Узбекистана? А рядом мог родиться будущий великий русский пианист — сын киргиза и кабардинки. У этого пианиста тоже будет знаменитый сын, который совершит выдающиеся открытия и возродит российскую космическую программу, вконец уничтоженную в последний период правления Владимира Путина.
Или вы и в самом думаете, что гении рождаются только в русских семьях?
Источник: grani.ru
04.09.15.